— Знаю, кто вам поможет! — И кто же? — Михаил Юрьевич. — Ветеринар?! * * * Няня согласно закивала. Я нахмурилась. Молодой ветврач, окончивший Московскую медико-хирургическую академию, уже несколько лет как перебрался в Минск и успешно здесь практиковал. Мы периодически вызывали его, чтобы он проследил за здоровьем нашего скота. — Он человек хороший, отзывчивый. А на вас всегда телячьими глазами глядит, вам он не откажет! Пусть проводит! Я чуть не поперхнулась последним куском яблока. — О чем ты? Что это значит? — А вы, стало быть, не знали? Старая Агафья все-е-е примечает! Я смутилась и опустила глаза. Нет, конечно, я видела, что Михаил испытывает ко мне интерес. Но он слишком хорошо воспитан, чтобы как-то пытаться намекать на свою симпатию. Мы иногда беседовали, когда он приезжал посмотреть наших коров или лошадей. Возможно, я несколько раз посмеялась над его шутками. Но этим все и ограничилось. Как-то неловко просить о помощи малознакомого мужчину. — Нерешительный он просто. Был бы чуток посмелее, уверена, попытался бы ухаживать за вами, — продолжала няня. — Могучий что-то хромать начал. Михаил завтра к вечеру обещал у нас появиться, посмотреть, что с ним, уже и подкову меняли, не помогло. Могучий был одним из шестерки лошадей, которых запрягали в наш семейный дормез. Других лошадей в городском поместье не держали. Она видела, что я колеблюсь. — Чего вы боитесь? — Не хочу объяснять лишнего посторонним людям. Няня махнула рукой: — Детонька, он вам и так поможет! Вот завтра после осмотра приглашу его на чай в дом, а вы потихоньку к нам выйдете. Новый управляющий-то не появляется здесь. Был один раз, в кабинете Петра Дмитрича пару часов просидел, книги бухгалтерские полистал, да и все на этом. Но лучше вам по двору лишний раз не ходить, от греха подальше! Агафья снова перекрестилась. Улыбнулась, вытягивая ногу. — Да я не особо-то сейчас ходок, знаешь ли. Женщина снова запричитала, она уже выспросила все про мои злоключения, поохала и даже поплакала, но теперь все шло по кругу. Чтобы как-то остановить этот бессмысленный поток эмоций, решила отвлечь ее. — Нянюшка, мне баньку бы… — Попрошу утром Прохора натопить, скажу, косточки свои старые попарить захотелось, не откажет он мне, поди. * * * Несмотря на то, что спала я в одной из пустующих комнат прислуги, выспалась так хорошо, как никогда в жизни. Наконец можно было не только раздеться, но и нормально вытянуть ноги, обернуться в одеяло, как я люблю. Никто не мешал, а волнение в родном доме отошло на второй план. После завтрака меня ожидала баня! В большую деревянную купель натаскали горячей воды. Агафья проследила, чтобы никто не видел, как я туда вхожу и села у входа, чтобы в случае чего отвадить любопытствующих, почему баня топится в такое необычное время. Я не была уверена, что снимать повязки — хорошая идея, но желание искупаться победило, и я рискнула. Нога беспокоила уже гораздо меньше, через пару дней смогу нормально ходить. Да и рука вроде уже не выглядела так, как будто ее легче вовсе отрубить, чем продолжать планомерно калечить и не давать заживать. От погружения в горячую воду по телу побежали табуны мурашек. Я с наслаждением расплела волосы и опустилась в купель по самую шею. Без сомнения, это лучшее, что случилось со мной за последнюю неделю. На душе было спокойно. Как-то серо, но мир уже не казался столь мрачным. У меня появилась надежда и даже реальный шанс узнать, кто виновен в смерти дедушки. Мысли текли своим чередом, медленно сменяя друг друга. Интересно, как там Алексей?.. Почему-то сразу стало не так комфортно. Воспоминание о том, что произошло прошлым утром, ударило в голову, яркой вспышкой разлетаясь по всему телу. Меня будто молнией ударило. Там, в лесу, от его близости я чувствовала неловкость и смятение, теперь же в одиночестве пришли совсем другие ощущения. Как будто внизу живота образовался камень, и его тяжесть томила меня, но вместе с тем разливалась приятным теплом между бедер. * * * Я стояла за дверью и прислушивалась к разговору в гостиной. Почему-то от голоса Михаила сердце болезненно сжалось. Это человек из моей прошлой жизни, счастливой и беззаботной. В последний раз мы виделись, когда дедушка был еще жив. Ждала сигнал, когда няня подготовит почву, и мне можно будет показаться ему на глаза. Сказать по правде, я не верила в нашу задумку. Согласится ли малознакомый мужчина помогать мне просто так, без лишних объяснений? Не выдаст ли губернатору? Вопросы с почти слышимым жужжанием роились в голове. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показалась Агафья. Она продолжала говорить гостю на ходу, потом глянула на меня и указала головой, что я могу войти, а сама вышла, бросив что-то о том, что сейчас вернется. Выждав несколько секунд, я тихо проскользнула внутрь и тщательно притворила за собой дверь. Пока, кроме няни, никто из обитателей поместья меня не заметил, чему я очень радовалась. — Агафья Никифоровна, — начал говорить мужчина и осекся, увидев меня. — А-а-августа К-к-константиновна? Я помнила о его особенности: когда волновался, он начинал немного заикаться. Мне всегда казалось это очень милым. — Михаил Юрьевич, — я сдержанно кивнула и подошла ближе, опираясь на трость. Он вскочил из-за стола, опрокинув стул, ринулся его поднимать и неловким движением чуть не перевернул чайный сервиз. Я вовремя придержала скатерть. Посуда жалобно звякнула, но на пол не полетела. Наконец разобравшись с мебелью, он подошел ко мне и отодвинул стул. — Благодарю, — кивнула с улыбкой. — А я с-с-слышал, будто в-в-вы пропали! — И кто об этом говорит, позвольте полюбопытствовать? — Д-д-да все! — Ну что ж, доля правды в этом есть. Да вы присаживайтесь, что ж стоите? Чай вовсе остынет! Гость повиновался. Сел и как зачарованный уставился на меня. — Михаил Юрьевич, я вернулась тайно, и никто, кроме Агафьи, не должен знать об этом, понимаете? Он прерывисто кивнул. Я решила закрепить результат, чтобы до него наверняка дошел смысл сказанного, потому что сейчас взгляд собеседника не отличался сосредоточенностью. — Мне грозит опасность. Кто-то убил деда и пытается убить меня, — взяла его за руку, вглядываясь в серые глаза. Он вздрогнул от этого жеста, но кисть не убрал. В глубине души мне было крайне неловко от того, что приходится делать, но вдруг пришло понимание, что действовать нужно быстро. Или выложить все сразу, или молчать вовсе. Как с головой в ледяную воду. Я крепче сжала его ладонь здоровой рукой. — Михаил Юрьевич, только вы мне можете помочь! — Ч-ч-что от меня т-т-требуется? — он сжал мою руку в ответ. — Проводите меня под Несвиж, там есть один человек, который прислушается и поможет разрешить ситуацию! Никто не верит мне или специально не обращает внимания на очевидные факты. Но я точно подверглась целенаправленному нападению. И если бы сама себя не защитила, — протянула ему перевязанную ладонь, — то меня уже закопали бы рядом с дедом! Он внимательно слушал. Кажется, добилась своего! — Но сделать это нужно тайно, никто не должен знать о том, кто я и куда еду. Боюсь, что в целом свете почти не осталось людей, которым могу доверять. Ветеринар пожевал нижнюю губу. — Мне вы можете верить, знайте, что я ни словом ни делом никогда намеренно не причиню вам в-в-вред! — выпалил он на одном дыхании, только раз заикнувшись в конце. Поддавшись порыву, чуть привстала и обняла его. Сейчас он казался мне соломинкой, за которую хватаюсь, чтобы не утонуть. И все же он дал надежду. Мужчина снова вздрогнул и неловким движением приобнял в ответ. Когда отстранилась, он на несколько минут крепко задумался. А потом решительно, несмотря на дефект речи, произнес: — У-у-у меня есть б-б-бричка, я отвезу в-в-вас сам! — Спасибо, спасибо вам! Но есть одно но. У меня нет документов. Да и не хотела бы я использовать свои настоящие… — Решу этот в-в-вопрос! — Как? Он отвернулся, будто не хотел, чтобы я прочитала его выражение лица.