– Ты что, действительно думаешь, что я буду шагать рядом с тобой? В этом? – Сильвина вытянула стройную ножку, демонстрируя изящные туфельки, совсем не предназначенные для хождения по мостовой. Других у нее и не было. Почти вся обувь у воздушных модниц была такая: легкая, на высоких каблуках, пригодная разве что для сидения в мягком кресле, да так, чтобы нога на ногу. Ну или для полета. Чем и пользовались полупрозрачные красавицы, вызывая жгучую зависть у других девушек, которые даже и не мечтали о таких туфельках. Стефан с восторгом взглянул на стройную ножку с тонкой щиколоткой, на которой позвякивал крошечными колокольчиками и сверкал драгоценными камнями браслет, и немного растерялся. – А как же мы тогда пойдем на экскурсию? Может, не нужно было отпускать лошадь? – Какой же ты глупый, – растягивая каждое слово, надменно произнесла Сильвина. – В Кристаллиуме не ходят. В Кристаллиуме летают. И, подхватив Стефана под руку, она медленно взлетела. Ей не удалось красиво вспорхнуть, поймав воздушный поток, что она умела делать мастерски. Взлет прошел тяжелее, чем она предполагала. «Конечно, такой дылда, – в сердцах подумала она. – Наверное, ростом с самого Александрита будет». Вслух она ничего не сказала, а лишь перехватила спутника покрепче и сделала вид, что все идет нормально. «В конце концов, если я его уроню, то плакать не буду», – решила она и полетела в сторону Кристаллиума, высокими горами выросшего на их пути. Ветер сначала опешил от такой наглости: это его-то – и заставляют тащить чужака. Он хотел даже покинуть парочку, но потом вспомнил о заслугах Стефана перед Драгомиром, смирился и безропотно полетел в указанном направлении, правда, немного завывая от расстройства. Стефан же ничего не слышал, он вертел головой, не зная, чем наслаждаться больше: восторгом от полета, красотой пейзажа или близостью Сильвины, аромат духов которой кружил голову. Но как только горы немного расступились, открывая небольшую ложбину между отвесными обрывами, все решилось само собой. Стефан потерял голову от картины, открывшейся его взгляду. Кристаллиум представлял собой скопление отвесных скал, еще более крутых, чем в пропасти под дворцом Манибиона. Ни о каких выступах или тропинках тут не могло быть и речи. Никто бы не смог подняться на вершину, даже используя специальное снаряжение. Абсолютно гладкие, словно отшлифованные наждачной бумагой скалы были совершенно неприступны. Сильные ветра Кристаллиума, поднимая песок и мелкие камни, отполировали их до блеска. Именно на них и жили кристаллианцы. Лощины между скалами были пусты, если не считать зеленых пастбищ, где паслись овцы, и свирепых рек, с ревом несущих свои воды. Кристаллианцы же жили наверху, и их домики, словно гигантские капли росы, облепляли отвесные скалы. Сходство с росой добавляла и форма домов: все они были округлые, похожие на полусферы, которые внутри подразделялись на ярусы-этажи. Кроме необычного внешнего вида, в остальном они практически ничем не отличались от круглых домов-деревьев, домов-грибов, домов-раковин и домов-бочонков остальных драгомирцев. В домах-каплях, а именно так они и назывались, все было точно так же. Ни единого угла – и ярусы, на которых разместились все комнаты, необходимые для комфортного проживания. К каждому дому-капле были пристроены полусферы поменьше, которые поэтично назывались росинками. В них размещались уютные веранды с гамаками и небольшие оранжереи. Скалы издалека напоминали зеркала, покрытые сверкающим бисером. Конечно же, Стефан потерял дар речи. – Ну что? Предлагаю подняться в мой дом! – Ага, – ошарашенно согласился он. Дотащив долговязого Стефана до веранды-росинки, Сильвина, сдержав вздох облегчения, неуклюже приземлилась и в изнеможении опустилась в подвесное кресло-гамак. Приняв позу поизящнее и выставив вперед длинную ногу, она приготовилась внимать комплиментам, которыми ее всегда одаривали поклонники. Попадая на пропахшую благовониями веранду, гости тут же теряли голову. Стены тут были увешаны изображениями Сильвины, начиная от маленьких миниатюр и заканчивая большим портретом в полный рост. Оказавшись среди такой красоты, все как один, кто-то неловко, а кто-то даже искусно, начинали превозносить Сильвину до небес. А та наслаждалась, снисходительно поглядывая из-под полуопущенных ресниц. Но все это закончилось после того, как Сильвина побывала у Гиацинта. С тех пор веранда пустовала, и даже самые преданные поклонники забыли дорогу к ее дому. Поэтому она и притащила Стефана, чтобы самолюбие потешить, да и новости вызнать. Выгнув спину и отклонив голову назад, чтобы была видна точеная шея, Сильвина прикрыла глаза. Прошла минута, две, три, а Стефан молчал, словно воды в рот набрал. Сильвина в недоумении поменяла позу, незаметно взглянула на него – и открыла рот от изумления. Стефан сидел за ажурным столиком и, глядя в широкое окно, лихорадочно записывал наблюдения. Он покусывал кончик ручки, ерзал, запускал пятерню в отросшие в Драгомире волосы, постукивал пальцем по столу, рассеянно качал ногой, то есть делал кучу всего, кроме главного. Он не обращал никакого внимания на Сильвину Это было верхом наглости. Сильвина от возмущения задрожала и, вскочив, быстрее молнии подлетела к Стефану. – Да как ты смеешь?! – завопила она. Стефан от неожиданности подпрыгнул, опрокинув невесомый столик, и недоуменно уставился на нее. – Что? Что случилось? Чего ты кричишь? – Ты еще смеешь спрашивать? – глаза Сильвины метали молнии. – Я тебя зачем привела в гости? Чтобы ты сидел и глазел в окно да бумажки писал? – Э-э-э… – Стефан растерялся. – Мы ведь договаривались об экскурсии… Разве нет? – Ну конечно же, не… – взвилась было Сильвина, но вспомнила, что действительно в записке пообещала провести экскурсию по Кристаллиуму, поэтому закончила она уже другим тоном: – Просто я не ожидала, что ты все время потратишь на записи. – Извини! Но у вас тут так необычно, что мне не терпелось записать. Если ты немного подождешь, я набросаю эскизы, а дома, то есть в Манибионе, все опишу. – Можно подумать, у меня есть выход, – буркнула себе под нос гордая красавица, а затем пропела, очаровательно улыбаясь: – Ну разумеется, как скажешь. Забравшись с ногами в любимое кресло, она исподтишка бросала обиженные взгляды на юношу, который, не теряя времени, вновь приступил к работе. Против воли Сильвина заинтересовалась его рисунками. Кристаллиум получался в точности таким, каким был на самом деле. Стефану удалось подметить изящество и необычность домов-капель, подчеркнуть их кажущуюся хрупкость и в то же время неуязвимость. Не выдержав, она соскочила с кресла и склонилась над плечом юноши. – Здорово у тебя получается, – впервые в жизни Сильвина похвалила кого-то, кроме себя, и даже сама удивилась этому. – Да?! Спасибо! – ответил Стефан, не подозревая, какой чести удостоился. – А что там, за теми скалами? Я вижу только длинный стебель, и все. Он скрыт за облаками. – А, это… – как можно небрежнее сказала Сильвина. – Это наш главный дворец. – Ого! Как интересно! Мы можем подойти поближе, чтобы я смог его зарисовать? – Не сегодня! – уклончиво ответила девушка. – Ты и так потратил много времени на свои шедевры и позабыл про меня. Она вновь очаровательно улыбнулась и капризно надула губки. Сильвина, как всегда, скрывала свои истинные мысли. Она просто не хотела лететь к главному дворцу. Во-первых, там всегда много людей, а они смотрели на девушку совсем не ласково. Во-вторых, высока вероятность столкнуться с Криолиной или Турмалиной, которые обязательно нашепчут Луне, что видели Стефана в ее компании. Сильвина опасалась, что Луна тогда сделает все возможное, чтобы Стефан перестал с ней видеться. Терять единственного поклонника и потенциального информатора она не хотела. Хотя насчет информатора Сильвина немного просчиталась. После нескольких часов беседы она вдруг поняла, что Стефан совсем ничего не рассказал о Луне и ее друзьях. Зато она сама неожиданно поведала ему почти всю свою жизнь, начиная с самого детства. Этот молодой человек умел повернуть разговор в нужное русло и оказался исключительным собеседником и внимательным слушателем. С непонятными чувствами Сильвина в сумерках проводила его до границы, где уже поджидал провожатый. Стефан вскочил в седло и не оглядываясь умчался прочь. Сильвина же долго смотрела ему вслед и никак не могла заставить себя отвернуться. Домой она полетела только тогда, когда пыль, поднятая лошадьми, развеялась. 2 И вновь Эссантия разбудила драгомирцев радостной музыкой, барабанной дробью и хлопушками, взрывающимися то тут, то там. Заспанные люди открывали окна, двери и, отмахиваясь от длинных лент разноцветного серпантина, ворчали на утренний бедлам. – Ох и любит наша создательница шум и развлечения! – восклицали они, как будто позабыв, что и сами не прочь повеселиться до упаду. Но после первой чашки кофе и плотного завтрака они перестали ворчать. Вместе с приливом сил к ним вернулось и обычное благодушие. Торопливо одевшись, часть драгомирцев поспешила к площади у портала, чтобы занять места на трибунах, а другая часть опять начала беготню с зеркалами, чтобы устроить уютный уголок для просмотра полуфинала. Аметрин, Кианит, Виолана, Эгирин и Дравит с раннего утра были на ногах. Все они проснулись еще до того, как Эссантия разбудила народ. Накануне они кое-как заставили себя лечь и половину ночи промаялись без сна, забывшись лишь под утро. Но несмотря на это, все были готовы к испытаниям. Луна с Сентарией, взволнованные не меньше участников, торопливо пробирались вдоль длинной скамьи, чтобы занять места. Как только все расселись, Эссантия начала второй этап. К Луне как распорядительнице поединков вновь подлетела небольшая подушечка с ажурными крыльями. Это была совсем крохотная подушечка, которая, впрочем, раздувалась от важности порученной ей миссии. Возле Луны подушка резко затормозила, и свиток, который она несла, чуть не съехал с бархатной спинки на землю. Подушечка испуганно задрожала и принялась отчаянно махать крылышками, растеряв всю свою важность. Еще чуть-чуть, и случился бы конфуз, но Луна подхватила сползающий свиток, освободив подушку. Было слышно, как та с облегчением выдохнула и, изящно развернувшись, удалилась, оставив девушку один на один с многотысячной толпой. Волнуясь, Луна наклонилась к усилителю голоса и старательно прочла приветствие Эссантии, которая поздравляла участников с началом полуфинала. Только Луна объявила об этом, как началась магия. Земля задрожала, и на поверхность стала пробиваться скала, которая тут же выросла до кучерявых облаков, заняв собой всю площадь. Не успели драгомирцы воскликнуть, как скала затряслась и по ее центру появилась трещина. Она быстро расширялась и углублялась, и через мгновение скала раскололась на две половины и раскрылась, явив зрителям странную конструкцию. Внимательно присмотревшись, драгомирцы увидели, что скала поделена на несколько ярусов. На каждом располагались пустые пещеры. Причем их количество уменьшалось книзу что было нелогично, ведь скала-то расширялась. – Не пойму это какая-то эстафета, что ли, – прошептал молодой кристаллианец, зависший над трибунами, чтобы лучше рассмотреть. – Да не… Это скорей полоса препятствий, – возразил второй, умудрившийся встать в воздухе на цыпочки. Луна тем временем получила новый свиток от более опытной бархатной подушечки, которая не удержалась и показала мастерство, прокрутив несколько пируэтов в воздухе и при этом не уронив послание. Девушка торопливо сломала сургучную печать. – Представляем вам скалу Испытаний! – прочитала она. – Как поэтично, – восхитился народ. – Участникам предстоит спуститься с вершины, проходя испытания, приготовленные для них на каждом ярусе. Первые три участника, дошедшие до конца, пройдут в финал, – продолжала Луна. Драгомирцы захлопали в ладоши, заерзав от нетерпения. – Погодите! Это еще не все, – Луна подняла руку вверх, призывая зрителей к молчанию. Драгомирцы, сидевшие на трибунах и в удобных креслах у зеркал, послушно замолчали. Луна растерянно посмотрела на зрителей. – Ну? Ну что там? – не выдержал Пироппо, который вместе с Пиритти вновь занял лучшие места на трибунах. – Эссантия пишет следующее… – медленно вымолвила Луна. – Задания могут показаться участникам скучными и легкими… Поэтому она решила временно лишить их дара… Толпа возмущенно загудела. – И хранителей… А также дать им более слабых напарников, чтобы усложнить задачу. Не успела девушка дочитать эти слова, как неведомая сила подхватила ее и, слегка закружив, отнесла на поле. Александрит с Гелиодором встревоженно вскочили и увидели, что следом за Луной в воздух взлетела и Сентария. Фиччик с Серафимом попытались полететь вслед за подопечными. Но не тут-то было. Сила, забравшая девушек, не дала хранителям кинуться вслед за ними. Фиччик тут же стал махать кулаками, готовясь сцепиться с невидимым врагом, и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, как вдруг его рот оказался заткнут внушительной булкой, а его самого сила отнесла назад и усадила на стул. Фиччик вытащил из пасти булку, от которой, кстати, исходил такой аромат, что сидевшие рядом зрители сглотнули голодную слюну, и вновь приготовился заорать, но на его голову легла тяжелая рука. – Бесполезно, мой друг, – пробасил Гелиодор, погладив хранителя между воинственно торчащими ушами. – С Эссантией спорить бесполезно. Фиччик обреченно закрыл рот, с шумом выпустив воздух, а вместе с ним и весь воинственный запал. Ушки поникли, и он начал по кусочку отщипывать от булочки и закидывать в рот. Это немного примирило его с окружающей действительностью. На площади все еще стояла тишина. Драгомирцы пытались переварить сногсшибательную новость. Но тишина была недолгой. С грохотом перед горой начали появляться небольшие постаменты, на которых стояли пары, одетые в костюмы одинакового цвета.