– Этот ров ужасно узкий, – сказала Антея. – Но даже если они его переплывут, они не смогут попасть в замок, – заверил Роберт. Не успел он договорить, как как на лестнице послышались шаги – тяжелые шаги и лязг железа. На мгновение все перестали дышать. Лязг и топот приближались: кто-то поднимался по башенной лестнице. Роберт подскочил к двери – бесшумно, потому что снял ботинки. – Подождите здесь, – прошептал он и быстро и тихо прокрался туда, где звенело и топало. Заглянув в верхнюю комнату, он увидел там Джекина, мокрого с головы до ног после форсирования рва. Джекин возился с каким-то механизмом, и Роберт не сомневался, что этот механизм приводит в действие подъемный мост. Внезапно захлопнув дверь, Роберт повернул большой ключ в замке как раз в тот миг, когда Джекин подскочил к двери. Затем мальчик бросился вниз по лестнице и ворвался в маленькую башенку, в которой было самое большое окно. – Мы должны помешать им проникнуть в замок! – крикнул он остальным, когда брат и сестры вбежали вслед за ним. Дети подоспели как раз вовремя. Еще один мужчина переплыл ров и уже ухватился за подоконник. Роберт так и не узнал, как этому человеку удалось выбраться из воды, но, увидев, что тот собирается влезть в окно, мальчик изо всех сил ударил его по пальцам железным прутом, подобранным на полу. Человек с плеском свалился в ров. В следующее мгновение все выскочили из комнаты, Роберт захлопнул дверь и с помощью Сирила задвинул огромные засовы. Дети стояли в сводчатой надвратной башне, тяжело дыша и переглядываясь. Увидев, что Джейн застыла с раскрытым ртом, Роберт сказал: – Не унывай, скоро все кончится. Наверху послышался скрип, там что-то загремело и затряслось. Детям показалось, что каменные плиты под их ногам задрожали. Затем грохот возвестил, что подъемный мост опущен. – Это тот негодяй, Джекин, – сказал Роберт. – Но еще остается решетка; я почти уверен, что ее можно поднять только из другой комнаты, ниже, куда он не доберется. И тут подъемный мост зазвенел, топот вооруженных людей и лошадиных копыт разбудил эхо. – Наверх, быстро! – крикнул Роберт. – Надо чем-нибудь их забросать! Даже девочки теперь чувствовали себя почти храбрыми. Они быстро побежали за Робертом и, повинуясь его командам, начали бросать камни в высокие узкие окна. Внизу послышался невнятный шум и стоны. – О боже! – сказала Антея, кладя камень, который как раз собиралась бросить. – Боюсь, мы кого-то ранили! Роберт в ярости схватил камень. – Хочу надеяться! – сказал он. – Я бы отдал что угодно за добрый котел расплавленного свинца. Сдаться? Еще чего! Тут снова послышался топот и, после паузы – оглушительный удар тарана. В маленькой комнате стало почти темно. – Мы выстояли! – воскликнул Роберт. – Мы не сдадимся! Солнце должно сесть с минуты на минуту. Жаль, нет времени принести еще камней! Смотрите, все столпились внизу, давайте выльем на них воду. Обливаться, конечно, нехорошо, но им такое точно не понравится! – О боже! – сказала Джейн. – Тебе не кажется, что лучше сдаться? – Никогда! – ответил Роберт. – Если хотите, вступим в переговоры, но никогда не сдадимся. О, я стану солдатом, когда вырасту, вот увидите! Чиновником я не буду, сколько ни проси. – Давайте помашем платком и попросим начать переговоры, – взмолилась Джейн. – По-моему, солнце сегодня вообще никогда не зайдет. – Сначала выльем на этих мерзавцев воду! – сказал кровожадный Роберт. Антея наклонила котелок над ближайшим отверстием для кипящего свинца и перевернула его. Внизу послышался всплеск, но, похоже, никто из осаждающих ничего не заметил. И снова таран ударил в огромную дверь. Антея зачерпнула котелком воду из большой кастрюли, но помедлила. – Какие мы идиоты, – сказал Роберт, распластавшись на полу и приложив глаз к отверстию. – Конечно, дыры ведут прямиком вниз, в домик у ворот – так устроили для того, чтобы встретить врага расплавленным свинцом, когда он уже вошел в ворота, миновал опускную решетку, и почти все потеряно. Ну-ка, дайте мне котелок. Он заполз на треугольный подоконник в середине стены и, взяв у Антеи котелок, выплеснул воду через бойницу. Раздался грохот тарана, топот врага и крики: «Сдавайся!» и «Да здравствует де Тальбот!» Но внезапно все замерло, потом погасло, как огарок свечи, маленькая темная комната, казалось, закружилась и перевернулась вверх тормашками, а когда дети пришли в себя, они поняли, что находятся в большой спальне собственного дома – дома с кошмарными железными украшениями на крыше. Братья и сестры столпились у окна. Ров, палатки и осаждающие исчезли; за окном, как прежде, был сад с зарослями георгинов, бархатцев, астр и поздних роз, а дальше – железная ограда и пустая белая дорога за ней. Все глубоко вздохнули. – Все в порядке! – сказал Роберт. – Я же говорил. И мы не сдались, верно? – Ну, теперь-то вы рады, что я пожелал очутиться в замке? – спросил Сирил. – Думаю, теперь я рада, – медленно сказала Антея. – Но я бы не хотела пережить такое снова, милый Сирил! – О, все было просто здорово! – неожиданно сказала Джейн. – Я ни капельки не испугалась. – Как же, как же, – начал было Сирил, но Антея перебила: – Послушайте, я тут подумала: впервые исполненное псаммиадом желание не втравило нас в беду. Ни в малейшую. Внизу никто не беснуется, мы целы, невредимы и так весело провели день… Ладно, не совсем весело, но вы понимаете, что я имею в виду. И теперь мы знаем, какой Роберт храбрый… И Сирил, конечно, тоже, – поспешно добавила она, – и Джейн. И никто из взрослых на нас не рассердился. Дверь резко, яростно распахнулась. – Как вам не стыдно! – сказала Марта. По ее голосу дети поняли, как сильно она сердита. – Я так и знала, что вы ни дня не проживете без озорства! Стоит человеку выйти подышать свежим воздухом у входной двери, как вы тут же выливаете ему на голову кувшин воды! А ну, живо спать! И утром постарайтесь вести себя лучше. Не заставляйте меня повторять дважды, если через десять минут я увижу кого-нибудь из вас не в постели, я вам такое устрою! Надо же, залить мою новую шляпку! Марта выпалила все это, не обращая внимания на хор сожалений и извинений. Дети очень огорчились, но разве они были виноваты? Что они могли поделать, если пришлось лить воду на осаждающего врага, а замок внезапно превратился в обычный дом, и все вокруг тоже изменилось… Кроме воды, которая случайно выплеснулась на чистую шляпку. – Не знаю, почему вода не исчезла вместе с замком, – сказал Сирил. – С чего бы ей исчезать? – спросил Роберт. – По всему миру вода есть вода. – А по-моему, колодец в замке находился в том же самом месте, где находится колодец у нас на дворе, – сказала Джейн. – Поэтому вода была обычной, не наколдованной. И она угадала. – Ни одно наше желание не может обойтись без скандала, – сказал Сирил. – Можно даже и не мечтать. Пошли, Боб, мой военный герой. Если мы быстро ляжем, Марта не будет так сильно сердиться и, может, принесет нам ужин в постель. Ужасно хочется есть! Спокойной ночи, детки. – Спокойной ночи. Надеюсь, замок не вернется ночью, – сказала Джейн. – Конечно, не вернется, – отозвалась Антея, – но Марта вернется – не ночью, а через минуту. Ну-ка, повернись, я помогу тебе развязать передник. – Каким было бы унижением для сэра Вулфрика де Тальбота узнать, что половина осажденного гарнизона носила переднички, – сонно сказала Джейн. – А другая половина – короткие штаны. Да, для него это было бы ужасно. Стой спокойно, ты еще больше затягиваешь узел. Глава восьмая. Больше мальчишки булочника – Слушайте, я тут подумал… – начал Сирил. – И как, головушка сильно заболела? – участливо спросил Роберт. – Не будь идиотом! Я серьезно. – Заткнись, Боб, – попросила Антея. – Все молчим, слушаем речь Сирила, – сказал Роберт. Сирил, балансируя на краю бочки с водой на заднем дворе, заговорил: – Друзья, римляне, соотечественники… И соотечественницы – мы нашли псаммиада. Мы загадывали ему желания. Мы летали на крыльях, мы стали прекрасными, как ясное солнышко, тьфу! И все это было довольно забавно – и богатство, и замок, и даже та паршивая история с Ягненком и цыганами. Но в результате мы ничего не получили. Ничего стоящего из наших желаний не вышло. – Зато были приключения, – сказал Роберт, – а это всегда здорово. – Но маловато, если в конце все идет наперекосяк, – твердо заявил Сирил. – И я подумал… – Да неужто? – вполголоса спросил Роберт. – Да, я размышлял в безмолвии – или как там говорится? – в безмолвии ночи. Если тебя внезапно просят сказать что-нибудь из истории – дату нормандского завоевания или еще что-нибудь – у тебя тут же вылетает из головы даже то, что ты прекрасно знаешь. Дамы и господа, вам отлично известно: мы тут валяем дурака, громоздя друг на друга пустые желания, хотя по-настоящему стоящая идея осеняет нежданно-негаданно… – Верно! Верно! – сказал Роберт.