Но потом Лена свои разговоры о том, как бы ей найти способ разбогатеть, прекратила. Зато Варя увидела, что Лена стала покупать себе дорогую косметику, новые вещи у нее теперь лежали в фирменных пакетах модных дорогих магазинов, куда Варя даже и зайти стеснялась. Варя даже ходить мимо них опасалась. Ей казалось, что из-за сверкающих витрин на нее презрительно смотрят продавщицы, которые ей тоже казались существами из другого, почти нереального мира горностаевых шуб, сверкающего хрусталя и новеньких иномарок. — Любовника богатого нашла? — спросила Варя, когда Ленка заявилась на работу в умопомрачительной красоты зимних сапогах. — Или Павел подарил? Мало того, что сапоги были красивы, они были еще и удивительно легки и удобны на ощупь. А когда Варя, у которой был один размер с Леной, сунула ногу в новый сапог, то невольно охнула. Прежде такого ей испытывать не приходилось. Нога устроилась в сапоге, словно в перчатке — теплой, мягкой и удивительно уютной. Но Лена в ответ на Варин вопрос о любовнике только фыркнула. Но на следующий день приехала на работу на белой «девятке», за рулем которой сидела сама. — Так кто же? — благоговейным шепотом спросила у нее Варя. — Любовник или Павел? — Павел все деньги в свой бизнес вкладывает! — заявила ей Лена. — На себя и меня у него жалкие гроши остаются. Он как купил себе куртку три года назад, так ее и таскает. А зачем менять? Она же без дырок! Не знаю, может быть, он и правильно делает, но только я-то сейчас, сегодня жить хочу. Сейчас, а не потом! — Значит, все-таки любовник?! — ахнула Варя, которая была твердо убеждена, что щедрые и богатые любовники — это плод чьей-то выдумки и в реальной жизни не встречаются. — Варька, опомнись! — захохотала в ответ Лена. — Стал бы любовник мне машины дарить! Как же! Не такая уж я красавица, чтобы на меня такие деньги швырять. Сама я деньги заработала и сама же машину и купила! — Врешь! — обиделась Варя. — Как ты могла заработать такие деньжищи? Однако пришлось поверить. Деньги Лена и в самом деле зарабатывала сама. — Но чем? — спросила у Вари Анька. — Оценкой картин, — вздохнула Варя. — У Лены было редкое чутье и знание. Ей было достаточно бегло взглянуть на картину, чтобы рассказать о ней почти все, определить школу, к которой принадлежал художник, год, когда картина была создана, и, конечно, самое главное — она называла точную стоимость картины на рынке. Она могла отличить подлинник от копии без всякой аппаратуры. Лена никогда не ошибалась, а брала за свои услуги значительно меньше, чем взял бы эксперт, который стал бы делать химический анализ красок, полотна и так далее. Так что постепенно у Лены появилась своя клиентура. Если кто-то после нее и шел к эксперту, телефон которого всегда был у Лены, то его официальная оценка никогда не отличалась от Лениного вердикта. — Так в чем тогда смысл? — удивилась Аня. — Почему бы клиентам сразу не обращаться к эксперту? — За настоящую экспертизу, проведенную по всем правилам, нужно заплатить большие деньги, — сказала Варя. — А кому охота выкладывать денежки за какую-нибудь дедушкину любительскую мазню? Обычно ведь люди только догадываются, что попало им в руки. А узнать точно хочется. Вот тогда и появлялась Лена и говорила, стоит ли картина денег или ее можно просто отнести на свалку. Репутация ее была такова, что люди ей верили, и деньги она зарабатывала вполне приличные. — И что, Ленин приговор был всегда верен? — удивилась Аня. — Так я же вам говорю, Лена никогда не ошибалась. Она работала не только с частными лицами, с коллекционерами. Да и не только среди коллекционеров. Некоторые антикварные магазины и галереи, когда у них возникали сомнения, привлекали Лену для оценки полотен в качестве независимого эксперта. И проколов у нее не случалось. Из Русского музея Аня ушла в больших сомнениях. С одной стороны, у Вари не было никакого резона врать. А с другой… С другой — Ане что-то не верилось в то, что оценкой картин можно заработать себе на новый автомобиль, и содержать любовника, и еще делать покупки в тех дорогих фирменных магазинах, где одевалась и обувалась Лена. Да еще и шататься по ночным клубам и казино, осведомленность о которых Лена продемонстрировала перед Маришей. К тому же Варя ничего не сумела сказать Аньке, почему Лена уволилась из Русского музея. — Правда, наши тетки шушукались между собой, что Ленку просто выгнали, — сказала Варя по этому поводу. — Но лично я так не думаю. Наш начальник души в Лене не чаял. А сама Лена давно уже поговаривала, что нужно ей увольняться. Нет смысла за гроши вкалывать по восемь часов в день в душном помещении, когда за окнами — настоящая жизнь, и молодость проходит. Но знаете… Одно в ее увольнении мне действительно показалось странным. — Что? — насторожилась Анька. — Обычно при увольнении сотрудника ему предлагают отработать двухнедельный срок, чтобы руководство успело найти замену и ввести нового человека в курс дела. Аня согласно кивнула. — Так вот, а в случае с Леной никто не заставил ее отрабатывать эти две недели, — повторила Варя. — Она просто утром пришла на работу, оставила вещи и пошла в отдел кадров. А уже к обеду позвала меня в кафе попрощаться. — Может быть, эти две недели вычли из Лениного отпуска? — предположила Аня. — На какие только уловки не идут иногда люди. — Нет, — покачала головой Варя. — Свой отпуск за этот год Лена уже отгуляла. И сразу после отпуска уволилась. Вычитать было не из чего. Вот я и говорю: что-то с ее увольнением не совсем чисто. Аня вышла из музея и присела на лапу белого льва, охранявшего парадную лестницу. Лестницу, которой по неизвестной Ане причине никогда не пользовались. Посетители были вынуждены просачиваться в Русский музей через маленькую незаметную дверку, в то время как широкие ступени парадного входа мирно зарастали мхом. Удобно устроившись около льва, Аня задумалась. Что-то не давало ей покоя. — А не сходить ли мне в отдел кадров? — вдруг подумала вслух Аня и тут же поняла, что это и есть то самое, что не дает ей покоя. Решив, что визит в отдел кадров откладывать на завтра не стоит, Аня помчалась домой за паспортом. По предыдущим визитам в отделы кадров многих учреждений она четко уяснила — без паспорта с тобой никто серьезно разговаривать не будет. Но, выбежав за ворота музея, Аня резко затормозила. — Минуточку, — произнесла она, — я же не на работу устраиваться иду. Мне нужен не паспорт, а нечто совсем другое. И Аня быстро свернула в другую сторону, где, по ее расчетам, должен был находиться кондитерский магазин. Пока Аня бродила среди прилавков с яркими коробками, выбирая ту, которая бы растопила лед сердец сотрудниц отдела кадров, Инна проводила время далеко не так приятно. Начать с того, что частного сыщика, проживавшего в добрых двадцати минутах езды от ближайшей станции метро «Электросила», дома не оказалось. Напрасно Инна стучала и звонила. На месте не оказалось не только сыщика, но и его родных и близких. То ли их в принципе у него не было, то ли они тоже куда-то ушли. В конце концов на шум, который подняла Инна, среагировал некто, живший в соседней квартире. — И чего ты трезвонишь? — хмуро поинтересовалась личность неопределенного пола и возраста у Инны. — Мне нужен ваш сосед, — объяснила Инна. — Нет его дома, — хмуро ответила личность. — В Павловске он. На работе. — Где? — машинально переспросила Инна. — Во дают люди! — восхитился сосед или соседка. — Про Павловск уже не слышали? Ты сама-то из какой дыры будешь? Из Новохоперска? Не успела Инна сообразить, где она слышала это название, как соседка, все-таки женщина, продолжила: — Садись на электричку и езжай в Павловск, коли тебе Борька нужен. А тут колотиться нечего. Людям спать нужно. — А где мне его там искать? — закричала Инна. — В милиции, где же еще? — удивилась соседка. И пока Инна переваривала эту информацию, дверь рядом начала закрываться. — А в каком… — успела спросила Инна. — В каком отделении мне искать Борьку? — Там одно отделение, — сообщили Инне уже из-за двери. — Всей милиции одно отделение и паспортный стол. В соседних домах. Небось не заблудишься! Дверь закрылась, и Инна осталась на площадке одна. Вняв совету, она поехала в Павловск. В принципе не было ничего удивительного в том, что частный сыщик, которому жаловалась Лена на слежку за собой, работал там же в Павловске в отделении милиции. — Даже вполне закономерно, — бормотала Инна себе под нос, гоня свою машину в Павловск. — Лена живет в Павловске, что-то ее тревожит, и она бросается в ближайшее, родное, так сказать, отделение милиции. А там ей соглашаются помочь, но только в частном порядке. Что ж, и это понятно. Только один вопрос, почему же сыщик работает в Павловске, а живет возле «Электросилы»? Это же какие концы ему каждый день наматывать приходится. Но в конце концов Инна решила, что если бедняге нравится каждый рабочий день проводить в дороге по несколько часов, то это его личное дело. И ее никак не касается. Отделение милиции города Павловска Инне удалось найти с помощью местных жителей. Оно располагалось на улице Марата. Но в самом отделении Инна столкнулась с проблемой. Сотрудников по имени Борис там было целых три штуки. Сначала Инна даже растерялась. — Вам какого? — допытывался у нее дежурный. — Как его фамилия? Но, увы, фамилии-то Инна и не знала. Лида как-то не упомянула о фамилии сыщика, к которому обращалась Лена за помощью. И если уж быть до конца откровенной, так и имени сыщика Лида не называла. Это уж сама Инна сделала вывод, что мента зовут Борисом, так как ей посоветовали искать Борьку именно в Павловске. Вот Инна была в Павловске, и был у Инны на руках только питерский адрес этого самого Бориса. — Как он хоть выглядит? — продолжал допытываться у Инны дежурный, не оставивший надежды помочь хорошенькой посетительнице. Но, увы, и как выглядит нужный ей Борис, Инна не знала. — Он живет в Питере! — наконец сообразила она. — Так это же Берестин! — обрадовался дежурный. — Но его сейчас нет. — А где он? — расстроилась Инна. — На задании, — важно сказал ей дежурный и, поманив девушку поближе к своему окошку, сказал ей шепотом: — На задании он для начальства. А вам я скажу: он в баре «Баобаб». Пройдете через проходной двор и увидите указатель. И поторопитесь, Боря там только пообедает и отвалит по своим делам. Поспешно поблагодарив дежурного, Инна помчалась в «Баобаб». Но, увы, войдя в это заведение, она увидела добрый десяток годных к воинской службе молодых и не очень молодых лиц мужского пола. Все они активно что-то жевали, пили, кусали и глотали. Так как из рассказа дежурного Инна уже знала, что нужный ей Борис работает оперуполномоченным, а стало быть, формы для пользы дела по большей части не носит, то вычленить нужного ей мужчину из остальной стаи не представлялось возможным. — Что вам угодно?! — внезапно материализовалась возле Инны хорошенькая брюнеточка с подносом. — Перекусить? — Нет, — помотала головой Инна. — Мне бы Бориса. И Инна ловко сунула скрученную трубочкой денежную купюру. — Какого Бориса? — немедленно выказала желание помочь официантка. — Мента, — скромно потупившись, пояснила Инна. — А-а! — пренебрежительно выдохнула официантка. — Всего-то делов. Вон он сидит. И она мотнула головой в сторону столика, за которым сидел внешне ничем не примечательный молодой человек. На вид обычный представитель рабочей молодежи, любитель пива, голых потных девок и баньки по субботам. Тем не менее Инна отдала должное его маскировке, подсела к парню и спросила: — Вы Борис? Опер кинул на нее внимательный взгляд и кивнул. — Я к вам по поводу Лены, — сказала Инна. — Какой Лены? — Шлюпиковой, — ответила Инна и, видя, что опер явно собирается открещиваться от знакомства со всеми Ленами на свете, поспешно добавила: — Которую похитили злоумышленники. Кажется, эта новость ошеломила Бориса. Если секунду назад он и не думал признаваться в знакомстве с Еленой Шлюпиковой, то одна-единственная фраза Инны заставила его передумать. — Когда? — сипло прошептал он, даже перестав на минуту жевать отлично прожаренную свиную отбивную с жареной ломтиками картошкой. — Сегодня? — Нет, — покачала головой Инна. — А почему именно сегодня? Вы что, ее сегодня видели?