– Этим прозвищем меня наградили еще в начале карьеры, – ответил Мастерсон. – Я тогда работал с Батистом Брауном, которого все звали Старик Бэт, вот меня довольно скоро и прозвали Малыш Бэт. «Малыш» мне не нравилось, и я оставил просто «Бэт». Переведя для Джеронимо и выслушав ответ, Обидая сказал: – Гоятлай говорит, что это глупое имя[4]. Мастерсон улыбнулся. – Я не собираюсь спорить с тем, у кого за спиной две сотни воинов. Если не нравится мое имя, пускай тогда зовет меня Уильям или Билл. – Гоятлай хочет знать, зачем вы здесь. – Рад, что спросили, – ответил Мастерсон. Обращаясь к Обидае, он тем не менее смотрел в глаза Джеронимо: – У нас в городе есть новенький, с год назад на него устроили засаду. Ранили из винтовки в руку, которую пришлось ампутировать. Мы не знаем, кто стрелял, но этот новенький решил остаться в Тумстоуне и вот желает знать: не грозит ли ему новое покушение, и не держат ли на него зла апачи? На этой земле ничего не происходит без вашего ведома, и я спрашиваю – не как законник, но как друг того человека: его ранил кто-то из ваших? Друга, кстати, зовут Эдисон. – Мастерсон достал из кармана фотографию изобретателя. – Вот как он выглядит. Джеронимо бесстрастно выслушал перевод, потом взглянул на фото и, снова посмотрев на незваных гостей, заговорил. – Если друг Эдисона – ты, – перевел Обидая, – то что здесь делает Док Холидей? – Мистер Мастерсон боится заблудиться во тьме, – ответил за журналиста Холидей. – Я помогу ему вернуться назад в Тумстоун. Обидая передал его слова Джеронимо и перевел ответ: – Гоятлай говорит, что ты ему не нравишься. – В этом он не одинок, – совершенно равнодушно произнес Холидей. – Томас Эдисон ему тоже не нравится? – спросил Мастерсон. Обидая перевел вопрос для Джеронимо, и тот коротко ответил. – Нет, – сказал Обидая, обращаясь к Мастерсону. – Еще Гоятлай говорит, что в вашего друга стрелял не апач. – Точно? – спросил Мастерсон. Обидая даже не удостоил этот вопрос перевода. – Так сказал Гоятлай, – произнес он. Мастерсон кивнул Джеронимо. – Благодарю. – Обращаясь уже к Обидае, он сказал: – Это все, что я хотел знать. Думаю, нам пора… Они с Холидеем уже направились к лошадям, но путь им преградили два апача. Мастерсон улыбнулся и жестом попросил их отойти в сторонку. Апачи не сдвинулись с места. – Я думал, мы закончили, – пробормотал Мастерсон. – Какого дьявола происходит? – Скорее всего нас проверяют: такие ли мы безобидные, какими прикидываемся, – ответил Холидей. – А мы безобидные? – спросил Мастерсон, приглядываясь к индейцам. – Я – да, – ответил Холидей. – У меня ведь забрали оба ствола и нож. Кого я без них обижу? – Тогда ведем себя вежливо. Мастерсон улыбнулся и, коснувшись полей котелка, слегка поклонился. Пошел в обход апачей по широкой дуге. Индейцы снова преградили ему путь. Мастерсон обернулся к Джеронимо. – Я так думаю, отзывать вы их не собираетесь? Обидая куда-то запропастился, и Джеронимо взирал на чужаков совершенно бесстрастно. – В пустыне по ночам холодно, – сообщил Мастерсон Холидею и взглянул на заходящее солнце. – Не знаю, как ты, но я здесь до утра торчать не намерен. Он сделал ложный выпад влево и – когда индейцы попались на уловку – побежал вправо. Холидей – сразу за ним. Сборище апачей дружно расхохоталось над неудачей братьев, один из которых потерял выдержку и с криком бросился на Мастерсона. Оба рухнули на землю. Мастерсон тут же вскочил на ноги и угостил апача ударом в живот с левой и в челюсть – с правой. Упав, индеец сделал Мастерсону подсечку. Противники покатились, отвешивая друг другу тумаки. В руке у апача, когда тот оказался сверху, блеснул нож. Мастерсон выкрутился, неведомым образом завладел клинком и всадил его в грудь апачу. Тот заорал и забился в конвульсиях. Мастерсон бил ножом снова и снова, пока противник не затих. – Встань, – тихо произнес Холидей, и Мастерсон быстро поднялся с колен. Джеронимо – вновь сопровождаемый Обидаей – приблизился к нему футов на десять. – Джеронимо все видел, – обратился Мастерсон к негру. – Ваш человек напал первым. Шаман ответил ему через Обидаю: – Вы явились в земли Гоятлая и убили его воина. – На меня напали! – Мастерсон показал трофейный нож. – Я пришел с миром, но любому удальцу, который вздумает силой удерживать меня, отплачу той же монетой. Джеронимо снова сказал что-то Обидае, и негр перевел: – Гоятлай не станет тебя задерживать и позволит уйти. Он велит своим воинам отпустить тебя. – Славно, – произнес Мастерсон. – Договорились. – Однако ты пришел в земли апачей и убил одного из нас. За это положена расплата. Джеронимо посмотрел в ночное небо, где в окружении миллионов звезд висела полная луна. Воздев к ней руки, шаман завел до отупения монотонную песнь; где-то через минуту закончил и, злобно усмехнувшись, снова посмотрел на Мастерсона. Журналиста вдруг накрыло волной головокружения, и он поспешил встряхнуться. Посмотрел в глаза Обидае. – Я вооружен, – показал он нож. – Так что лучше не подходите! – Погоди, сейчас сам бросишь оружие, – невыразительно произнес Обидая, и стоило ему договорить, как Мастерсон выронил нож. Пальцы у него скрючились. – Что это со мной, черт подери? – пробормотал он. – Ты убил апача, и Гоятлай вынес тебе приговор, – объявил негр. – Отныне и до конца дней твоих тебя не просто будут звать летучей мышью – быть тебе ею взаправду. С заката и до рассвета ты станешь думать как мышь, питаться как мышь и обитать в ее теле. Гоятлай все сказал. Мастерсон попытался ответить, но вместо слов с его губ сорвался пронзительный писк. С благоговейным ужасом смотрел он, как его руки превращаются в крылья. Ноги у него почти что исчезли, и одежда упала на землю. Мастерсон взмыл в воздух летучей мышью с размахом крыльев в шесть футов. В крупных клыках у него отражалось пламя костров и свет луны. Кружа над лагерем, он взлетал все выше и выше. Несколько раз он пронзительно вскрикнул и улетел в сторону Тумстоуна. – Что, не верится, Док Холидей? – весело поинтересовался Обидая. – Я, когда налакаюсь, и не в такое поверю, – ответил Холидей, глядя вслед улетающему Мастерсону. – Утром он станет прежним? – Если протянет до утра, – ответил Обидая. – Впрочем, будь уверен, убить его чрезвычайно непросто. – Спроси Джеронимо, что нужно, чтобы снять проклятье? – Гоятлай не снимет его. – А ты все равно спроси. Обидая обратился к Джеронимо, выслушал краткий ответ и перевел Холидею: – Гоятлай снимет проклятье, если ты принесешь ему голову Римского Носа. – Хорошо, что он не попросил чего потруднее, – ядовито заметил Холидей. – Теперь верните оружие, и я вас покину. – Оружие останется у нас, – возразил Обидая. – Это окончательно решение? – Да. Холидей пожал плечами. – Тогда, будьте любезны, приведите мою лошадь. Не хотелось бы оказаться в положении мистера Мастерсона. Обидая кивнул и жестом велел одному из воинов привести лошадь Холидея. Тот забрался в седло и спросил у Джеронимо: – Мне не помешают покинуть лагерь? Джеронимо ответил через Обидаю: – На сей раз – нет. Зато теперь Гоятлай знает, как выглядит знаменитый Док Холидей, и признает тебя, если осмелишься вернуться. Холидей одарил Джеронимо насквозь фальшивой улыбкой и поскакал в сторону Тумстоуна.