Свист. Откуда-то сверху. На скале, на вершине, в рост человек встал. Осмотрелся. Крикнул: – Всем сидеть, не то сверху гранатами забросаем! Говор не русский, с акцентом. – Нам «Оборотень» нужен. – Кому это «нам»? – Зэкам беглым. Слыхал про таких? – Слыхал… Еще одна фигура поднялась. – «Оборотня» теперь здесь нет, он встретить вас велел. – Ну, так встречайте! – озорно крикнул «Партизан». – Хлебом-солью. Спускайтесь, чего вы наверху прячетесь? Но лесные братья весёлого тона не приняли. Подземная жизнь к шуткам не располагает. – «Бережёного бог бережёт». Так, кажется, русские говорят? Оружие снимите и сложите вон там, в стороне. «Партизан» поморщился. И тон сменил: – А чего так негостеприимно? Мы к вам с открытой душой. – Душа ваша тёмная, кто вы – мы не знаем. Так вернее будет. Оглянулся «Партизан» – что делать? Боязно без оружия оставаться. Приросли они к стволам, с войны еще. Без автоматов они как голые… – Мы так не договаривались, разговор шёл, чтобы мы пришли, так мы здесь. – Как хотите, мы не настаиваем. Только «Оборотень» так велел. Сказал, без оружия с вами говорить. Не хотите, встречи не будет! Некуда деваться. Обернулся «Партизан» к бойцам и к лесу, где дозор затаился на такой вот случай. Мотнул еле заметно головой вверх. И еще раз. Ну, смотрите-смотрите же!.. Те бойцы, в ближних кустах, что теперь носом мох роют, должны его понять, должны цели разобрать и прикрыть их, если стрельба начнётся. – Ну что? – Снимай стволы, – приказал «Партизан». Недовольные бойцы сбросили с плеч ремни, потащили автоматы и карабины за двадцать шагов, сложили не кучей – рядком, чтобы сподручнее схватить было. Хотя понятно, все не добегут, пули – они быстрее… – Всё?! – задирая голову, крикнул «Партизан». – Что дальше? – Сейчас спущусь. Застучали, посыпались камешки. Из леса вышли двое, один в сторонке встал, ручной пулемёт на зэков наведя, другой к «Партизану» пошёл. – Деньги давай. – Не пойдёт! – покачал головой «Партизан». – Деньги останутся при нас. – «Оборотень» сказал деньги ему отнести, а потом разговор будет. – Тогда не столкуемся! И всем стало понятно, что «бабки» зэки из рук не выпустят, хоть режь их пополам. Там, наверху, посоветовались, крикнули. – Ладно, пусть! После решим! Парламентёр отошёл на несколько шагов. Усмехнулся. – Что еще? – спросил «Партизан». – Еще?.. Дозор свой, который в лесу, убери. От него только беспокойство лишнее. Чёрт! И как только они углядели? Когда? Верно – их лес, их место, они тут каждую травинку перещупали. – Что за дозор? – сделал вид, что не понял, «Партизан». – Тот, что за вами шёл, а теперь возле ручья, в кустах таится. Не то всех положим. Сверху упали, покатились под ноги сидящих бойцов пара камешков. Для наглядности. Потому что вместо камешков могли скатиться гранаты. «Партизан» махнул рукой. Из леса, нехотя, выбрался дозор. – Всем сидеть тихо. – А коли кому по нужде приспичит?! – крикнул, задирая голову, кто-то из зэков. – Чего тогда? – Здесь сходите. Мы не стеснительные. Только никто дальше трёх шагов отходить не должен. Ты… – ткнул пальцем в грудь «Партизану». – Пойдёшь со мной. Остальным ждать. Погрустнели зэки – каково это, под пулемётами на полянке сидеть. И под гранатами, которые, как мячики, вниз можно катать. Гиблое их дело – как куропаток постреляют и осколками посекут. Смотрят бойцы на «Партизана». А что тут сделать? Отказаться, уйти – значит, подозрение вызвать. И тогда… Что им мешает без встреч и бесед деньги забрать, покрошив их небольшой отряд? Нет хода назад, коли сюда дошли. – Ждать меня здесь. Если через два часа не вернусь… И что будет, коли не вернётся? То и сам «Партизан» не знает. Не будет у зэков командира – разойдутся, разбегутся, во все стороны, хлебнут воли-вольной, да поодиночке попадутся и на зону пойдут тачки толкать или в распыл. Повернулся «Партизан», да пошёл, не оглядываясь. Нет у них судьбы иной, как если «Оборотню» в пасть или эмгэбэшникам в лапы. А что страшнее – то скоро ясно станет… * * * Кабинет. Стол с зелёным сукном, карта во всю стену, доверенный офицер по стойке «смирно». – Разрешите доложить? – Что у тебя? – Мы вышли на контакт с бандой «Оборотня». Смотрит хозяин кабинета внимательно, пенсне поблёскивает. Слушает. Думает. – Значит, заглотил «Оборотень» наживку? – Так точно! Деньги ему позарез нужны, местные селяне грабежами сильно недовольны, а теперь он расплачиваться с ними сможет. И в городе что-то из одежды и обуви прикупить. Только вот зэки… – Что, зэки? – Есть опасение, что они разбегутся с такими-то суммами. Или к «Оборотню» переметнутся. Лаврентий Павлович повернулся к неприметному человеку в пиджаке, примостившемуся в углу кабинета. – Что скажете? – Не должны. Мы предупредили их, что все банкноты переписаны и, кроме того, родственники… – Ну, смотрите. Считаете, они справятся? – Должны, – заверил офицер. – Их почти два десятка, выучка добрая, оружие и фактор внезапности. – А у «Оборотня» сколько людей?