Мало того, что Зеол имеет огромную военную мощь, так в его распоряжении имеются лучшие отряды наемников. Именно там нашли пристанище несколько сильных кланов из Азии – части света, которую по привычке именовали по-старому, как и самих азиатов. Новые слова – Сабас и сабассцы – так и не прижились, хотя во всех учебниках внедрялись повсеместно. Еще я не знал, что в самом Бриттоне тоже немало проблем. Народ южных колоний, а если конкретно, то фермеры Хэдшира, все чаще поговаривают о независимости. Хинниган тараторил и тараторил. Выдавал не только пересказ книг, но еще и дополнял его слухами и догадками: – Я слышал, что фермеры настолько озверели, что Лэнсом перекрывает некоторые железнодорожные пути через Хэдшир, чтобы избежать нападений. Говорят, они грабят поезда и убивают лэнсомских вельмож. А еще туда планируют отправить армию… Порой его приходилось затыкать, когда он уж слишком увлекался. Закончив с первыми книгами, Хинниган указал на следующую – «Ринги. История имперского рода». – Эту я сам читал, – отмахнулся я тут же. Мне уже хотелось поскорее закончить с книгами и заняться эргами, но Хинниган с хитрым видом спросил у меня: – Если читал, то скажи, как звали знаменитую дебютантку на балу в замке «Сьерро-Холл», а в последующем супругу патриция Георга Второго, которая оказала большое влияние на его военные походы и успешное завоевание южных колоний? – Как звали… кого? – уставился я на Хиннигана. – Дебютантку, – со вздохом повторил тот. – Ты что, про отбор дебютанток не слышал никогда? Именно на отборе будущий Георг Второй приметил себе жену, Алисию Ван-де-Граф, дочь зеольского герцога Людвига Ван-де-Графа. Да и вообще, все патриции Бриттона находят себе жену именно при отборе дебютанток, это традиция такая. – Э-э… Клиф… – я поморщился. – Не забивай мне голову. Поверь, мне глубоко наплевать, как звали эту дебютантку или кто она там. Это было лет сто назад. Георга Второго уже давно нет в живых, а Хэдшир завоеван. Чего теперь об этом говорить? Давай про современность. Очкарик скептически меня оглядел. – Хорошо, совсем простой вопрос по роду Рингов. Как зовут супругу Тадеуша Ринга, самого императора? Я нахмурился. – Что-то на Ж… Жанна? – Леди Женевьева, балбес, – Хинниган поцокал. – Так ты читал эту книгу или только картинки разглядывал?.. Итак, запоминай. У Тадеуша есть жена, Женевьева. У них есть двое сыновей Фердинанд и Гораций. Есть еще дочь, Шарлотта, вышедшая замуж за герцога Бирольского, и на трон она не претендует, как и младший сын императора Гораций. Все достанется Фердинанду и в дальнейшем его старшему сыну Георгу, в перспективе Четвертому. – Так-так… погоди, – остановил я Хиннигана. – Прокручу в голове, чтобы не забыть. – Мне нравится твое рвение, Питон, – с довольной физиономией кивнул Хинниган. Я отвернулся от него, фиксируя в голове информацию, делая там зарубку. Итак. Я Теодор Ринг, точнее принц Теодор Гораций Ринг. Мои дед и бабка – император Тадеуш и леди Женевьева, мой отец – принц Гораций, мой дядя – принц Фердинанд, моя тетя – Шарлотта, герцогиня Бирольская. Так, с этим понятно. Не забыть бы еще, что у меня есть двоюродный брат Георг и родные сестры Эльза и Сильвия. Хинниган с интересом наблюдал, как я хмурю лоб. – А я вот недавно в газете прочитал, что жена Горация Ринга Иветта объявила, что ждет четвертого ребенка, и если на свет появится мальчик, то будет еще один претендент на престол. Я нахмурился еще сильнее. Получается, моя мать, по имени Иветта, беременна. И даже удивительно, как это вовремя случилось, если учесть, что Гораций и Иветта буквально на днях лишились своего единственного сына Теодора, то есть меня. Хинниган ткнул пальцем в книгу «Патриции и родовое устройство» и сказал с сочувствующим видом: – Давай я тебе про патрициев расскажу, и на этом пока закончим. А то у тебя, я вижу, голова опухла. Впервые я был согласен с Хинниганом и, кивнув, приготовился слушать новую лекцию. Она оказалась удивительно короткой. – У каждого уважающего себя рода есть патриций, – начал Хинниган. – Патриций отвечает за благополучие своего большого семейства, а оно может включать в себя больше трех поколений. Если семья разрастается и в нее входит уже несколько родов, то она превращается в клан, но патриций все равно остается главой клана. Я кивнул. Ну, пока ничего нового. Все это я уже знал. – Издревле патрицием мог стать только мужчина, – продолжил Хинниган с таким умиротворенным видом, будто рассказывал мне сказку на ночь. – Хотя были случаи, когда его функции брала на себя женщина, если патриций умирал, а других мужчин в роду не оставалось, либо они были еще слишком маленькими. Авторитет патриция непоколебим. Его приказы беспрекословно исполняются всеми представителями рода. Патриций определяет карьеру своих родных, одобряет или не одобряет заключение брака, решает любые вопросы, от семейных скандалов до пользования имуществом и выбора политических приоритетов. Короче говоря, патриций решает всё. Хинниган смолк. В этот момент я подумал о том, что, возможно, мне повезло, что я оказался безродным. Жил не по чьей-то указке, а сам по себе. Да, жил не очень хорошо, а временами плохо, но более-менее свободно. Никто не решал за меня, кем быть и что делать. – А в твоем роду есть патриций? – спросил я. Хинниган опустил плечи. – Наш род и без того был совсем небольшой. А теперь почти нулевой. Остались я, мой дядя и его десятилетняя дочь. Все остальные погибли, как и патриций. Давно погибли, три года назад. Тот Час Тишины наступил не по плану, а у нас как раз свадьба была… мало кто успел спрятаться. Я нахмурился. Ком встал в горле, когда представил, какое кровавое месиво видел Клиф. А ведь ему было тогда лет четырнадцать, совсем еще пацан. Хинниган поднял на меня глаза и снова опустил, уставившись себе в колени. – Дядя всеми правдами и неправдами устроил меня в школу Сильвер, чтобы сделать нового патриция рода. Только мне кажется, что это плохая затея. Ну какой из меня патриций, Рэй?.. Кого я обманываю? – Эй. – Я хлопнул его по плечу и неожиданно (даже для самого себя) предложил: – Хочешь пострелять? Очкарик уставился на меня, открыв рот. Его глаза заблестели. – Пострелять? Прямо сейчас? Из настоящего оружия? – Ну да. Не знаю, какого черта мне вдруг понадобилось развлекать Хиннигана стрельбой. Идея родилась спонтанно, и я даже не до конца был уверен, что в деревянных ящиках, стоявших в тренировочном зале, хранилось именно оружие. Вот как раз и проверим. Хинниган расплылся в такой счастливой улыбке, что мне стало неловко. Ведь если оружия все-таки нет, то парня ждет разочарование примерно такой же силы. – А я не умею стрелять, – объявил Хинниган, не переставая при этом радостно лыбиться. – Я научу. – Научишь? О-о-о! – парень вскочил с кресла. – Пошли скорее! Я не шелохнулся. – А может, все-таки книги? – К черту книги! – бросил Хинниган, но тут же опомнился и добавил: – Ну… не совсем к черту. Но пока можно их отложить, правда же?.. * * * Он долго ахал, пока разглядывал тренировочный зал. Я же с удивлением обнаружил, что на татами ринга не осталось ни капли крови. А ведь после таких порезов, какие нанесла мне Сильвер, тут должно было растечься алое море. Неужели Хлоя все вычистила? Или воспользовалась какой-нибудь руной генеральной уборки?.. – А где оружие? – с придыханием спросил Хинниган. Я прошел к деревянным ящикам в углу зала. Пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть крышку на одном из них, и выяснить, что же хранится внутри. А ведь я не ошибся. В самом крайнем ящике, прикрытые старыми тряпками, лежали однозарядные и магазинные винтовки, карабины и пара двуствольных дробовиков. Неплохой арсенал. Во втором и третьем ящиках лежало то же самое. А вот в четвертом я обнаружил револьверы… много револьверов одной и той же армейской модели. Вычищенные и подготовленные к бою, они блестели, будто призывая поскорее коснуться их. – Иди сюда! Клиф! – крикнул я Хиннигану, застрявшему у одного из набивных мешков и колотящему по нему кулаком. Через несколько секунд Хинниган был уже возле меня и пялился внутрь ящика. – О-о-о. Каки-и-и-е-е-е… И пока он, схватив один из револьверов, внимательно его изучал, я принялся искать патроны и нашел их, только когда открыл шестой ящик. Они хранились в небольших картонных коробках, распределенные по калибрам. А в паре коробок обнаружился даже черный порох для старых капсюльных револьверов. – Отлично, – сказал я.