– О! – воскликнул Эгирин. – Эссантия решила вернуть нам наши способности? – Наверное, – откликнулся Аметрин. – Только она, похоже, немного перепутала. Напротив тебя мой шар с огнем, а мне она почему-то предложила твой, с цветком внутри. – Ну да! Неувязочка вышла. Надо нам как-то поменяться. Друзья засопели, пытаясь поменяться местами. Но сзади их подпирала сплошная стена, образовавшаяся на месте двери, а спереди жалили иглы. – Не выходит, – прокряхтел Аметрин. – Да уж без тебя вижу. Шары начали рассерженно вибрировать, становясь все темнее. Вскоре на их поверхности появилась мелкая сеточка трещин. – Ты думаешь о том же, о чем и я? – задумчиво проговорил Эгирин. – Да… Если мы сейчас их не возьмем, то вообще останемся ни с чем. Решившись, друзья, подбадриваемые тысячами зрителей, протянули руки и коснулись разгневанных шаров, которые уже закипали от нетерпения. – Ничего себе, – зашептались драгомирцы. – Эссантия решила поменять их способности. Вот потеха-то сейчас будет. Они потирали руки в предвкушении незабываемого зрелища. Только Луна не разделяла общей радости: она знала, каково это – управлять незнакомым даром, пытаясь подчинить своенравную стихию. – Они справятся, – успокаивающе пророкотал Гелиодор. – Да поможет им Эссантия, – эхом отозвалась Луна. После того как юноши коснулись блестящих шаров, по телу обоих прошла волна и им почудилось, что их пронзила молния. Эгирин пошатнулся, едва устояв на ногах. Аметрин подхватил его под локоть, не дав упасть к иглам, которые обрадовались долгожданной жертве. – Так! Что мы имеем? У тебя огонь, у меня земля, у нас обоих иглы. Выход там. Нужно дойти до него, используя предложенные способности. Ты можешь попробовать расплавить иглы огнем, я покажу как, а вот что делать мне? – А ты можешь призвать корни. Они оплетут иглы, чтобы ты смог пройти. – Я и корни? Помнится, Луна никак не могла справиться с этим заклинанием из-за своего несносного характера. А у меня-то характер еще хуже. Луна, отлично все слышавшая, неопределенно хмыкнула, пообещав после поединков намылить кое-кому шею и показать свой несносный характер во всей красе. Сентария весело подмигнула подруге, прочитав ее мысли. – Хотя… Если даже Сентария с ними справилась, то я и подавно смогу, – между тем продолжал Аметрин. – У меня все же выдержки побольше. Сентария тут же подавилась улыбкой, и на лице ее отразились еще более кровожадные мысли, чем у Луны. – Ну… Давай пробовать! – глубоко вздохнул Эгирин. – Что мне нужно сделать? Помахать руками? Он изобразил что-то вроде боевого танца, насколько это было возможно на таком приступочке. – Я тебе дам помахать! – вскричал Аметрин. – Сожжешь тут все вместе с иглами и со мной. Я-то не защищен от огня, в отличие от некоторых. Сосредоточься. Визуализируй сферу. Посади в нее огонь, а затем определи цель и бросай, – начал объяснять Аметрин. Эгирин, внимательно слушающий друга, кивнул и закрыл глаза. Сделать сферу получилось легко. С этим справлялись все ученики, начиная с четырнадцати лет. А вот создать огонь никак не получалось. Эгирин пристально смотрел на ладонь и пытался представить на ней огонь. Но инстинкты вопили во весь голос. В отличие от огненных, он, как любой другой человек, боялся открытого пламени и его жалящих языков. Это в Гарнетусе с ним играли с пеленок, а вот земные всегда опасались огненной стихии. Еще бы, ведь огонь мог в одночасье погубить целый лес или поле, спалив все дотла. – Пока не выходит, – вытирая пот, признал Эгирин. – Давай, чтобы время не терять, я тебе объясню, что надо делать, а потом будем вместе пытаться. Он быстро объяснил Аметрину, как призывать корни из земли. Аметрин покачал головой. Да уж. Он-то привык командовать своенравным огнем, на который часто приходилось прикрикивать, чтобы заставить подчиниться, а земная магия, наоборот, не терпела строгости. Здесь требовались ласка и бесконечное терпение. Сентария хмыкнула, представив, как «бесчувственный чурбан» (она с легкой руки Луны тоже так называла Аметрина) будет уговаривать землю помочь ему. – Так ему и надо, – мстительно прошипела Сентария, вспомнив нелестное высказывание Аметрина о ее характере. Теперь уже настала очередь Луны понимающе улыбаться подруге. Но, несмотря на обиды, обе девушки продолжали неистово и сильно болеть за друзей. Тем временем Аметрин и Эгирин потели, пытаясь справиться с незнакомой стихией, а также обуздать свои страхи и характер. После долгих усилий на руке Эгирина заплясал огонек, такой маленький, что огненные зрители загоготали в голос. Еще бы. Такую крошку они даже не видели никогда. Разве это огонь? Пламя меньше, чем от зажженной спички. Эгирин же как завороженный смотрел на это чудо. На его ладони горел настоящий огонь. И он не обжигал, не кусался, а весело танцевал, притягивая взгляд. Как только юноша понял, что огонь не причиняет ему вреда, дело пошло на лад. Усилием мысли он приказал пламени разгореться, и вот уже полноценный огонь пылал на его ладони. Настороженно посмотрев на незнакомого человека, который призвал его, огонь начал было крутиться, но тут же остановился, оглушенный грозным окриком. Пару раз огрызнувшись и пошипев искрами, он присмирел и, подгоняемый властным голосом, послушно залез в сферу, где разгорелся в полную силу, выпустив все свое негодование. Эгирин, не обращая внимания на гнев огня, который был ему только на руку, размахнулся и бросил сферу на пол в метре от порога. – О-о-оу, – взвыл он, когда взрывная волна припечатала их с Аметрином к каменной стене. Дышать стало тяжело. Словно грудную клетку расплющило взрывом. Кое-как сделав первый вдох, Эгирин с новым уважением взглянул на друга, который, закрыв глаза, продолжал что-то нашептывать вполголоса. Огненная сфера попала точно в цель, и, как предсказывал Аметрин, сила огня оплавила острые кончики игл. Они расплющились и теперь больше походили на гвозди с круглыми шляпками, нежели на иглы. Прикинув расстояние, Эгирин оттолкнулся и прыгнул, попав на образовавшийся островок безопасности. – Давай за мной! – крикнул он другу. – Нет, – ответил Аметрин. – У меня свой путь. Иди и не оглядывайся. – Ну нет, я тебя подожду у двери, – заупрямился Эгирин. – Давай, не отвлекайся. Отлично получается. Только не забывай группироваться, чтобы ударная волна не принесла тебя назад. – Спасибо! – откликнулся Эгирин и вновь начал создавать огненную сферу. Хоть он и понял, что пламя не причинит ему вреда, все же мысленный барьер преодолеть было сложно, и размеры огонька вновь повеселили опытных воинов. Упрямо нахмурившись, Эгирин заставил пламя разрастись, и вот уже новая сфера приземлилась в метре от прежней, еще немного приблизив Эгирина к выходу. В отличие от первого раза, он приготовился, пригнувшись и уцепившись руками в металлические основания игл, прочно вбитых в пол. Взрывная волна прошла мимо, даже не задев его. Эгирин изумленно выпрямился. Он понимал, что стержни игл раскалились и температура их высока. Тем не менее он спокойно держался за них голыми руками. Он вновь с еще большим уважением посмотрел на Аметрина. Огненная стихия заслуживала восхищения, и немалого. И тут комната для испытания задрожала. – О нет! – воскликнул Эгирин. – Неужели время заканчивается? Он окинул тревожным взглядом бесконечную комнату, оценивая расстояние. Чтобы дойти до цели, ему нужно было как минимум еще раз двадцать повторить всю процедуру. – Нет! – донеслось сзади. – Это я! Эгирин повернулся и увидел, как сквозь землю проклевываются первые робкие корни. Это были совсем молоденькие побеги какого-то неопытного кустарника, который не смог противиться зову Аметрина. Деревья постарше отзываться не спешили, иначе их потом засмеют, что они поддались чарам огненного воина. Но Аметрину было достаточно и молодых корней. Утерев лицо, покрытое крупными каплями пота, он продолжал вызывать корни, прося их о помощи. Корни медленно, но верно прибывали, заполняя пространство между острыми иглами. Когда они дошли до самого верха, перед Аметрином образовалась вполне удобная плетеная тропа, по которой он мог двигаться к двери. – Давай, не бойся, они не подведут, – подбодрил его Эгирин. – Да я и не думал бояться, – буркнул Аметрин, сделав первый шаг. Пружинистая дорога качалась под ногами, словно батут. Корни сгибались под весом Аметрина, но мужественно держали, хоть и скрипели на все лады. Тот, неуклюже балансируя, старался быстрее переставлять ноги, чтобы как можно меньше задерживаться на одном месте. Ему было жаль растения, пришедшие на помощь, и он боялся им навредить. Но корни оказались крепче, чем он думал. Извиваясь перед ним, они потихоньку ткали дорогу к победе. Эгирин не отставал. Приноровившись, он уже быстро создавал сферы и кидал их перед собой, прыгая с одного островка безопасности на другой. Дверь приближалась. Драгомирцы повскакивали с мест и громкими криками подбадривали участников. Им нравились оба претендента, и впервые в истории поединков у публики не было явного фаворита. За ребят болели одинаково сильно. Чувствуя такую поддержку друзья, невзирая на боль в мускулах, превратились в механизмы, упорно выполняющие монотонную работу. И вот последняя сфера полетела, расплавив иглы, и последние корни сплели дорогу, приведя друзей к финишу. Они одновременно шагнули на широкий порог, и дверь открылась. – Ур-р-ра! – прокатилось по трибунам. Ребята повернулись и приветственно замахали зрителям, а затем послали воздушные поцелуи болельщицам, которые визжали изо всех сил, чтобы именно их голоса были услышаны. – Вот павлины, – проворчала Сентария, откидываясь на спинку стула. Сама того не замечая, все испытание она провела с Аметрином, уговаривая родную стихию помочь ему справиться и пройти. Луна тоже разжала кулаки, потирая ладони, на которых остались следы ногтей. Она тоже шла с Эгирином, считая про себя: «На раз – создали сферу, на два – запустили в нее огонь, на три – прицелились, бросили», – даже не заметив, что, как заклинание, повторяет слова, которые крутились в голове во время решающего сражения с Гиацинтом. – Можно немного выдохнуть, – прошептала она. – Это только начало, – откликнулся Александрит. – На финал уходит целый день, так что запасись терпением. Луна лишь вздохнула. Дверь захлопнулась, и локация вновь изменилась. * * * Теперь участники оказались в месте, полном ярких цветов, диковинных птиц и невиданных бабочек. Но не только красота бросалась в глаза. И трава, и деревья, и цветы, и бабочки с крохотными птицами, и даже водопад, льющийся прямо с неба, были одного рубинового оттенка. Сам рубин был везде. Он сиял с сердцевины каждого цветка, сверкал, как роса, на широких листьях, украшал усики бабочек. Даже в ручье вместо гальки перекатывались настоящие рубины. – Вот она, сила рубина, – пронесся шепот по трибунам. Ребята прошли первое испытание, и им предстояло сделать выбор. Берет ли кто-нибудь из них приз за третье место, силу рубина, позволяющую быстро перемещаться в пространстве, и титул рубинового мага – или нет. Если они пойдут дальше, то возврата назад уже не будет. Таковы многовековые правила, и поэтому друзьям нужно крепко подумать. Дойдя до стойки, на которой красовалась статуэтка, украшенная рубином, Аметрин и Эгирин выдержали паузу, заставив зрителей затаить дыхание. – Ну точно актеры! – воскликнула Луна, усилием воли заставив себя сидеть спокойно.