– Ты правда сама читала Книгу Ясновидицы? – недоверчиво спросил кто-то. – Своими глазами видела, как Оса отравляла яйца в Гнезде? Почему она не может проникнуть в твой разум? – посыпались следом вопросы. – Это они ещё людей с нами не видели, – шепнула Луния ядожалихе, – а что будет, когда появятся драконы из Пиррии? Она посмотрела на лавандового дракончика, который уже почти уселся ей на лапу, вглядываясь в сумрак туннеля, и поняла, что малыш уже заметил земляного и небесного. – Расскажите же, что творится там, наверху! – потребовала Тау, в волнении сжимая когти Сверчок. – Кто-нибудь остался жив? Куда подевались остальные листокрылы? – У нас есть что рассказать, – заверила ядожалиха. – Кто у вас тут главный? – Смотря кого об этом спрашивать, – хмыкнула Тау. – Листокрылы считают, что они, Морфо хочет принимать решения сам, а у шелкопрядов из улья Сколопендры «Хризалида» намного больше нашей… да и Златка со Скарабеей тоже тут, а они всё-таки принцессы. – Ну и что? – проворчал в толпе какой-то серо-зелёный шелкопряд. – Мы не обязаны слушаться ядожалов, пусть и королевской крови. К нам в пещеры их белоглазые убийцы не доберутся! – Мы смогли убежать только благодаря принцессе Златке! – сурово отчеканила Тау. – Она нам не королева, но уважение заслужила. – «Хризалида»? – оживилась Луния. – Я собиралась вступить в улье Цикады после своего Превращения. Кто-нибудь из них тут есть? Тау грустно покачала головой. – Мне очень жаль, милая, но из улья Цикады у нас никого. Из глубины пещеры появился Лаконос в сопровождении двоих соплеменников и голубовато-серого шелкопряда. Луния и не заметила, когда листокрыл ушёл. – Ого! Приветствую гостей из внешнего мира! – заговорила листокрылая помоложе. – Надеюсь, вы с добрыми вестями. Я Бриония, это Сатир, а этот угрюмый тип – Цикута. – Не угрюмый, а суровый, – поправил он, – но только для врагов… Лаконос сказал, вы знаете Росянку, – повернулся он к Лунии. – У неё всё в порядке? – Да… то есть было, когда мы виделись в последний раз. Она собиралась вернуться в условленное место ещё несколько дней назад, и мы не могли больше ждать. Оставили записку, чтобы догнала нас здесь. – Мы летали в Древние королевства, – объяснила Сверчок, – и нашли там друзей, готовых помочь… а ещё говорящих подземных обезьянок и пророчицу, почти как Ясновидица! У неё было видение про Бездну, которую очень важно найти. Тау слушала, отвесив челюсть. Бриония с Цикутой изумлённо переглянулись. – Давайте присядем и поговорим, – сказала Бриония, махнув крылом в сторону круга из валунов. – Мы хотим узнать всё с начала до конца. Луния повернулась было, чтобы сходить за Небом и Жабом, но крошечный дракончик вдруг обнял её за лапу и прижался всем телом, что-то умоляюще шепча. – Эй, ты что, малыш? – забеспокоилась она. – Отпусти меня! – Позволь мне остаться с тобой! – проговорил он чуть слышно. – Я очень послушный, не пожалуюсь ни на что, и никаких от меня не будет неприятностей. Честное слово, честное-пречестное! Она сочувственно вздохнула и погладила его по чешуе. Как всё-таки похож на маленького Синя! – Разве за тобой некому тут присмотреть? – Нет, – помотал он головой, – никого не осталось у бедного Икара. Родители погибли, наверное… или захвачены Осой? А может, просто ушли надолго в поисках пищи? Впрочем, при живых родителях такого мелкого едва ли определили бы в строители. Вот бедолажка! – Один я, совсем один, – пробормотал он. – Возьми меня к себе, я послушный, никогда не озорничаю, ты почти не будешь замечать меня. – Помолчав, добавил ещё тише: – Не могу больше один в темноте. Если потеряюсь, никто не вспомнит о бедном Икаре… и не спасёт. Луния представила себе, каково приходится малышу без семьи в огромной мрачной пещере. Его шёлковый дом в небе сгорел вместе с ульем, да ещё и надо скрываться от чудищ, страшнее которых не придумаешь, потому что сам можешь превратиться в такое. Обняв дракончика крылом, она ласково сказала: – Конечно, я возьму тебя, Икарчик. Не бойся, скоро темноты не станет, огнешёлка я наделаю много-много. Вот смотри, какой у меня есть: светит, но не обжигает – потрогай! Луния размотала золотистую ниточку и опустила в опасливо протянутые коготки. Дракончик поднёс живой свет к глазам, радостно вздохнул и прижал к груди. – А шептать тоже больше не будут? – спросил он. – Кто? – не поняла она. – В темноте… там всё время шепчут. У Лунии пробежал по спине холодок, будто струйки ледяной воды. – Как шепчут, о чём? – Почему-то стало страшно, и даже не очень хотелось слышать ответ. – Что они говорят? Большие тёмные глаза малыша сверкнули в мерцании огнешёлка. Голос прозвучал так тихо, что, казалось, исходил из тьмы по ту сторону светлого круга: – Они говорят: «Теперь ты мой, крошка дракон!» Глава 10 В ту ночь Луния спала плохо. Может, и совсем не спала, ворочалась до самого утра, слушая шёпот из тьмы, то ли реальный, то ли призрачный. Крошка Икар свернулся в клубочек под боком и тоже беспокоил, но ей не хватало духу его отталкивать. Подаренный огнешёлк он повязал на запястье как талисман и не отставал, путаясь под лапами, даже когда она ходила к озеру пить. Почти ничего не говорил, но дёргался во сне и просыпался, не давая толком заснуть и ей. Казалось бы, после того количества огнешёлка, что получилось выдать за день, она должна была спать как убитая. Не один час просидела на валунах с Брионией, Цикутой, Тау, Сатиром и принцессой Златкой, рассказывая в подробностях всё, что произошло в Отравленных джунглях и Древних королевствах. Человечки даже не смогли дослушать и уснули под крылом у Неба, и всё это время Луния, не покладая лап, срезала бронзовые браслеты с лап шелкопрядов и раздавала огнешёлк, а Икарчик сидел у неё на хвосте. Она придумала названия для всех пяти разных видов огнешёлка, которые научилась делать. Самым простым был «холодный», совсем не светящийся и почти такой же, как у простых шелкопрядов, только не серебристый, а золотистый. Его можно было использовать в обычных гобеленах, когда требовался такой цвет, а больше особо ни для чего. Другой сорт она звала «светлячковым»: он давал слабое мерцание, но не обжигал. Третий, «тлеющий», светил уже ярче, почти как огонь, но держать его в лапах могли и обычные драконы. Шелкопряды все просили как раз такой. Радостно обматывали его волокнами рога, а некоторые плели ожерелья и браслеты. Когда Луния помогала какому-то дракончику обвязать ниточкой шёлка лодыжку, принцесса Златка с любопытством заглянула ей через плечо. – Ни разу не видела такого сорта, – сказала она и протянула лапу, – дай-ка посмотреть. Луния еле подавила вспышку гнева. Эта родственница королевы Осы столько лет благополучно правила своим ульем под её защитой, превратив несчастных шелкопрядов в своих слуг. Златке ни разу не пришло в голову попытаться облегчить их участь, а сюда она сбежала лишь от страха самой оказаться безвольной рабыней! Должно быть, она уловила что-то во взгляде Лунии, потому что добавила, смущённо опустив глаза: – Пожалуйста! С другой стороны, по словам Тау, без помощи Златки шелкопряды из её улья едва могли бы уцелеть. Она всё же лучше других ядожалов, и притом потеряла драконят, которых забрала Оса. Тау доверяет Златке. Это не означает, что должны доверять все… но и враждовать с ней тоже нет причин. Луния протянула небольшой завиток огнешёлка. – Спасибо! – Златка повертела его в когтях. – Просто удивительно… Я думала, бывает только два вида, огненный и холодный, а этот гораздо больше подходит для фонарей. Его умеют делать все огнепряды? – Не знаю, – пожала крыльями Луния. – Они все остались под замком в пещере у твоей двоюродной сестры, так что у меня не было возможности как следует познакомиться. – Понимаю… – Златка виновато потупилась. – Мне очень жаль. – А настоящий огненный ты тоже умеешь делать? – поинтересовался Цикута. – Целых два вида. Один вот такой, я зову его «горящим» – наверное, он и светит почти во всех фонарях. – Луния выпустила из запястья ярко пылающее волоконце. Крошка Икар потянулся его схватить, но она не дала. – Нет-нет, малыш, обожжёшься! Цикута принёс глиняный горшочек, и Луния осторожно опустила туда огнешёлк. – А вот этот сорт, – продолжала она, – мне хотелось бы делать пореже. – Из запястья скользнула нить столь яркая, что все драконы вокруг невольно зажмурились. Казалось, в когтях Лунии шипит живая молния. – Я зову его «солнечным», он отнимает много сил, и получается его мало. Цикута принёс ещё горшочек, но она покачала головой. – Прожжёт и глину, и камень, придётся утопить. – Шелкопряды расступились, Луния отнесла волоконце к озеру и бросила в воду. – Для разжигания костра и прочих бытовых нужд вполне подходит и «горящий» шёлк, – заметила она, вернувшись в круг из валунов. – Кстати, он тоже нужен, или достаточно «тлеющего», только для света? – Можно и горящего немного, – ответила Бриония, – будем поддерживать костёр постоянно, тогда хватит надолго. – Надо было подумать об этом заранее, – проворчал Лаконос, – а не разжигать каждый раз заново. – Кто ж знал, что мы застрянем здесь так надолго, – вздохнула Бриония, и драконы вокруг разом помрачнели. Здесь собрались шелкопряды из ульев Сколопендры, Златки и Богомол. Беженцев из других мест должна была привести Киноварь, но никто больше в пещеры у озера Скорпион не явился. Что с ними стало? Одни луны знают. Может, спаслись и прячутся где-нибудь ещё, а может, угодили в королевские когти. Кто-то видел, как целый отряд шелкопрядов летел бок о бок с ядожалами, собирая припасы по окрестностям улья Осы, а значит, кое-кого ей всё же удалось подчинить своей воле. Впрочем, ни о Дыхании зла, ни об иноразуме никто тогда ещё не знал. Многие, как поняла Луния, до сих пор не верили в другую враждебную силу помимо королевской, а рассказ Сверчок об одержимом листокрыле в самом сердце Отравленных джунглей считали сказкой. Однако пророчество ночной драконихи из Древних королевств произвело впечатление на всех. Луния видела в глазах шелкопрядов проблески надежды. Голодные и измученные, они выпрямляли согнутые спины и тёрлись друг о друга крыльями, благоговейно притрагиваясь к золотистым нитям тлеющего огнешёлка. Книга Ясновидицы потеряла для них священный смысл, но вера в пророчества ещё осталась. – Ни про какую Бездну мне слышать не доводилось, – сказала Тау, – но тут недалеко есть поселение… как ты их назвала, людей? Я знаю пещеру, куда они ходят за водой. – Что, правда? – Лаконос возмущённо встопорщил гребень. – Почему же мне не сказала?