– Десятка три, может быть, четыре. Но в лесу не все, часть по хуторам прячется. – Что значит «прячется»?! – Ну, то есть живут на хуторах, хозяйством занимаются, с органами советской власти сотрудничают, а в случае необходимости берут в руки оружие и к основному отряду присоединяются. – Так арестуйте их! – Мы не знаем, кто из селян состоит в отряде «Оборотня». Местные на контакт идут неохотно, зная, что за сотрудничество с МГБ их семью вырежут подчистую. – А свидетели? – Свидетелей они не оставляют. Если нападают на сельсоветы или милиционеров, то вырезают всех до последнего человека. Там непростая ситуация. Местные чекисты за «Оборотнем» пять лет гоняются, и всё безрезультатно. Часть сколоченных им банд удалось вычислить и ликвидировать, но он и его приближенные всегда уходят и собирают новые отряды. – Держите меня в курсе. И вот что еще… Передайте Игнатьеву, чтобы в МГБ срочно сформировали отряд из наиболее проверенных, с опытом боевых действий, офицеров и направили на усиление местных кадров. И пусть они готовят облаву. – На банду «Оборотня»? – Что? Да, на нее… И Берия взглянул на товарища в пиджаке, который согласно кивнул… * * * – Стой! Встали. Лес кругом, стволы поваленные, под ногами мох и прелая листва. – Дальше вслепую пойдёте. – Это как? – А вот так. – Проводник достал из сумки какие-то тряпки. – Голову тебе завяжем, чтобы ты путь не запомнил. Как будто здесь, в чащобе, можно что-то запомнить! – Надевай. Накинул на голову мешок, перехлестнул на шее – ни черта не видать и даже дышать затруднительно. – А идти как? – Как-нибудь. За плечо держись и ступай аккуратно. Тут недалеко. Пошли, щупая подошвами землю. Куда? Шаг. Еще шаг… С километр протопали. Остановились. Зачем? Голос: – Ты хотел меня видеть? – Хотел. Мешок с башки сними, тогда может и увижу. – Это лишнее. Говорить можно и так. Что ты хотел? – За кордон уйти. – Как это? – Морем. У тебя, я слышал, контакты есть, чтобы на ту сторону перекинуться. Мы тебе деньги, ты нам тропу через «нитку». Не видать «Оборотня», но слышно, как он усмехается. – Деньги я и так забрать могу, ты их мне сам принёс. – Здесь не все. – Мне хватит. У меня другое предложение. – Какое? – Под моё начало пойдёшь. Люди мне теперь нужны. Много людей. Согласен? Почему бы и нет? Теперь можно согласиться, а после… Но не прост «Оборотень», не проведёшь его на мякине. – Я тебе, отряду твоему, место определю, где осядете. Лагерь сами оборудуете, продукты, боеприпасы с боя возьмёте. Подчиняться будете моим приказам, но обитать отдельно. Завтра в деле на вас посмотрим… Это понятно – через кровь пропустить хотят. Кровь – будет, а к «Оборотню» ни на шаг не приблизишься. Хитёр, как старый лис, – станет ими от облав укрываться и в самое пекло посылать. – А если мне эмгэбэшники в хвост вцепятся? Поможешь? – Нет, это твоё дело. – А если я откажусь? – А ты не спеши отказываться. Мы теперь тебя и твоих людей в лагерь запасной отведём, вы подумаете, посоветуетесь. Время будет. – А оружие? Деньги? – Пока при нас останутся. На всякий случай. – В заложники берёшь? – В гости приглашаю. Дело мы одно делаем, так что нужно дружить. Лучше, если дружить. Сейчас мы вернёмся, скажешь своим бойцам, чтобы не глупили, иначе мы всех положим. До лагеря пешком идти придётся, но тут недалеко. – С мешками на головах? – С мешками. Уж извини. Вдруг из твоих кто сбежит, да наведёт? Вас же эмгэбэшники и покрошат. А куда деваться? От таких предложений не отказываются. Цепочка бойцов с замотанными головами брела по лесу, держась за плечи друг друга, как средневековые слепцы. Они поворачивали, что-то огибали, куда-то взбирались, чавкали подошвами по болоту и мочили ноги в ручьях. – Пришли. Небольшая поляна, пара пней, сбитые ветром ветки. Дикое место, никаких признаков присутствия человека – ни костровищ, ни срубленных жердин или поломанных веток. Но кто-то сдвинул гнилой ствол, пошарил в траве, за что-то ухватился, потянул и открылся лаз, из которого дохнуло сыростью. – Здесь будете ждать. Спустились по лесенке. Тускло, из-за недостатка воздуха, вспыхнула керосиновая лампа. Осмотрелись. Всё, как обычно, – жердевые стены, переплетённые ветками, высокие нары, покрытые толстым слоем лапника, но под ногами хлюпает жидкая грязь – просочились грунтовые воды. – Там, в конце, запасной выход. Если открывать его ночами, то можно проветривать, чтобы грязь подсохла. Ночью облав не бывает. Еда в углу на нарах – сухари и консервы. – А ведра зачем? – Затем самым, – ухмыльнулись «лесные братья» для которых жизнь под землёй была привычным делом. – Днём ходите – ночью сливаете в ручей, чтобы следов не осталось. Если долго сидеть, вон там метровая яма выкопана и крышка с тряпкой рядом. – А они зачем? – Затем, что запах. Чекисты они теперь всегда с собаками, так что ведро и яму отхожую надо крепко закрывать и лапник сверху. Одежду лучше проветривать, потому что пот. Если кто поверху пойдёт – лампу гасите и сидите тихо. Самим не выходить, открывать вас будет наш человек. – А если нам надоест, и мы уйти решим? – Сами не уйдёте, там, на входе и в лазе запасном гранаты под растяжками, люк откроете – чека выскочит. Так что лучше тихо сидите. – А как долго сидеть? – Как «Оборотень» скажет. Ну, счастливо оставаться. Если сможем, то горячую еду вам завтра принесём. Люк захлопнулся.