– Ну хорошо. А что мне делать с его бедной старушкой матерью? – Ничего. Завалишься к ней в гости, чаю с тортом попьешь. Поговорите о погоде, о моде, о кошках. Может, старая леди растрогается и подарит тебе что-нибудь. Например, драгоценные камни или жемчужные бусы. Всего на мгновение представила себе эту перспективу, и меня чуть не стошнило воображаемым тортом. – Ру! Как ты можешь быть таким циничным! Несчастная женщина потеряла дочь, нельзя играть ее чувствами. Это нечестно, давать ей ложную надежду и еще иметь с этого выгоду. – Не кричи, балда. Напугаешь капалли. Машинально я коснулась вязаной сумочки. Остановилась, чтобы проверить нашу кроху. Капалли равнодушно посмотрела на меня черными глазками и снова задремала в гнездышке из трав. – Я не буду никого обманывать, – шепнула я. – Просто развею сомнения. Вскоре ухоженный парк остался позади. Лес встретил нас перекличкой птиц и ароматом хвои. Облака сгустились в тяжелые тучи, по земле побежали серые струйки тумана. Когда я спросила у своего спутника, куда нам следует идти, он глухо сказал: «Дальше». Потом, немного смущаясь, пояснил, что его тянет в глубь. Чувствовал силу Другой стороны? Под ногами то и дело что-то трещало и влажно шуршало. На смену мягкому газону пришла неровная земля с сухими веточками и опавшими непонятно когда листьями. Деревья росли кто во что горазд. Тоненькие, как фонарные столбы, соседствовали с гигантами в несколько обхватов. Никакого порядка. Сплошная анархия. Ру несколько раз останавливался, трогал мох на коре и разглядывал торчащие из-под прелой листвы шляпки грибов. По мне, это были сомнительные ориентиры, но парень был уверен, что эти приметы указывают верное направление. Якобы грибы любят расти поближе к Незримому народу. Однако чем дальше мы углублялись в лес, тем больше я не доверяла дорожке из грибов. Как же мы выберемся, если заблудимся? А если все-таки польет дождь? У нас же ни палатки, ни одеял. Уж про зонтик молчу. И ведь мы были настолько беспечны, что не взяли бутерброды, спрей от насекомых и мобильные телефоны. Вот уж действительно, простота хуже воровства. Пока я размышляла о своих навыках распознавания съедобных грибов, мой лоб столкнулся с чем-то холодным и плотным. Я сделала пару шагов назад, чтобы лучше разглядеть свисавший с дерева предмет, и заорала, еще до конца ничего не осознав. Передо мной были ноги. Серые, с грязью под ногтями. Они скорбно висели пальцами вниз, как повешенная за шнурки обувь. Прямо по голубоватым жилкам ползала жирная муха. Задыхаясь от крика, я повернулась назад и столкнулась с не менее жутким зрелищем. На чуть прогнувшейся ветке, привязанная за шею, висела голая женщина. Она была мертва – две вороны, сидевшие на безжизненных плечах, что-то азартно выклевывали из ее лица. Не видеть. Забыть. Забыть! Я завизжала с утроенной силой, хотела позвать приятеля, но его имя напрочь вылетело из головы. Барахтаясь в липком страхе, как в желе, я кинулась наугад и, споткнувшись о корягу, упала на укрытые коричневыми листьями ветки. Они вдруг зашевелились подо мной, из земли на меня уставилась сушеная голова мумии. – Куда бежишь, глупая ведьма? – проревела мумия сразу несколькими голосами. По ее желтым зубам бегали муравьи. – Гнилое племя! Проклятые лиходейки! Убийцы детей, позор человеческого рода! Ну ничего, скоро и для тебя веревочка найдется. Ответишь за все свои преступления. Корявые руки попытались меня схватить, но я каким-то чудом вскочила и, ослепленная ужасом, побежала, куда несли ноги. Я ни о чем не могла думать, кроме надвигающейся смерти. Что-то злое изучало меня, как под микроскопом, и хотело уничтожить просто за факт моего существования. – Стой! Стой, ведьма! Дребезжащая разноголосица доносилась отовсюду. Вгрызалась в нервы, высасывала остатки разума. Исчезнуть. Пропасть отсюда. Чтобы ничего этого не слышать. С обреченным всхлипом я остановилась напротив увешанного мертвецами дерева. Самый ближайший ко мне, разложившийся до состояния полускелета, с хрустом приподнял голову с остатками клочкастых волос. Два глаза бешено завертелись. – Иди к нам, сестрица. Место ес-с-ст-т-ть… Что-то сдавило мне шею, и из горла вырвался полный отчаяния хрип. Глава 9 Можно ли верить фуке? Паралич захватил меня до кончиков волос. Руки будто отяжелели, я не могла поднять их и убрать удавку. Я остро нуждалась в спасительном глотке воздуха, но у меня не получалось вдохнуть. В глазах стремительно темнело. Промелькнула неоновая лиловая вспышка. В уши ворвался высокий визг. В мгновение ока я потеряла опору и упала на спину. Как же был сладостен первый вдох! Да и второй тоже был неплох. И это несмотря на пульсирующую в шее боль. Хрупкий миг радости испарился. Как во сне, я наблюдала за карикатурно тощей черной фигурой, прикрывавшейся длиннющими руками от верещащего виллиана. Излучающая яркий лиловый свет нечисть скалилась, хлопала крыльями и без устали нападала на черную фигуру. Да что происходит? Два монстра не поделили одну маленькую вкусную девочку? Одна догадка мелькнула в моем сознании тусклым светлячком. – Ру? Маленький виллиан описал широкую дугу и, спикировав на неприятеля, вцепился зубками в загородившую черную шарообразную голову кисть. О нет! Неужели он и вправду превратился в нечисть? Я больше никогда не увижу его веснушек? Его мечта о собственной конюшне останется пустой фантазией? А все из-за меня. Я его во все это втянула. И сейчас он бьется ради меня… Эта вселенская несправедливость неожиданно придала мне сил. Кипя от бурлящих в сердце эмоций, я нащупала на земле толстую палку и кинулась с ней в атаку. Вшух! Мое «оружие» рассекло монстра напополам, но он сразу же склеился обратно, как будто состоял из теней. Вшух! Вшух! И снова безрезультатно. Рыча, я замахнулась для нового удара, и беспалая лапа схватила палку, приподняла ее так, что мои ноги оторвались от земли, и стряхнула меня. Я больно ударилась задом, аж зубы клацнули. – Это не храбрость. Это глупость напуганной ведьмы, – эхом прогудел в голове нечеловеческий голос. В районе морды сверкнули два красных огонька. – Ты не выйдешь из этого леса живой, твои страхи сильнее… – Заткнись! – Тебе не тягаться со мной. Монстр схватил атакующего виллиана и сдавил его до жалобного писка. – Отпусти его, чудовище! От громоподобного смеха по земле пошла дрожь, а деревья затряслись. Тварь упивалась могуществом и наслаждалась каждой секундой своей злой игры. Как жестокий ребенок, знающий, что игрушки никуда от него не убегут и, когда они отправятся на помойку, появятся новые. Не хуже старых, а то и лучше. Разрывая в клочья пелену тумана, проявились оскаленные пасти с длинными клыками и розовыми языками. Мелкие чудища, оказавшиеся всего лишь собаками, окружили заливающуюся смехом фигуру и вгрызлись в нее, как в сочный кусок мяса. Смех оборвался, с помехами перешел в надсадный вой. От шума я не услышала собственного крика. Прижала руки ко рту и смотрела, как озверевшие корги рвали человекоподобную фигуру. Ее лапы удлинились и утончились, бестолково замахали в воздухе. Весь силуэт стал плоским, как бумага, и скукожился. Наконец в глубине этой кучи-малы блеснула пара рубиновых глаз, и корги осталось только облаивать пустое место. Я сглотнула. – Он… мертв? – Держи карман шире, принцесса. Ру стоял в нескольких шагах от меня. Человеком. Немного растрепанный, но в целом живой и невредимый. Чуть не задушила его в объятиях! – Да хватит, хватит тебе, – он смахнул с моих волос обломки сухой листвы и комочки земли. – Все хорошо, боуги ушел. – Это был бес? – Фейри. Боуги мерзкие оборотни, они пугают людей. Вот же злющая падла нам попалась, а? В трупы превращалась… Эй, да чего вам надо? Корги, уже добрые, как плюшевые медвежата, тыкались нам в ноги и изо всех сил требовали внимания. – Дигби? – узнала я трехцветного корги. – Спасибо, мой хороший! Ты и твои друзья нас спасли.