– Понимаю, зачем вы пришли ко мне, – сказал Куэсула. – Помочь не смогу. Клэнтоны – враги моей крови, но их от меня защищают. Холидей нахмурился. – Не объясните, что это значит? – Год назад Ковбои угнали у нас коней, и мой сын пытался остановить воров. Клэнтоны его убили. Тогда я пробовал им отомстить, но Вокини защитил их от моей магии. Помочь вам не могу. – Вокини? – переспросил Холидей. – Бледнолицые называют его Римский Нос. – Тогда, похоже, мы сможем помочь вам, – сказал Холидей. – Объясни, – велел Куэсула. – Клэнтоны укрыты от магии и только от нее. Недавно я подстрелил одного из них и, при поддержке Уайетта, намерен перестрелять остальных. – Правда? – удивился Куэсула. – Правда. – Ты поможешь ему? – обратился к Эрпу шаман. – Даю слово, – ответил маршал. – Как я могу вам отплатить? – спросил вождь. – Я ждал, что вы спросите об этом, – признался Холидей. – Дочерей у меня нет. – Не беда. Я со своей-то женщиной едва справляюсь. – Тогда еще раз спрашиваю: как могу отплатить? – Поддержите нас магией, – ответил Холидей. – Джеронимо проклял одного из наших, Бэта Мастерсона. – Слышал о нем, – сказал Куэсула. – Каждый день с заходом солнца он обращается летучей мышью, – продолжал Холидей. – С рассветом снова становится человеком. Можете снять заклятие? Куэсула прикрыл глаза и некоторое время стоял неподвижно. – Да, – наконец ответил он. – Тогда, я думаю, мы заключаем сделку? – Сперва, – ответил Куэсула, глядя на протянутую руку, – вы отомстите за меня Клэнтонам. Я сразу узнаю, когда месть свершится, и в тот же день сниму заклятие с вашего друга. – Вы точно не можете расколдовать его прямо сейчас? – Могу, но не стану. Мой сын умер много раньше, чем вашего друга прокляли. Я ждал очень долго, тогда как он страдает совсем недавно. – Похоже, лучше условий нам уже не светит, – обратился Холидей к Эрпу. Вождю валапай он сказал: – Согласен. Только теперь индеец пожал ему руку. – Готово, – сказал он. – Есть уговор. – Отлично, – улыбнулся Холидей. – Я уж испугался на минутку, что мне придется пожизненно лечить вам зубы бесплатно. – Это вряд ли, – ответил Куэсула. – Отчего же? – полюбопытствовал Холидей. – У вас в наличии все зубы, есть чему заболеть. – Тебе не пришлось бы лечить меня пожизненно, – серьезным тоном пояснил Куэсула, – ибо ты умрешь молодым. 28 В Тумстоун вернулись сразу после заката. Бэт к тому времени преобразился, и Холидей с Доком даже увидели, как он летит на юг, прочь из города. – Знаешь, – сказал Холидей, глядя вслед огромной крылатой твари, – если превращения продлятся еще пару недель, спасать Бэта будет бесполезно. Он и так наполовину с ума сошел. – Нужно выждать правильный момент, Док, – ответил Эрп. – Я законник, не могу просто так вызвать Клэнтонов на бой и перестрелять их на улице. – Знаю. – И что? – Я-то не маршал, – напомнил Холидей, – и мне не в тягость пострелять бандитов на улице. – Их слишком много, Док, – покачал головой Эрп. – На ранчо ты видел далеко не всех. – Кто еще с ними? – Говорят, Клэнтоны повязаны с Томом и Фрэнком Маклори. – Отлично, – сказал Холидей. – Я давеча играл с ними в покер, и они мне не понравились. – Черт подери, Док! – пожаловался Эрп. – Я звал на помощь тебя и Бэта. Теперь, когда Бэт для нас потерян, я не допущу, чтобы тебя нафаршировали пулями. – По-твоему, я сам это допущу, Уайетт? – спросил Холидей. – Не хочу показаться грубияном, но как часто я спасал твой зад в Додж-Сити? Да и мало ли где еще! Сам ты хоть раз пришел мне на помощь? Эрп промолчал. – Айка мне пристрелить не сложней, чем Фина, – продолжал Холидей. – Если Айк прихватит с собой сопливого братишку, мне же лучше. Он похлопал по кобуре с латунным револьвером. – У этой крошки два барабана на двенадцать патронов. Убью Клэнтонов, и еще десять выстрелов останется. – А если с ними будет Джонни Ринго? – спросил Эрп. – Тогда мы с ним поговорим о Декарте и Спинозе, а Клэнтонов я убью в другой раз – когда они будут без Ринго. – Декарт и Спиноза? Это что еще за черти? – Ринго поймет и оценит, – пообещал Холидей. – Док, если ты правда их пристрелишь, убедись, что есть свидетели, могущие подтвердить, что Клэнтоны напали первыми или хотя бы вытащили оружие. Иначе придется тебя арестовать или сдать значок. В любом случае я, считай, подпишу смертный приговор Тому Эдисону и Неду Бантлайну. Холидей долго и пристально смотрел на друга и наконец произнес: – Я прежде не спрашивал, Уайетт, но сейчас ответь: что ты с этого получишь? Какая тебе, к черту, разница, где Штаты проведут границу: у реки или у океана? Эрп глянул по сторонам, желая убедиться, что кроме Холидея, его никто не слышит. – Док, ты, может быть, не знаешь, но когда я только начинал зарабатывать деньги, меня арестовали за кражу коней. Причем законно, чин чинарем. Конокрад из меня паршивый. Я играл с тобой в покер всего раз, потому что уже через десять минут понял: я тебе не ровня. Картежник из меня тоже аховый. Я на паях владел канзасским борделем, где работала Мэтти, и он прогорел, – Эрп помолчал и продолжил: – Хорошо у меня получается только быть законником. Если мне суждено оставить след в истории, чтобы люди лет через двадцать вспомнили Уайетта Эрпа, то случится это, лишь если я стану лучшим законником. На твой вопрос отвечу так: клал я с прибором, где будет проходить граница Штатов – у Миссисипи или у берегов Тихого океана, однако мне важно быть тем, кто определит исход предприятия. Холидей продолжал молча смотреть на Эрпа. – Чего уставился? – раздраженно спросил тот. – Уайетт, это была самая длинная твоя речь и притом неплохая. Хорошо, я согласен, не стану вызывать на дуэль Айка Клэнтона, – Холидей мрачно усмехнулся. – Зато если он вызовет меня… Он многозначительно умолк. – Поехали, – сказал Эрп, закрывая тему, и подстегнул лошадь. – Есть время поужинать, потом придут транжиры. Холидея внезапно скрутило, и когда он наконец прокашлялся и отдышался, то сказал Эрпу: