– Чтобы гадость какая не поднялась… – не слишком понятно пояснил он. По всей видимости, фермер с семейством пытался уйти. От чего они уходили, от чего спасались – было неясно. Однако, что бы это ни было, оно сумело их настигнуть и убить. Первыми под удар попали дети и жена. Фермер с работниками попытался защитить их. Явно много стрелял, но безрезультатно. Двое его работников решили бежать, но их настигли и растерзали. Трупов нападавших нигде видно не было. Возвращались слегка подавленные и с испорченным настроением. Где-то на полпути до Лаптя стало светать. И почти сразу появились другие фермерские семейства: идущие в том же направлении, нагруженные скарбом и вещами. Видимо, дети и племянники Лаптя успели всё подробно объяснить, и никто не стал отсиживаться в опасном кластере. Как только все окрестные фермеры собрались, то пошли совещаться. А Игоря с Эрином накормили завтраком и устроили подремать в доме. Впрочем, долго поспать не удалось. Всего через пару часов их поднял хозяин фермы. – Мы все уходим, – сообщил он. – Решили, пусть Старый сам разбирается с тем, что устроил. Пока пойдём в Лёдное. Вы с нами? – Нет, у нас ещё по соседству дела. Только выйдем из фермерского кластера вместе, чтобы не давать повода по нам стрелять, – ответил нюхач. Процессия выдвинулась через полчаса. Все двери были заперты, а всё ценное – второпях собрано. Люди уходили в город, спасая свою жизнь, но наплевав на имущество и постройки. Игорь почти не сомневался, что возвращаться фермерам придётся на пепелище. Судя по характеру Старого, тот постарается хоть как-нибудь отомстить напоследок. Однако на лицах уходящих людей не было признаков отчаяния – и это, как минимум, радовало. Семейство Старого, с ружьями наперевес, высыпало к дороге, но, увидев количество направленных на них стволов, отступило. Так и не решились напасть. И вот на их лицах было всё: и злость, и отчаяние, и страх… Игорь смотрел на семью Старого, но жалости к ним в себе не нашёл, хотя и пытался. Они сами выбрали этот путь, так что нечего было жалеть. Покинув кластер, вся процессия разделилась. Фермеры отправились в город, а Эрин, Игорь и Джокер свернули на повороте к другому кластеру. Надо было проверить очередную заявку, выданную нючаху. Глава 24. Рисунки на полях На привале Эрин рассказал детали задания, не став дальше тянуть: – В кластере Б8 фермеры постоянно находят рисунки на снегу. Вот уже пятый месяц. Они подозревают, что это знаки Хаоса. Я не знаю, так это или нет. Но у них и вправду участились случаи сильных эманаций Хаоса. Пока вроде ничего страшного не произошло. А, с другой стороны, ты сам видел, как оно тут бывает… – И что ты хочешь сделать? – поинтересовался Игорь. – Опросим всех. Узнаем, где были найдены рисунки, нанесём точки на карту и попробуем вычислить того, кто их делает, – ответил Эрин. – Если художник – человек, то проверим его. Ну а если установим, что рисунки делают не люди, а порождения… В общем, тогда и будем решать проблему. – А низшие порождения могут делать рисунки? – уточнил Игорь. – Чисто теоретически могут. Особых препятствий к этому нет. Кроме одного: они тупые, как пробки. Мозги возвращаются лишь на статусе осознавших. А полноценно рисовать могут только хтоны. Однако бывали случаи, когда и низшие приспосабливались. Так что ничего нельзя исключать. К тому же, если на узле хтон, он может использовать в своих целях призванных порождений. Наподобие того же зелёного тролля. – Ты говорил, у тебя ещё семь жалоб? – спросил Игорь. – Получается, пока не закончим, в Лёдное мы не вернёмся? – Нет смысла все сразу обходить! – покачал головой седой. – С этой стороны от Лёдного ещё два фермерских кластера надо проверить. Потом вернёмся, чуть отдохнём, сдадим отчёты и пойдём по другим жалобам. Однако сильно задерживаться не будем: мало ли что администрация ещё начудила… Пообедав, их маленький отряд продолжил путь. Правда, уже не по снегу. Лето на осколке, наконец, вступило в свои права. Снег постепенно сходил с дороги, обнажая песок и камни. По краям дороги проглядывал мох, который быстро, прямо на глазах, желтел. Путники смазали сапоги жиром, но Игорю не верилось, что это им сильно поможет. Песок с водой – это тот ещё абразив для обуви… К нужной ферме они подходили по краю дороги: там, где было посуше, а мох кое-как держал грунт. Конечно, можно было пройти по полю, с которого снег пока и не думал сходить. Но как отнесутся фермеры к тому, что кто-то топчет их посевы – не знал даже Эрин. Первая ферма была совсем небольшой. Дом, пара крепких каменных сараев, деревянный амбар, три поля и пять теплиц. И жила здесь всего одна семья, у которой даже работников не было. Глава семейства был довольно молодым на вид – похоже, ровесник Игоря. А жена его и вовсе выглядела лет на двадцать пять-тридцать. Хотя сразу стало понятно, что это лишь видимость: либо система постаралась, либо с генами повезло. Детей у фермера и его жены было двое. Старшая дочь оказалась взрослой девушкой лет двадцати. Она вся была какая-то нескладная и постоянно молчала. А вот младшая дочь, на вид лет двенадцати, наоборот, отличалась редкой общительностью. Именно она первой встретила Игоря, Эрина и Джокера у ворот. – Собака! Настоящая! – обрадовалась она вместо приветствия. – А можно погладить? – Здравствуй! – кивнул Эрин. – Привет! Думаю, Джокер не будет против. А если ему не понравится, он сам покажет! – ответил Игорь. – Гав! – подтвердил пёс, а потом принялся скулить, когда ребёнок почесал ему шею. – Настя, смотри: собака! – крикнула девочка проходившей мимо старшей сестре, но та только равнодушно качнула головой. Вышел отец семейства. Поздоровался. Разговорились. Эрин достал карту и принялся отмечать места, где были замечены странные рисунки. – У нас полей-то немного! – объяснил фермер. – Мы вообще сюда перебрались из-за старшей. Она у нас… Сами видите… Особенная. Родилась уже в этом мире, и что-то пошло не так. Другие дети её дразнили, а она злилась и обижалась. Вот мы и переехали подальше от города. А с младшей как-то лучше вышло: она живая, весёлая. – Старшая у вас с детства такая? – спросил Эрин. – С младенчества, – признался фермер. – Упустили мы где-то… Вот теперь и ходит, как это здесь называют, «пуганная Хаосом». Так-то она нормальная. Я её в город отправляю, работу поручаю. Но ведёт себя иногда странно… Вика! Отстань от пса! – Ну па-ап! – отозвалась младшая девочка. – Что про рисунки можете сказать? – поинтересовался нюхач. – Вы ведь не первые жалуетесь. Сначала были у соседей случаи? – Рисунки как рисунки… Ну где-то метр на метр. Рисуют их на снегу вдоль дороги. Выглядят как-то… Не очень приятно!.. – признался фермер. – Будто ребёнок чертил геометрические фигуры. У нас вообще-то земли мало. И долгое время ничего не было, а у соседей рисунки время от времени появлялись. Они написали жалобы. А несколько дней назад и у нас появились. Я тоже жалобу написал. И с Настей, старшенькой, в город отправил. Судя по отметкам, все рисунки появлялись ближе к центру кластера ферм. Каждый кластер, если смотреть на него сверху, напоминал цветок с несколькими лепестками. И в центре всегда имелась дорога, подходившая к каждой из ферм. Конечно, все лепестки были разных размеров и ширины. Например, у этой маленькой фермы вообще не было внешней границы: со всех сторон она была окружена другими хозяйствами. Всего рисунков на этой ферме было пять. Три на ближайшем к центру поле, а ещё два – вдоль дороги. При этом фермер клялся, что раньше такого не было, и появилось всё за один день. – Но у нас ферма-то маленькая… Тут особо и порисовать негде. Тем более, я дочек часто отправляю гулять. А они глазастые, всё бы сразу заметили! От приглашения выпить чаю Эрин отказался. И, закончив опрос, отряд двинулся к следующей ферме. Вот там семейство было человек на двадцать, а рисунки на полях вдоль дороги появлялись с завидной регулярностью. На карте возникло ещё восемнадцать отметок, и это только те, которые нашли недавно – и про которые местные не успели забыть. На двух оставшихся фермах ситуация была та же. Рисунков было достаточно много, и большая их часть россыпью располагалась вдоль центральной дороги. Редко когда рисунок находили где-то в глубине поля. На всякий случай Эрин предложил сунуться и на другие фермы: те, которые не подавали жалоб. И там нюхач с помощником узнали много нового о себе, своих любопытных носах – и о том, что шляются почём зря и работать мешают. Зато удалось выяснить, что рисунки замечали и на других фермах, но не придавали им значения. Кто-то считал всё это блажью, а кто-то – обычным хулиганством. Да и случаев там было не сказать, чтобы много… – Я рисунок Хаоса ни с чем не спутаю! – заявил один из фермеров. – Это просто детские шалости. Сами проверьте! Если, конечно, их ещё не засыпало или не растаяли. А меня от дел не отвлекайте! Я вообще был против этой жалобы, которую соседи подали!.. Собственно, этим нюхач с помощником и занялись: отправились искать рисунки по отметкам на карте. Вот только летняя оттепель играла против расследования. Тёплый воздух плавил снег, стирая последние следы загадочных художеств. Первый рисунок обнаружили только спустя пару часов… Поскольку Игорь уже однажды видел узоры Хаоса, то ему было с чем сравнивать. И ему тоже показалось, что от этого рисунка не идёт такого негатива, как от того, что они обнаружили на заднем дворе Эрина. И ровных линий было немало, и даже фигуры какие-то усматривались. Да, художественной ценности явно немного, но узор не выглядел ни противным, ни отвратительным. Однако Эрин подошёл к вопросу серьёзно. Не только тщательно рассмотрел узор, но и долго бродил вокруг: искал следы художника. Не нашёл, конечно: слишком много времени прошло. В итоге, нюхач с помощником пошли дальше, к следующему рисунку. И так почти полдня – точка за точкой, узор за узором. Игорь не спрашивал, что думает седой. Решил, что тот сам всё расскажет, когда посчитает нужным. Зато помощник старался подмечать всё, что увидел – правда, понимая, что толку от этого мало. Всё-таки Эрин, в отличие от него, использовал особые навыки, которых у Игоря не было. На ночёвку уставшие путники устроились на одной из ферм, подавших жалобы. В дом их, правда, не пустили, вместо этого выделив отдельный сарайчик. Строение было совсем крохотным, с одним маленьким окошком – и настолько плохо защищено, что Эрину пришлось самому накладывать знаки. Есть тоже пришлось собственные запасы, а это, по большей части, были слегка подсохшие бутерброды. Актом небывалой заботы стала буржуйка, принесённая работниками фермера. Трубу от печки Эрин с Игорем выставили в окно. А на нагретой поверхности вскипятили воду для чая. Зато Джокер порадовался: его пустили в сарай с хозяином. Обычно-то оставляли в сенях, а он любил, когда тепло, и люди рядом. И поэтому теперь лежал довольный возле печки, на копне сена. – Почему они нас в дом не пустили? – уточнил Игорь, когда они с нюхачом остались одни. – Чего-то опасаются? Или мы рожей не вышли? – Может, боятся, что я серебряные приборы из буфета попру! – усмехнулся Эрин. – А может, ещё чего… Но, скорее всего, просто не любят. – Тебя не любят? – Меня не любят! – подтвердил нюхач. – А за что тебя не любить? Ты же приходишь по их жалобам! – удивился Игорь. – Вон, Лапоть и Молоко нормально к нам отнеслись. – Знаешь… Я как-то не задумывался, если честно!.. – ответил Эрин, поморщившись. – Но про меня тут разные слухи ходят. Десять лет уже работаю, как-никак… И людей приходилось убивать, а иногда и целые семьи отправлять в изгнание. Люди не понимают сути моей работы, а выяснять не хотят… Я для них что-то вроде страшной сказочки, которую иногда приходится самим вызывать. – Ты что-то решил по поводу этих рисунков? – не выдержал Игорь. – Что-то решил… Надо ещё проверять. Завтра мы с тобой продолжим осмотр, а потом отчитаемся, что рисунки к Хаосу отношения не имеют, и уйдём… – Эрин усмехнулся. – Вроде как на следующий заказ. – А на самом деле? – уточнил Игорь. – А на самом деле в засаде дождёмся вечера. И посмотрим, не появится ли загадочный художник!.. – Эрин говорил тихо, так что Игорь его еле слышал. – Если появится, то поймаем и выведем на чистую воду. А если нет… – Художник ведь может завтра не прийти! – предположил Игорь. – Вдруг он затаился из-за нашего расследования? – Это тоже будет результат, – не согласился Эрин. – Понимаешь, рисунки-то явно детские! Вероятно, дети и рисуют. Но есть у порождений свои ритуалы, которые позволяют вызывать крупные прорывы Хаоса. И для этих прорывов, чтобы сразу не заметили, рисуются совсем другие узоры, не вызывающие отвращения. Так вот… Если всё это дело рук хтона или другого порождения, то оно снова вылезет рисовать сразу после нашего ухода. И ждать долго не будет, потому что снег скоро сойдёт. – А если дети, то не вылезут, испугаются? – уточнил Игорь. – И дети могут вылезти, но тогда мы увидим, что это дети. Мы их сегодня, почитай, всех видели, пока кластер ферм обходили! – Эрин улыбнулся. – Их-то я в первую очередь проверял, чтобы среди них хтона не было. – Вот зачем ты по другим фермам пошёл… – понял Игорь. А нюхач кивнул: – Так и есть. В общем, если рисунки оставят дети, или никто не будет делать новых – значит, это просто рисунки. Глупая шутка, за которую стоит дать по жопе, но не стоит поднимать панику!.. А вот если появится кто-то взрослый, или мы не сумеем обнаружить художника, а новые рисунки появятся – вот тогда дело серьёзное. Но это всё проблемы завтрашнего дня. А сейчас давай-ка спать. А то прошлой ночью как-то не удалось… Ночь прошла спокойно. Правда, отдохнул Игорь опять не слишком хорошо. Снова пришлось спать на лавке, на которой он себе бока отлежал, даже сквозь одежду. А ещё помощник нюхача часто ворочался и просыпался. И всё равно это было лучше, чем прошлой ночью. В первую половину дня они действовали по плану Эрина. Обошли поля, проверили, не появилось ли новых рисунков, а потом доложились всем, кто подавал жалобу, что расследование закончено. И, распрощавшись, ушли.