Сентария снова вздрогнула и заворочалась во сне. 2 Наутро Драгомир ликовал, чествуя победителей. Правители побывали в Валоремии и убедились, что там по-прежнему все тихо и спокойно. Значит, можно достойно поздравить ребят. Правда, Криолина вновь обратила внимание правителей на размер камня. На ее взгляд, он стал еще меньше, чем в прошлый раз. – Ну посмотрите, он же явно изменился, – пыталась доказать она, чувствуя неясную тревогу. Но правители беспечно отмахнулись от ее слов. Сардер торопился во дворец. Ему не терпелось обнять внука и поздравить его с победой. А камень? Да что с ним может статься? Это же камень! Подгоняемые Сардером, правители покинули Валоремию, не заметив ровным счетом ничего. Ни темных стен, затянутых паутиной, ни черной пыли, запорошившей вековые фолианты, ни смрада, повисшего в воздухе, ни тусклых камней, потерявших блеск. Заклятие тумана, произнесенное Ониксом, работало. Золотистые пылинки даже не пытались остановить правителей. Они обреченно висели в углу, сбившись в облако, которое затягивала тьма, сотканная из черных завитков. И Эссантия, отравленная тем же заклятием, ничего не замечала. Довольная проведенными поединками, она прокручивала в памяти сцены испытаний и гордилась участниками. С такой достойной молодежью Драгомир может ничего не бояться. У него будут надежные защитники. Поэтому на следующий день в Драгомире начался грандиозный праздник. Времени на подготовку не было, но драгомирцы и не нуждались в этом. С самого утра они наряжались и украшали дома. Из каждого двора звучали песни, которые подхватывали сновавшие туда-сюда босоногие ребятишки. Горланя во все горло и громко хохоча, они передавали песни от дома к дому, добавляя безудержного веселья в праздничную атмосферу. Нарядившись в лучшие наряды, драгомирцы вышли на улицу, красуясь перед соседями замысловатыми головными уборами. Получились настоящие праздничные гуляния. На берегу океана, озер, рек, прудов и даже крохотных родников устроились семьи, расстелив клетчатые скатерти и расставив корзины со снедью. Все обсуждали самые зрелищные поединки в истории Драгомира. Везде велся один и тот же спор: правильно ли поступил Аметрин, выбрав дружбу О том, что он вообще-то успел спасти обеих девушек, все как-то позабыли. Поэтому Сентария брела в Манибион мимо людей, сидевших на лужайках, с низко опущенной головой. Она чувствовала на себе сотни взглядов, часть из которых была непритворно сочувствующей, а часть – неприкрыто любопытствующей. Из-за такого внимания она уже несколько раз пожалела, что оставила лошадь на въезде в Манибион, решив прогуляться до дворца пешком. Она-то хотела отвлечься от тяжелых мыслей, а тут такое. – Бедная девушка, – неслось ей вслед. – Ничего не бедная! Гордиться должна! У такого воина в невестах! – вступал другой голос. – Было бы чем гордиться. На твоих глазах твой герой бежит за другой, – спорил третий. – Дурак ты, честное слово! Не за другой, а за самой Луной. Я бы тоже за ней побежал, – подхватил четвертый, широкоплечий смарагдианец с зеленым чубом, за что получил подзатыльник от разгневанной молоденькой жены. – Ну ты чего! – начал оправдываться он. – Я ж не в том смысле, что у меня какие-то чувства. Люблю-то я только тебя… А Луна! Она же героиня Драгомира! Жена сделала вид, что его доводы убедили ее, но Сентария видела, как она недовольна. Чувствуя, что вот-вот сорвется, девушка торопливо свернула на неприметную тропку. Уж лучше идти окольным путем, чем среди всех этих взглядов и шепота. Сентария не понимала, что творится с людьми. Если бы она сама оказалась в такой ситуации и перед ней были привязаны вниз головой Луна и Аметрин, то, переступив через сердце, она бы кинулась за Луной. Сентария опять почувствовала, как что-то вплетается в ее мысли. Что-то темное и нехорошее. Тряхнув головой, она заторопилась ко дворцу. В окружении друзей всякая ерунда перестанет лезть в голову. «Эх, надо было все-таки зайти за Ониксом и Дравитом. С ними я бы ни о чем таком не думала», – сокрушенно вздохнула она и пошла еще быстрее, толком не разбирая дороги. Мысли тянулись за ней невесомым черным шлейфом. – Ах вот ты где! – раздался радостный возглас. Резко обернувшись, Сентария увидела такое родное веснушчатое лицо Аметрина и, не раздумывая, с облегчением бросилась в его объятия. Все спорщики замолчали, любуясь молодой парой. А Сентарии уже было все равно. Она улыбалась, вдыхая знакомый запах, состоящий из травянистых нот, переплетенных с запахом угля и железа. Раньше Сентария не знала, что железо пахнет. Можно сколько угодно нюхать кованый забор или фонарный столб и ничего не учуять. А вот от человека, который работает в кузнице, пахнет железом – терпким, ни с чем не сравнимым запахом силы. Уткнувшись в грудь Аметрина, Сентария закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой. Темные мысли кружили рядом, но не могли пробиться сквозь ауру счастья. Злобно зашипев, они свернулись в клубок и затаились неподалеку в ожидании малейшей лазейки. – Я тебя жду-жду, – проворчал Аметрин, легко целуя зеленую макушку, – а тебя все нет и нет. Уже и Дравит приехал и сказал, что тебя не видел. Пришлось отправлять Фиччика на разведку. – И что, он так сразу взял и полетел? – невнятно пробубнила Сентария, расплющив нос о грудь Аметрина. – Нет, конечно, – усмехнулся тот. – Только после демонстрации огромной булки. И то Луна сказала, что даст ему угощение, лишь когда он вернется. Иначе мы бы его с места не сдвинули. Сентария легкомысленно фыркнула и еще сильнее прижалась к Аметрину. – А ты чего решила пойти в обход? – Плохо спала. Хотела проветрить голову. Впрочем, уже неважно. Сентария по-прежнему прижималась к Аметрину, словно решила стоять так всю жизнь. Но он отодвинул ее от себя и, заглянув в глаза, немного неловко спросил: – Ты же не надумала себе ничего после вчерашнего? – Нет-нет! – воскликнула Сентария, сделав преувеличенно честные глаза. Может, кто-то другой и поверил бы, но только не Аметрин. – Вижу, что надумала. Ты это… Не смей думать всякую ерунду! Ты же знаешь, почему я так поступил! – Знаю, – ответила девушка, опустив глаза. – Это мой долг, понимаешь? Я воин! А для нас долг превыше всего! По-другому никак. Нас этому учат. Мы не должны колебаться. А я вчера сплоховал. Я потерял время, выбирая, так что я еще так себе воин. – Ничего подобного, – запальчиво возразила Сентария. – Ты самый лучший воин! – Лучший бы не сомневался. Он бы исполнил долг. А мое сердце рвалось к тебе… – Правда? – Сентария подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слез. – Правда, – ответил Аметрин и, наклонившись, легко коснулся губами ее губ. Темные мысли зашипели еще злобнее, но нахлынувшее счастье разбило их в один миг. Все израненные, истерзанные, подвывая разными голосами, они поползли прочь, подальше от этой пары и от их искренней любви. И тут поблизости кто-то завозился в кустах и на дорогу вывалились Пиритти с Пироппо, которые были больше не в силах таиться в засаде. – Ур-р-ра! – запрыгали они вокруг парочки. – Поздравляем с первым поцелуем! – А ну-ка брысь! – рявкнул Аметрин. – Ага, щаз, – нахально ухмыльнулись мальчишки. – Прости меня! Я не знаю, что с ними делать! – Аметрин развел руками, одновременно пытаясь поймать братьев. – А ничего не надо делать! Сентария потрепала по макушке сначала одного, потом другого, хотела сделать это и с третьим, но, поняв, что не достанет даже на цыпочках, просто взяла его за руку, и они вместе двинулись к Манибиону. Ее сердце было спокойно, а в душе все танцевало от счастья. Больше никто не преследовал ее. Темных мыслей простыл и след. Луна не смогла усидеть в празднично убранной беседке с накрытым столом, она вышла из сада и торопливо шагала навстречу Сентарии с Аметрином. Следом торопился Эгирин, не пожелавший оставлять ее одну, ну и, конечно, Стефан, который боялся пропустить что-нибудь интересное. Остальные друзья сидели в беседке, ожидая, когда уже все соберутся, чтобы начать отмечать. Луна схватила Сентарию за руки: – Наконец-то! Я боялась, что ты вообще не придешь! Времени уже сколько! Обед позади, а договаривались на утро! – Почему это я должна не прийти? – Ну… – Луна замялась. – Надеюсь, ты не надумала себе ничего после вчерашнего? Она слово в слово повторила фразу Аметрина. Даже лицо у нее было такое же. Немного смущенное, покрасневшее от неловкости, но в то же время открытое и честное. Сентария рассмеялась. Вот она глупая. Нет никого лучше и преданнее ее друзей. – Заладили! – легко воскликнула она. – Кажется, вы надумали себе всякой ерунды даже больше, чем я! – Я очень рада! – с облегчением выдохнула Луна. – А они целовались, – не к месту доложил Пироппо, дожидавшийся паузы в разговоре. – Да ты что?! – еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, подняла брови Луна. – Ага! Такие прям, ой-ой-ой. Меня чуть не стошнило! Два раза! – Да чего бы ты понимал… стошнило его… Это >к поцелуи, дурья башка. Все в их возрасте целуются, – важно заявил Пиритти. – Да иди ты! – засопел Пироппо. – Это же противно и слюняво. Фу… Бр-р!.. Никогда не буду целоваться! – Фу ты ну ты! Какие мы нежные! Будешь! Куда денешься!