Опустившись на корточки, я устроила раздачу обнимашек и поцелуев. Не зря же я верю в то, что милота спасет мир! Ру что-то проворчал и поковырял носком ботинка поганку. – А я, кажется, во что-то тоже превратился. Заметила? Я задрала подбородок, чтобы собачий язык не залез мне в рот. – Ты был великолепен! Если бы не рожица в виде черепа, я бы тебе позавидовала. Такой пушистенький и лиловый, как цветочек! – Тьфу ты! Я был грозным и несокрушимым, а ты меня цветочком называешь. – Грозным и несокрушимым цветочком, – подразнила я его и наугад потрепала двух корги. Всего насчитала семь фырчащих и сопящих мордочек. Интересно, когда же я увижу всю эту дружную компанию? Четыре десятка корги – это же с ума можно сойти от умиления! – Капалли цела? Вопрос рывком вытащил меня из блаженного транса. Трясущимися руками проверила содержимое вязаной сумочки и с облегчением выдохнула. Крошка, из-за которой мы и отважились на поход, ни капельки не пострадала. В плотном коконе из травы она мужественно пережила недавнее приключение. Даже спокойно вышла и уверенно встала на моей ладони. – Ты такая храбрая, я очень горжусь тобой, – я надеялась, что капалли хотя бы по интонации все поймет. Поймала ревнивый взгляд Ру. – И тобой я горжусь, мой верный слуга. Эй-эй, ребятки, тихо! Придерживая лошадку, я встала с земли, чтобы поскуливающие собаки до нее не дотянулись. Семь черных влажных носов устремились в одну точку. Всех без исключения заинтересовало маленькое магическое создание. – Они не обидят ее, – сказал Ру слегка заторможенно, словно сам еще не совсем включился в происходящее. – Они… жалеют ее. И хотят помочь. – Ты разбираешься в собаках? Я думала, ты их не любишь. Парень потер лоб. – Это необычные собаки. В них что-то есть от Другой стороны. Не знаю, как объяснить. Я сейчас как будто замечаю то, на что раньше не обращал внимания. Это как внутренний голос или как музыка… Я слушаю и верю. Наверное, я уже не человек, да? Дигби сочувствующе пискнул и поставил передние лапы ему на ноги. Ру наклонился и рассеянно потрепал песика. – Ты человек ровно столько, сколько позволяешь себе им быть, – заявила я. – А если мне не для кого быть человеком? – Тогда это очень грустно. Я бы хотела, чтобы ты был моим другом, а не людоедом. Собаки засуетились у моих ног, парочка тоскливо завыла. Дигби отбежал подальше и призывно залаял. – Надо отнести капалли домой. Они проводят, – перевел Ру. Да это же просто чудесно! – Тогда ведите нас, малыши, – звонко воскликнула я, и корги одобрительно загалдели. – Вперед, и только вперед! На контрасте, после смертельного ужаса радость и надежда дарили мне энергию. Я была готова хоть весь лес пройти пешком и лично перегрызть зубами любого боуги. Хорошо же быть героем, а не девой в беде. Я потеряла счет времени. Лесные запахи и компания жизнерадостных коржиков кружили голову, заставляли забыть о печалях. Хотелось идти и наслаждаться прогулкой, не задумываясь о том, что будет после. Никогда не считала себя любителем активного отдыха. Рассказы о ночевках в палатке приводили меня в шок, а на шашлыках я предпочитала не отходить дальше чем на десять метров от мангала, чтобы не наткнуться на кусачее насекомое или змеюшку. А если надо было отлучиться по зову природы, всегда брала с собой сестру или подружку, чтобы было кому защитить меня от осы или помочь отличить безобидную травку от крапивы. Здесь было спокойно. Во мне трепетало умиротворение, как если бы я зашла в дом к родственникам, которых не видела много лет. Приятно волновало ожидание тепла и ласки. Следы разумной цивилизации лишь раззадорили любопытство. Мы прошли по каменному мостику через речку и, преодолев угодье больших папоротников, наткнулись на заросшую зеленью стену. Ру коснулся вдавленного изображения оленя. – Старое королевство, – с почтением пояснил он. – Этим руинам уже много веков. Когда я был маленьким, мечтал найти какую-нибудь древнюю крепость и сундук с сокровищами. Тобиас по вечерам рассказывал сказки про чудовищ и клады, а я слушал с открытым ртом. Я тоже остановилась и погладила округлый камень, выпирающий из стены. Несколько собачек воспользовались моментом и, высунув языки, легли отдыхать. – Кто такой Тобиас? – Неважно, его давно нет. – Ты произнес его имя с любовью. Он многое значит для тебя. Ру недовольно шикнул сквозь зубы. – Ну и ведьма же ты… У моих родителей было много детей, и они отдали меня на ферму старика Тобиаса. Он воспитывал меня почти до девяти лет. От неловкости я сильнее ощутила разницу между нашими вселенными. В моем мировоззрении не было такого, что своего ребенка можно кому-то отдать. – Потом ты вернулся в семью? – спросила я, ожидая услышать очередную дикость. В этом меня не подвели. – Я даже не помню фамилию родного отца. Пока жил у Тобиаса, он разрешал мне носить свою. – Кринж, – оценила я ситуацию. – Чего? – Гадость, помноженная на стыд. А что с тобой случилось потом? Парень засмеялся принужденным, неестественным смехом. – Откуда ни возьмись, появились наследнички и погнали меня с фермы. Кончилась тогда моя жизнь сладкая, увезли меня в город, в приют. А оттуда потом в другой приют. В общем, это история не для ушек принцессы. И я не стала с ним спорить. Как бы я ни переживала за этого недотепу, время было неподходящее, чтобы бередить его душу. К тому же его состояние немедля отразилось на мне слабостью в ногах и горечью во рту, которую нестерпимо хотелось запить. Ведьминская эмпатия, чтоб ее. После короткого отдыха мы продолжили путь. В этой части лес становился более густым и зеленым. Более живым. Я почти забыла о хрусте прошлогодней листвы и шишек под ногами. В траве мелькали разнообразные цветы. Белые, синие, красные… Нередко попадались большие камни, некоторые лежали грудой, словно их там когда-то бросил великан. И если так, то это явно был грубый и невоспитанный великан, потому что в отдельных глыбах узнавались части стен и даже статуй. – Смотри! – Ру указал пальцем вдаль. Я ахнула, так как тоже заметила маленькие руины замка, заросшие травой и мхом аж до крыши. Возможно, он был гораздо больше, но некие невзгоды и время источили его, заставили ужаться и спрятаться в глубине леса. Через несколько шагов капалли в моих руках переливчато заржала и встряхнула длинной челкой. – Она узнала это место, – обрадовался Ру. Корги единодушно выразили согласие счастливым лаем. Я попыталась их угомонить. – Тише, тише, шалуны! Вы же напугаете малышку. Ру лукаво поцокал языком. – Оторвись от этих мохнатых комков. Тут такое! «Такое» не заставило себя ждать. Из листвы нависавших над нами деревьев выпархивали крошечные лошадки на стрекозиных крылышках. Капалли? Наша кроха заволновалась, встала на ножки, и на ее боках расправились блестящие крылья. Так вот что это была за чешуя! Я ойкнула, когда она взлетела и покачнулась в воздухе. К счастью, волшебное создание быстро вспомнило навыки полета и растворилось в толпе похожих друг на друга лошадок. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь тающие облака, заиграли бликами на гладких боках капалли. Воздух зазвенел от их тоненького ржания. Ру громко рассмеялся, но это нисколько не напугало малюток. – Мы молодцы. Мы молодцы! Он схватил меня за талию и с неожиданной для его тщедушного тела силой стал кружить. Я взвизгнула, а на третьем или четвертом круге взмолилась, чтобы он меня отпустил. В результате мы вдвоем грохнулись в траву и тут же попали в плен пушистых бандитов. Ошалевшие от счастья корги прыгали по нам, лизались и совершенно не слушались. И это хорошо, что не все сорок тогда прибежали нам на помощь! После веселой, но утомительной возни мы разлеглись, как отдыхающие на пляже. На бледном лице Ру застыла рассеянная улыбка. Подложив руки под голову, он лежал и смотрел на кружащих над нами капалли. В какой-то момент вытянул руку, и одна лошадка, как бабочка, опустилась на его указательный палец. – Хорошо здесь. Так бы и остался. Я перевернулась и оперлась на локоть. – Ты серьезно?