–  Но наркотики племянник не бросал. Мы его лечили, клали в больницы, отправляли в реабилитационные центры и даже возили в монастыри. Мой отец – атеист и безбожник – сам лично ездил на поклон к святым иконам, чтобы те помогли исцелить Ваню. Увы, никакие средства не помогали. После проведенного лечения Ваня на время утихал. Но едва ему в руки попадали деньги, как он топал по проторенной дорожке, по хорошо ему известному адресу. Николай Воронцов старался как мог, чтобы спасти своего племянника. Он постарался ликвидировать все точки сбыта наркотиков, которые имелись возле дома племянника и где он обычно отоваривался. Но добился Николай лишь того, что его Ваню стали опасаться. Все барыги смекнули, что у Вани дядя – мент. И что это он прикрывает те точки, где отоваривается племянник. Но наркоман быстро нашел выход. Он стал ездить в другие районы. И брал наркотики уже не сам, а через подставных лиц. Разумеется, это получалось дороже. И теперь у Вани на наркотики уходило еще больше денег. –  У деда он уже крал не один раз. Тот не мог не впустить внука в свой дом. А Ваня этим пользовался. И всегда уходил от своего деда с добычей. Вот и в этот раз камеры зафиксировали присутствие Вани в квартире деда. Записали они также и тот момент, когда Ваня, воровато оглядываясь по сторонам, опускал в карман своих брюк серебряного петушка на палочке – детскую погремушку семьи Романовых. –  У отца почти вся его коллекция хранилась в специально оборудованном сейфе. Даже не в сейфе, а в хранилище. В коллекции отца были не только ювелирные изделия, но изделия из слоновой кости, драгоценных пород дерева и даже шитые золотом и драгоценными камнями ткани. И разумеется, книги! Отец увлекался историей дома Романовых. И в первую очередь его привлекали те вещи, которые принадлежали последней царской династии. –  И этот петушок тоже? –  Им игрались все российские императоры, а также их отпрыски, начиная от Александра Второго. –  Потрясающе! –  Да. Я тоже так думаю. Петушок редкая вещь. Мой отец очень трепетно относился к нему. Даже расска-зывал, что с этой погремушкой связана какая-то легенда. Правда, так и не рассказал никому из нас, какая именно. –  Все старинные вещи имеют хотя бы одну легенду. –  Да. Но мой отец… Одним словом, неважно! Камеры зафиксировали, что погремушку украл Ваня. И поэтому мне невыносимо тяжело заниматься этим расследованием. Конечно, я понимал, что Ваня опасен для общества, что он вор и наркоман. Но я никогда и подумать не мог, что он дойдет до убийства! Да еще убийства родного деда! Мариша даже вздрогнула от этих слов. –  А вы думаете, что вашего отца убил… Ваня? –  Тут не может быть другого варианта. Отец был очень осторожен. Он никогда не впустил бы в дом чужого или малознакомого человека. В тот день у него был только Ваня. Его визит и записали все камеры в доме. –  И они также записали убийство? –  Нет, – угрюмо ответил следователь. – В момент убийства камеры не работали. Мариша насторожилась. –  Ни одна? –  Нет. –  Но это выглядит весьма странно. –  Поломки случаются во всякой аппаратуре. –  Но раз прямых доказательств вины Вани нет, то возможно, ваш племянник и не убийца? –  Он был у отца. Он украл петушка. Он ушел. А мой отец мертв! Прослеживаете параллель? –  Прослеживаю, – кивнула Мариша. – Но мне ваш Ваня не показался таким уж опасным. Он был жалок, он дрожал и трясся, но не слишком сильно. Во всяком случае, я хочу сказать, если бы он несколько часов или даже минут назад убил своего деда, которого, я уверена, он в глубине души любил и уважал, он бы не смог держаться так нахально. И торговаться с продавщицей за петушка тоже бы не стал. И мгновение помолчав, Мариша кое-что сообразила и воскликнула: –  Не говоря уж о том, что больше у парня при себе ничего не было! Воронцов устремил на нее цепкий взгляд. –  Ничего не было? – повторил он. – Что вы име-ете в виду? –  У вашего отца украли не только петушка, верно? –  Да. Были похищены многие экспонаты его коллекции. –  А у Вани при себе был только петушок! –  Вы уверены? –  Ну, конечно! –  Хм. Странно. Судя по описи похищенных вещей, они должны были поместиться в двух больших сумках. –  Нет, ничего такого у вашего племянника при себе не было. –  Наверное, оставил вещи где-нибудь на хранение. Например, в той же камере хранения на Московском вокзале. Мариша вспомнила, что ломбард, куда она попала по недоразумению, как раз и располагался напротив вокзала, и опечалилась. Да, совершив ограбление, Ваня мог спрятать тяжелые вещи, а взять с собой одного лишь маленького петушка. –  А ваш отец… – спросила она. – Он где жил?.. –  На Лиговке, – охотно подтвердил ее подозрения Николай Воронцов и продолжил рассказывать: – В том доме, где жили его предки. И даже скажу больше, он жил в той самой квартире, в которой когда-то жила наша семья. –  Когда-то… Это при царе-батюшке? –  Да. У нашей семьи длинная история. Конечно, в советские времена мой отец предпочитал помалкивать о том, что его предки были из дворян. Но теперь это наконец перестало считаться зазорным. И после перестройки отец приложил немало сил, чтобы въехать в ту самую квартиру, которую когда-то занимал его дед. –  А чем занимались ваши предки? –  Ну, они были не из богачей. И дворянский титул получили не просто так, а за заслуги перед Отечеством. Например, мой прадед был врачом. Очень хорошим военным врачом. Ему и его потомкам пожаловали дворянство до седьмого колена. То есть семь поколений его потомков могли считаться дворянами. Понимаете? Мариша понимающе кивнула. Конечно, теперь эти дворянские титулы и звания звучат просто смешно. Но в те времена это было важно. Дворянский титул автоматически вводил вас, как теперь бы сказали, в высший свет. Вы могли посещать светские мероприятия и развлечения. Могли выгодно жениться на богатой купеческой или мещанской дочери. И дворянство давало еще множество льгот и привилегий. Не говоря о том, что считаться дворянином было просто очень и очень почетно. Дворяне – это была высшая каста, высшее сословие. Перед ними полагалось снимать шапку простому человеку. И конечно, получить дворянство не по праву рождения, а за свои собственные заслуги, означало то, что вновь испеченный дворянин по своим моральным и душевным качествам выгодно отличается от представителей сословия, к которому принадлежал ранее. Впрочем, не все могли получить дворянство. Например, крестьянину или рабочему стать дворянином никогда не светило. Но мещанин, купец или военный могли получить дворянский титул за свои заслуги и вклад в дела Отечества. –  Больших денег мои предки не имели. Всегда честно трудились. И после прихода к власти большевиков никуда из страны не уехали. Продолжали честно трудиться уже на благо новой власти. И никто ни разу не упрекнул моего деда в том, что когда-то он был дворянином. –  И его не сослали в Сибирь? –  Представьте себе, нет! И даже более того, советская власть также высоко оценила его работу. И после семнадцатого года прадед получил еще не одну награду за свой труд, теперь уже от нового правительства. И Николай замолчал. Видимо, понял, что слишком отвлекся от основной темы. –  Так что дело с моим племянником решенное. Он – виновен. И я хотел всего лишь уточнить у вас некоторые детали, – произнес он. – Ваня был у деда около часу дня. А в каком часу с ним встретились вы? –  В два. Нет, даже чуть раньше. Двух еще не было. –  Без пятнадцати два? –  М-м-м… Пожалуй, да. Что-то около того. Но перед тем как я с ним встретилась, он уже долго осаждал приемщицу в ломбарде. Когда я пришла, тетка была уже сильно злая. Думаю, что ваш племянник торговался с ней из-за серебряного петушка довольно давно. –  Странно. Надо будет поговорить с этой особой. –  А что вам кажется странным? –  От дома моего отца до ломбарда, о котором вы говорите, чистой ходьбы не меньше двадцати минут. Я в свое время засекал. После того как Ваня украл петушка, он должен был сразу же бежать к ломбарду, чтобы быть там в то время, которое вы указали. Вы уверены, что не ошибаетесь? –  Нет, – покачала головой Мариша. – Я точно помню, что стрелка на часах на башне вокзала показывала без двадцати два, когда я подходила к ювелирному. –  И в этот момент Ваня был уже в ломбарде? –  Да. И он явно был там уже долго. –  М-м-м… Надо будет побеседовать с приемщицей, – повторил Николай задумчиво. – И заодно уточнить, точно ли идут часы на башне Московского вок-зала. Мариша пожала плечами. Это было личное дело дяди преступника – проверять и перепроверять. Но лично сама Мариша могла бы поставить сто против одного, что парнишка не убивал своего деда. Да, Ваня выглядел изможденным и нуждающимся в медицинской помощи, но ничего особенного в его поведении не было. Он держался вполне уверенно. И совсем не был похож на человека, несколько минут назад жестоко расправившегося со своим старым дедом. –  А как убили вашего отца? –  Ударом по голове, – глухо произнес Николай. – Его сначала связали по рукам и ногам, а потом ударили тяжелым предметом в затылочную область черепа. И оставили сидеть связанным. –  То есть убийца подкрался сзади? –  Да. –  И вы считаете, что это был Ваня? –  Он был единственным посетителем моего отца, которого зафиксировали камеры внутреннего наблюдения в квартире. –  И больше никто к вашему отцу в тот день не приходил?