Аметрин подхватил ее на руки и заторопился к шатру для участников. Следом заспешили Эгирин с Луной и Александрит, с которого, как и с хранителей, наконец-то спали сдерживающие чары Эссантии. – Освободите стол, – отрывисто приказал правитель, вбегая в шатер. Эгирин с Луной мгновенно смели все со стола. Посуда, свитки, графин, фрукты, конфеты полетели на пол. Аметрин осторожно положил потерявшую сознание Сентарию на стол. – Что с ней? – вскричала Луна. – Пока не знаю, – торопливо ответил Александрит, осматривая девушку. Он приподнял ей веки и посветил в глаза маленьким медицинским светильником. – Рефлексы отсутствуют. Она в глубоком обмороке… Ах вот оно что! Он показал на руку Сентарии, на которой от запястья до локтя тянулся вспухший рубец. – Это следы яда сколопендры. Видимо, забралась под одежду. – Но она же ядовитая! – в ужасе воскликнула Луна. – Исцеляй ее скорей! – Луна, успокойся. Это не обычная сколопендра. Эссантия никогда не допустит, чтобы здоровью участников был нанесен тяжелый вред. Опухоль я сейчас уберу. Ну а действие так называемого яда пройдет само. – Что значит «так называемого»? – нетерпеливо спросил Эгирин. – Сейчас сами увидите. Она уже приходит в себя. И действительно, Сентария чуть слышно застонала и открыла глаза. – О! – произнесла она. – Все в порядке, ты в безопасности. Эта гадкая сколопендра умудрилась отравить тебя, – ответила Луна. – Кто? Ска-ле-пе… Ско-ло-пи.. – Ну ты чего? Гигантская сколопендра. Сентария сфокусировала взгляд на Луне и удивилась: – Ты кто? – Что? – Ты что? – еще больше изумилась Сентария. – Пап, что с ней? – Это действие необычного яда Эссантии. Сентария сейчас никого не узнает. И вообще она, как бы сказать… немного откатилась в развитии назад… – И это называется немного? – воскликнула Луна. Тем временем Сентария, увидев рассыпанные фрукты, спрыгнула со стола и, сев прямо на пол, схватила первый попавшийся персик. Она с насаждением вгрызлась в нежную мякоть, громко чавкая. Сок тек по ее подбородку, но она не замечала. Отбросив недоеденный персик в сторону, она схватила кусочек дыни. Откусила, проглотила и с выражением неописуемого блаженства на лице начала собирать конфеты. Разворачивая фантики липкими руками, она торопливо пихала конфеты в рот и вскоре набила его полностью. – Сентария, нельзя! – закричала Луна, испугавшись, что подруга вот-вот подавится. Она попыталась отобрать у нее конфеты, но Сентария крепко вцепилась в добычу и, торопливо жуя, злобно посмотрела на Луну, сжав конфеты в кулаках. – Сентария, прошу тебя, отдай. – Неть! – неожиданно четко ответила та. – Что значит «неть»? Отдай немедленно! – Неть! – Сентария вскочила и, показав Луне язык, отбежала в сторону. – Ты плохая, – детским голоском, который не вязался с ее внешностью, заявила она и спряталась за спину Аметрина. Тот машинально закрыл ее собой. Довольная Сентария выглянула из-за его спины, еще раз показала Луне язык и сунула грязную конфету в рот. – Сентария, она же грязная, фу! – закричал чистюля Серафим, который содрогался от того, что творила его безупречная подопечная. Даже когда она была маленькой, то не вела себя так. Никогда. Сентария вообще росла на редкость разумным ребенком и сейчас словно решила отыграться за все годы послушания. Сентария посмотрела на хранителя, обиженно надулась и неожиданно для всех громко заревела. – Ну что ты плачешь? – Аметрин растерянно топтался возле девушки, которая заливалась слезами, как дюжина обиженных младенцев. – Ну успокойся! Хочешь, я дам тебе еще конфет? Та, так же резко прекратив рев, как и начала его, закрыла рот и радостно закивала. Аметрин набрал полный карман конфет. Посадив Сентарию на стол, взял салфетку и начал терпеливо оттирать ей руки. Она не сопротивлялась и с нескрываемым обожанием смотрела на него, улыбаясь во весь рот. Аметрину было не привыкать вытирать грязные носы и руки. Он часто возился с Пиритти и Пироппо. Но никогда они не смотрели на него с таким восторгом. Он смутился и покраснел. – Они плохие, а ты хороший, – пролепетала Сентария. Подняв руку, она погладила Аметрина по щеке. Тот залился краской до кончиков ушей. – И надолго это с ней? – спросил он у Александрита, который, посмеиваясь, смотрел на девушку, задорно болтающую ногами и с наслаждением разгрызающую добытую в почти честном бою конфету. – Нет, – ответил тот. – Буквально на час. Потом она придет в себя. – Только, умоляю вас, не рассказывайте ей о том, что она творила, – пролепетал Серафим, – она с ума сойдет. – Ням-ням-ням, – жизнерадостно влезла в разговор Сентария. – Ням-ням-ням. 5 Прошло несколько дней. Насыщенных, полных обсуждений и рассказов. Драгомирцы хотели знать, что же случилось с Луной, когда она упала во время состязаний. Правители не дали по этому поводу никаких официальных объяснений, и люди продолжали спорить. Одни верили, что девушка действительно ушибла спину, когда летела по желобу. Ведь все видели, каким стремительным был спуск. «Как они вообще себе кости не переломали?» – качали головами драгомирцы. Даже любители пощекотать нервы соглашались, что спуск был на грани. Другие считали, что дело вовсе не в спуске. В этой группе были прошедшие войну солдаты, привыкшие всегда быть настороже, да впечатлительные кумушки, которым везде мерещилась опасность. Хоть они и не видели своими глазами синяки на спине Луны, но по лицу Сентарии поняли, что там точно не простые ушибы, ну а воображение дорисовало остальное. Правителей тоже волновал вопрос о том, что случилось на поединках. Они были уверены, что тут, как и у пропасти, не обошлось без вмешательства черных сил. Очевидно, кто-то пытается напугать Луну. Но кто? Едва дождавшись, пока Александрит окажет первую помощь Сентарии, пострадавшей от необычного яда, правители помчались в Валоремию. Они ожидали увидеть там нечто страшное. Каково же было изумление, когда сокровищница встретила их прежним теплом и безмятежностью. Книги все так же лежали в углу угрюмой, покрытой пылью стопкой. Только внимательная Криолина увидела небольшое изменение. Ей показалось, что камень на обложке главной книги стал меньше. – Я точно помню, что обсидиан занимал половину обложки! – воскликнула она. Правители, не рискуя подходить слишком близко, внимательно пригляделись. – По-моему, все как было, – прищурив глаза, проговорил Варисцит. – И я не вижу изменений, – проговорил Гелиодор. – Да и не мог же камень усохнуть. Огненный правитель славился зоркостью и точностью глазомера, и с ним никто не спорил в вопросах определения размера или расстояния. – А мне кажется, что и впрямь стал немного меньше. Может, книги без хранителя начали саморазрушаться? – предположил Сардер. Правители на несколько секунд погрузились в мечты. Как было бы хорошо, если бы книги в итоге просто уничтожили сами себя! Из грез их вырвал голос Александрита. – Помечтали, и хватит, – резко сказал он. – Книги только выглядят уныло и заброшенно, словно они на грани исчезновения. Не будем забывать, что на Луну уже было совершено два нападения. В обоих случаях она могла погибнуть! – Может, она и правда отбила спину в желобе? – неуверенно сказал Варисцит. – А у пропасти ее воображение сыграло с ней злую шутку? – Ты хочешь сказать, что моя дочь все выдумала? – взвился Алекс. – Тише-тише, – Криолина решительно вмешалась, разводя правителей в разные стороны. – Не иначе, книги действуют на ваш разум. Варисцит, что ты такое говоришь? До сего момента все, что Луна говорила, оказывалось правдой, как бы мы ни отмахивались от ее слов, считая их фантазиями. Я верю ей. И всегда буду верить. Пока книги лежат здесь, опасность для нее и для всех нас не исчезнет. Варисцит упрямо тряхнул головой, собираясь возразить, но взглянул в глаза Криолины и передумал. Тоненький черный завиток, уже почти пробравшийся в густую шевелюру Варисцита, сорвался и упал на пол. На него тут же наступила тяжелая нога Гелиодора, который не обратил на это никакого внимания. И никто из правителей не заметил завитка, который был и не завиток вовсе, а так, едва различимая ниточка тьмы. Подойдя к выходу, правители сразу почувствовали себя лучше. Исчезла давившая на всех тяжесть. Переглянувшись, они подумали об одном и том же: книги не так слабы, как хотят казаться.