Белым мехом горностая, А клюка – пером блестящим, Да, серебряным, блестящим! И опять вигвам поднялся, В облаках поплыл прозрачных, По воздушному теченью, И пристал к Звезде Вечерней, — На звезду спустился тихо, Как снежинка на снежинку, Как листок на волны речки, Как пушок репейный в воду. Там с приветливой улыбкой Вышел к ним отец Оссэо, Старец с кротким, ясным взором, С серебристыми пудрями, И сказал: «Повесь, Оссэо, Клетку с птицами своими, Клетку с пестрой птичьей стаей, У дверей в моем вигваме!» У дверей повесив клетку, Он вошел в вигвам с женою, И тогда отец Оссэо, Властелин Звезды Вечерней, Им сказал: «О мой Оссэо! Я мольбы твои услышал, Возвратил тебе, Оссэо, Красоту твою и юность, Превратил сестер с мужьями В разноперых птиц за шутки, За насмешки над тобою. Не сумел никто меж ними Оценить в убогом старце, В жалком образе калеки Сердца пылкого Оссэо, Сердца вечно молодого. Только Овини сумела Оценить тебя, Оссэо! Там, на звездочке, что светит От Звезды Вечерней влево, Чародей живет, Вэбино, Дух и зависти и злобы; Превратил тебя он в старца. Берегись лучей Вэбино: В них волшебная есть сила — Это стрелы чародея!» Долго, в мире и согласье, На Звезде Вечерней мирной Жил с отцом своим Оссэо; Долго в клетке над вигвамом Птицы пели и порхали На серебряных шесточках, И супруга молодая Родила Оссэо сына: В мать он вышел красотою, А в отца – дородным видом. Мальчик рос, мужал с летами, И отец, ему в утеху, Сделал лук и стрел наделал, Отворил большую клетку И пустил всех птиц на волю, Чтоб, стреляя в теток, в дядей, Позабавился малютка. Там и сям они кружились,