– По большому счету я не Ринг, доктор Сильвер. – По большому счету? – Женщина напряженно на меня посмотрела. – Твое лицо только что сказало нам, кто ты есть. И теперь мне нужно решить, что делать с тобой дальше. – Я уже решил, – сказал я, поднимаясь и давя Сильвер взглядом. – Мое тело принадлежит Рингу, но сознанием я не Ринг. Я другой человек. Несколько секунд до нее доходил смысл моих слов. И она настолько оторопела, что открыла рот. – Хочешь сказать… тебя переместили? Ты это хочешь сказать?.. Но это же почти невозможно… нужны огромные силы и особенный дар… Ка-ак?.. Я не ответил, давая ей время осознать новость. – Так вы позволите мне отправить послание, доктор Сильвер? Женщина выдернула листок из печатной машины, еще раз перечитала текст и сама нажала на рычаг открытия почтового портала. Вспыхнули черные молнии, кабинет наполнился неприятным запахом серы и аммиака. Сильвер швырнула записку в жерло графопорта, и листок мгновенно скрылся в темени портала. Никто из нас не проронил ни слова. Мы ждали. Внутренне я уже был готов к ответу из больницы, и мое решение крепло все сильнее, рождая внутри огромную цель. Цель с большой буквы. Ради этой Цели я пойду до конца. Графопорт снова заискрился черными молниями, из портала в лоток выскочило письмо с вензелем и подписью дежурного из больницы Святого Патрика. Не дожидаясь разрешения Сильвер, я взял листок, развернул и вчитался в строки. «Мы благодарны фонду „Бриттонские сестры” за неоценимую поддержку. С сожалением сообщаем, что состояние здоровья Ребекки Грандж резко ухудшилось. Мы вынуждены применить более интенсивное медикаментозное лечение. Если у вас есть возможность оказать помощь в приобретении необходимого оборудования для комнаты лоботомии, мы будем вам очень признательны. Дежурный врач К-Д. Шеридан». Все подтвердилось. Эти ублюдки поместили Ребекку в больницу еще до того, как я сел в поезд. Значит, никаких отчетов от меня им не нужно. И не было нужно. Сильвер выдернула листок из моих рук, пробежалась глазами и принялась выяснять: – Ребекка Грандж – это их рычаг давления на тебя, да? И они посмели… Но я ее перебил: – Овеум может дать индекс кодо больше ста? И снова Сильвер не сдержала удивления. – Овеум? Конечно, нет! Это дрянь только для бессильных и жалких. Тех, кто готов довольствоваться мелочью. Ни один здравомыслящий адепт не будет его принимать, чтобы усилить индекс. Овеум подавляет природное кодо. И наркотик запрещен в нашей школе, чтоб ты знал. Я кивнул и молча начал расстегивать ремень на брюках. – Что ты делаешь?.. – За холодом тона Сильвер, как могла, прятала свое недоумение. Она опять меня опасалась, и в разы заметнее, чем раньше. Сняв ремень, я открыл нишу с внутренней стороны кожаного полотна и высыпал на ладонь голубые таблетки овеума. Сильвер долго смотрела на пилюли. – И давно ты на них подсел? – выдавила она наконец. – Полтора года, – ответил я. – Но в новом теле принимаю меньше двух суток. Женщина покачала головой, переводя на меня взгляд. – Это неважно. Кодо рождается не в теле… – Она положила листок с сообщением из больницы на стол графопорта и подошла ко мне ближе. Вгляделась в мое лицо, будто впервые его увидела, и тихо сказала: – Так вот в чем была нестыковка. Теперь я поняла… Сначала колокол на воротах показал нулевой индекс. Индекс Ринга. А потом запредельный индекс того, кто находится в теле Ринга. Ты владеешь сильным природным кодо, только овеум подавлял его. Она произнесла вслух то, что я сам понял десять минут назад. И как только я это понял и принял, все встало на свои места. Моя Цель приобрела еще больший масштаб. – Но зачем ты мне это показал? – не меняя заинтересованного тона, спросила Сильвер. И прищурилась, догадавшись почти сразу: – Ты хочешь, чтобы я избавила тебя от зависимости? А с чего мне тебе помогать?.. Я ожидал этого вопроса. – Если вы поможете мне слезть с овеума, у вас на руках будет доказательство того, что в роду Рингов есть природный адепт. Про перенос в другое тело ведь никто не знает. И тогда имперский род Лэнсома официально лишится статуса. Как вам такая сделка, док? Сильвер отвернулась от меня и взглянула на Стену ненависти. Смотрела на нее долго, несколько минут, терла пальцами костяшки кулаков, размышляла. Потом снова повернулась ко мне. И теперь вместо опасения в ее темных глазах пылал огонь задора и желания сыграть свою партию, продвинув интересы родного клана далеко за пределы Ронстада. – Я очищу твою кровь от овеума, адепт, и сделаю это максимально быстро, – с триумфом объявила она. – Но пока Ринги не объявили о пропаже родственника, не будем тебя афишировать. Прибережем для них подарочек. – Прибережем, – согласился я, но тут же подумал о Бартоло Соло. Он ведь тоже знает о Ринге и не стоит списывать его со счетов. Сильвер неожиданно улыбнулась мне. – Ну что, выскочка? Хочешь стать фортисом, каких Ронстад еще не видел?.. Так станешь, потому что за тебя берется сама Ли Сильвер. Только не надейся, что у тебя будут особые условия. Тебе будет вдвойне тяжелее, чем всем остальным. От овеума не так-то просто избавиться. Глава 12. Первая кровь Поспать не удалось совсем. Уснешь тут, как же. Сильвер выделила для меня временную гостевую комнату на первом этаже, но я не сомкнул глаз до рассвета. Мерил шагами пространство как заведенный. Организм, предчувствуя ломку от нехватки овеума, обливал кожу потом, мучился сильными приступами жажды и тревоги. Дважды я порывался выйти из комнаты, но всякий раз в коридоре натыкался на Бернарда. Немногословный пожилой камердинер каким-то немыслимым образом оказывался рядом, стоило мне сделать пару шагов дальше положенного. В шесть утра в дверь постучали, и уже через секунду в комнату вошел Бернард. По расписанию я должен был стоять в школьной форме у порога – вот я и стоял в школьной форме у порога. Ту самую форму я обнаружил в шкафу, где оставил свои старые вещи. Костюм идеально сел мне по фигуре, и выглядел я теперь ничуть не хуже парня из элитной школы Лэнсома: белая рубашка с отложным воротником, плотно прилегающим к шее, черно-синий галстук, синий пиджак с черной нашивкой «S» на груди и такого же цвета брюки. – Пройдите на второй этаж, мистер Питон, – сказал мне Бернард. – Через пятнадцать минут там пройдет общее собрание нового класса. Затем планируется… – Я читал расписание, – перебил я его. Монотонный голос камердинера провоцировал во мне нервный зуд. И не только он. Самочувствие ухудшалось с каждой минутой. Накатывали то дрема, то возбуждение, то беспричинная злость, то страх и паника. Бросало то в жар, то в холод… Я стер со лба испарину. – У вас начинается лихорадка, мистер Питон, – заключил Бернард, равнодушно оглядев мое лицо. – Дальше будет хуже. – Догадываюсь, – бросил я ему. Камердинер выставил ладонь в белой перчатке. – У меня есть кое-что для вас, мистер Питон, чтобы помочь. – С этими словами он вынул из нагрудного кармана таблетки. Голубые блестящие пилюли, четыре штуки. Овеум. Внимательно наблюдая за моей реакцией, Бернард добавил: – Если принимать по одной в сутки, то лихорадка будет протекать не так болезненно и бурно. Возможно, обойдется даже без помощи медицинского блока. Только не говорите директору. Я посмотрел в его тусклые глаза. – Волю проверяете? Вас доктор Сильвер попросила? – Это не ее метод, – покачал головой Бернард. Старик нагло врал мне в глаза. Это как раз ее метод, потому что Ли Сильвер – тот еще мастер провокаций. Я ничего не ответил и открыл дверь, но пока шел по коридору до холла, Бернард тенью следовал позади вместе с овеумом. Если он каждое утро будет меня так встречать и сманивать наркотиком, однажды я не выдержу. Во всех смыслах.