* * * Картеру было страшно. Его отвезли куда-то вниз – в лифте он заметил четыре кнопки с убывающими номерами, совсем как в подземном гараже, – и бросили в темноте. Энтони лежал на каталке и боли не ощущал, только голова кружилась. После укола захотелось спать, но он не заснул и пусть не совсем отчетливо, но чувствовал, как у основания шеи, сзади, делают надрез и что-то вживляют. Запястья и щиколотки неподвижно закрепили, якобы для его же удобства. Потом была каталка, лифт и чьи-то пальцы, нажимающие кнопку «У4». Тот парень с пистолетом, Ричардс, не сдержал обещания и так и не вернулся. Теперь Энтони проснулся и, хотя полной уверенности не было, чувствовал, что находится под землей, будто на дне колодца. На запястьях, лодыжках и, вероятно, на поясе до сих пор были путы, а вокруг – холодно и темно; лишь где-то вдали мерцал свет и слышался гул вентилятора. О чем говорил с докторами и медбратьями, Картер не помнил. Сперва процедура смахивала на стандартный медосмотр: его взвесили, измерили давление, попросили пописать в стаканчик, ударили по коленям молоточком, посветили фонариком в нос и в рот. Потом в ладонь воткнули иглу с пластиковой трубкой, которая тянулась к бутылочке на штативе. От боли Энтони даже вскрикнул: «Черт!» Еще в памяти остался странный ярко-красный огонек на конце ручки, лица в масках и чьи-то слова «Мистер Картер, это лазер. Будет немного неприятно». Сейчас, сидя в темноте, Энтони вспоминал, о чем думал, прежде чем окончательно отшибло мозги. «Вдруг это и есть смертельная инъекция? Интересно, кого я увижу: миссис Вуд, Господа или Сатану?» Однако Энтони не умер, а лишь заснул и проспал неизвестно сколько часов. Сознание тонуло во мраке: Картер словно брел по темному дому и не мог сориентироваться. Где тут верх, где низ, где право, где лево? Все тело ломило, а в рот, судя по ощущениям, затолкали шерстяной носок или лохматого зверька. Загривок, там, где шея соединяется с лопатками, ныл от боли. Картер поднял голову, но, оглянувшись по сторонам, увидел лишь красные огоньки, наподобие того, мерцавшего на конце ручки. Далеко ли эти огоньки и большие они или маленькие, Картер не знал. Это могли быть даже огни далекого города! Из темных глубин сознания выплыло имя. Уолгаст. Уолгаст сравнил время с океаном и обещал его подарить. «Я дам тебе время, Энтони. Сколько захочешь. Целый океан времени!» Прежде с Картером никто так не разговаривал. Казалось, Уолгаст раскрыл его самые сокровенные тайны и знаком с ним не пять минут, а долгие годы. Почему-то образ Уолгаста воскресил в памяти день, когда все началось. Июнь… Да, Картер точно помнил, как душным июньским полуднем прятался в тени под эстакадой, повесив на грудь плакат: «Подайте на еду! Благослови вас Господь!» Вот у обочины притормозил черный «денали», пассажирское окно открылось, и не чуть-чуть, как обычно, когда ему, явно боясь испачкаться, протягивали несколько монет или купюру, а полностью, резко и уверенно. Не успел Картер полюбоваться своим отражением в тонированном стекле, как оно исчезло. Казалось, мир неожиданно распахнул дверцу в секретную комнату. Едва перевалило за полдень, и на всех дорогах, включая Западную кольцевую, выстроились пробки. Над головой Картера безостановочно гудело, скрипело и звенело, словно на эстакаду пригнали длиннющий товарняк. – Сэр! – сидевшая за рулем женщина пыталась перекричать гул транспорта. – Сэр, вы меня слышите? Приблизившись к раскрытому окну, Картер почувствовал прохладу салона и сладковато-дубленый запах новой кожи, а еще через пару шагов – аромат духов. Женщина подняла солнечные очки на лоб и тянулась к пассажирскому окну, с трудом справляясь с сопротивлением ремня безопасности. Белая, разумеется, белая, это Картер понял с полувзгляда. Шикарный «денали» с огромной сверкающей решеткой радиатора, дорога, соединяющая Галерею и Ривер-оукс, где живут лишь богатые, – вывод напрашивался сам собой. А вот женщина оказалась моложе, чем можно было предположить, глядя на роскошный автомобиль, – от силы тридцатилетняя. Белоснежные теннисная юбка и топ, сверкающая от влаги кожа, загорелые руки, светлые с темными «перьями» волосы, тонкий нос, высокие скулы… Хороша, ничего не скажешь! Из украшений Энтони заметил лишь кольцо с крупным, как булыжник, бриллиантом. Глазеть по сторонам не следовало, но Картер не удержался, и в глубине салона увидел пустое детское сиденье, яркие плюшевые игрушки, а рядом – большой пакет из серебристой бумаги с логотипом универмага «Нордстром». – Подайте на еду, – пробормотал Картер. – Благослови вас Господь! Блондинка положила на колени плотно набитую кожаную сумку и начала вытряхивать содержимое: помаду, записную книжку, крошечный телефон, похожий на драгоценную безделушку. – Сейчас, сейчас что-нибудь дам, – бормотала блондинка. – Двадцатки хватит? Не знаю, сколько полагается… – Благослови вас Господь! – повторил Картер, чувствуя, что вот-вот загорится зеленый. – Подайте, сколько можете… Едва блондинка вытащила кошелек, сзади раздались первые раздраженные гудки. Женщина взглянула сперва на нетерпеливых водителей, потом на светофор, где теперь горел зеленый. – Черт! – Женщина лихорадочно рылась в огромном, как книга, кошельке с бесконечными молниями, кнопочками и замочками на набитых чеками, картами и бумажками отделениях. – Что же делать? Что делать? Сзади снова засигналили, и красный «мерседес», стоявший за «денали», с ревом выехал на среднюю полосу и подрезал внедорожник. Водитель внедорожника резко затормозил и возмущенно засигналил. – Извините, извините! – бормотала блондинка. Она смотрела на кошелек, как на дверь, к которой никак не могла подобрать ключ. – Сплошные карточки! Была же где-то двадцатка… Или десятка? Ах, ну надо же! – Ты что, идиотка, не видишь: зеленый загорелся?! – завопил водитель большого пикапа, стоящего через две машины от «денали». – Какого хрена дорогу загораживаешь?! – Все в порядке. – Энтони отступил от машины. – Вам пора! – Слышишь меня? – не унимался водитель пикапа. – Не загораживай дорогу! Блондинка глянула в зеркало заднего обзора, и от злости ее глаза чуть не вылезли из орбит. – Заткнись! – с ненавистью заорала она и ударила кулаком по ни в чем не повинному рулю. – Заткнись, черт подери! – Побыстрее, леди! Все же спешат! – Я просто хотела дать вам денег! Откуда столько проблем? Я же помочь собиралась! Энтони чувствовал: пора смываться. Что случится дальше, он знал заранее: сейчас хлопнет дверца, за спиной зашелестят шаги, кто-нибудь из водителей противно ухмыльнется и спросит: «Эй, парень, ты что делаешь? Оставь женщину в покое!» Подтянутся другие водители – в подобных ситуациях «неравнодушных» всегда хватает, – тогда его даже блондинка не спасет, как бы ни старалась. Свидетели увидят то, что им хочется: черного мужчину и белую женщину с раскрытым кошельком на коленях, а еще детское сиденье и пакет с покупками. – Пожалуйста, езжайте! – взмолился Картер. Дверца пикапа распахнулась, и из кабины выбрался краснолицый детина в джинсах и футболке. Ручищи что боксерские перчатки – такой раздавит Картера как букашку! – Эй! – тыча пальцем в «денали», закричал детина, и на солнце блеснула массивная пряжка его ремня. – Эй, вы там! Блондинка подняла глаза к зеркалу заднего обзора и увидела то, что чуть раньше увидел Картер: краснолицый детина сжимал в руке пистолет. – Господи! О боже мой! – запричитала она. – Он ее грабит! Коротышка-ниггер грабит машину! Картер точно к месту примерз, ошеломленный гудками, ревом и криками. Целый мир против него. Сейчас, сейчас настанет конец! Внезапно женщина проворно распахнула пассажирскую дверцу: – Садитесь! Энтони не шевельнулся. – Живее! – прикрикнула она. – Садитесь в машину! Почему-то Картер послушался – бросил плакат, забрался в салон и захлопнул дверцу. Женщина нажала на педаль газа и помчалась прочь, хотя на светофоре снова загорелся красный. Перекресток напоминал царство безумных гонщиков – Картер подумал, что они сейчас разобьются, зажмурился и мысленно приготовился к худшему. Но ничего не случилось: черный «денали» благополучно проскочил перекресток. Поездка получилась не для слабонервных: они вылетели из-под эстакады на солнце, и женщина прибавила скорость, точно забыв о присутствии Энтони. Когда пересекали железнодорожные пути, «денали» подпрыгнул так, что Картер ударился головой о крышу. Блондинка испугалась, резко затормозила – Энтони швырнуло на приборную панель – и свернула на стоянку между химчисткой и пончиковой. Там, даже не взглянув на Картера, женщина уронила голову на руль и разрыдалась. Прежде Энтони никогда не видел белую женщину в слезах, только по телевизору и в кино. Теперь в салоне «денали» он чувствовал запах ее слез, похожих на плавящийся воск, и запах ее чистых волос. А потом, впервые за долгое время, Картер ощутил свой собственный запах, который совершенно не обрадовал, – ужасная, отвратительная вонь: пахло тухлым мясом и кислым молоком. Энтони машинально оглядел себя: черные ногти, грязные руки, джинсы и футболка, которые он носил неделями, если не месяцами. Ему стало стыдно. Вскоре блондинка подняла голову и вытерла нос тыльной стороной ладони. – Как вас зовут? – Энтони. На миг Картер подумал, что она отвезет его прямо в полицию. Чистая ухоженная машина, чистая ухоженная хозяйка, а он как грязное пятно… Но даже если блондинка почувствовала его запах, вида не подала. – Я пойду, – тихо сказал Картер. – Простите, что доставил вам столько хлопот. – Вы? Какие хлопоты? Нет, вы ни в чем не виноваты! – Блондинка сделала глубокий вдох, прижалась затылком к подголовнику и закрыла глаза. – Господи, муж меня убьет! Господи, господи, господи! Рейчел, о чем ты только думала? Блондинка злилась и, как показалось Картеру, ждала, когда он уберется. Они находились в паре кварталов к северу от Ричмонд-авеню, значит, можно на автобусе добраться до Уэстпарка, где Энтони ночевал на пустующей автостоянке, недалеко от центра утилизации отходов. Место было неплохое, спокойное, а в дождь ему разрешали спать в свободных гаражах. При себе у Энтони имелось около десяти долларов – мелочь и несколько купюр, «заработанные» утром под эстакадой. Негусто, но на дорогу и ужин вполне хватало. Картер потянулся к дверце. – Нет! – вскинулась блондинка. – Не уходите! – Ее опухшие от слез глаза впились в лицо Картера. – Скажите, вы это серьезно? – Что именно, мэм? – непонимающе переспросил Картер. – «Благослови вас Господь!» Вы же и на плакате так написали, и говорили не раз… – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Дело в том, что я не чувствую благословения Господа! – Она невесело засмеялась, обнажив ровные, сияющие как жемчуг зубы. – Странно, правда, Энтони? Должна, но не чувствую. Я чувствую себя ужасно, каждый день, каждую минуту! Ну что тут скажешь? Разве это нормально, если молодая, красивая и явно состоятельная леди чувствует себя ужасно? Краем глаза Картер видел детское сиденье и яркие игрушки. «Интересно, где сейчас ребенок? – подумал он. – Может, нужно что-то сказать о том, как здорово быть матерью? Ведь людям, особенно женщинам, нравится заводить детей…» – Ладно, неважно, – перебила его мысли блондинка. – Знаю, что у вас на уме, даже озвучивать не надо! Считаете меня чокнутой! – Вы кажетесь нормальной. Блондинка снова залилась невеселым смехом. – Вот, в этом-то и проблема! Именно в этом! Я кажусь нормальной. Любого спроси, скажут: «У Рейчел Вуд есть все, что можно пожелать. У нее все хорошо…» Целую минуту блондинка тихо плакала, глядя в пустоту, а Картер гадал, вылезать из машины или нет. Леди так расстроилась, как же оставить ее в таком состоянии? Хочет ли она, чтобы ее пожалели? Судя по всему, ее звали Рейчел Вуд, и она разговаривала сама с собой. Впрочем, полной уверенности не было. Возможно, Рейчел Вуд – ее подруга или помощница, которая сидит с ребенком. Рано или поздно ему придется уйти. Пелена спадет с глаз белой леди, и она поймет, что чуть не получила пулю в лоб из-за вонючего ниггера, который устроился на пассажирском сиденье ее машины. Но прохлада «денали» и подавленное молчание его хозяйки держали Картера на месте. – Энтони, как ваша фамилия? Давно же ему не задавали этот вопрос! – Картер. Следующий поступок молодой женщины шокировал Энтони больше всех предшествующих. Она заглянула ему в глаза и протянула руку. – Ну, приятно познакомиться, мистер Картер, – грустно сказала белая леди. – Я Рейчел Вуд. «Мистер Картер» – надо же, как здорово звучит… Ладонь у Рейчел была маленькая, по-мужски сильная. Энтони почувствовал… но что именно, не смог объяснить даже себе. Он ждал, что Рейчел вырвет ладонь, однако та даже не попыталась. – Боже милостивый! – Голубые глаза женщины испуганно распахнулись. – Мужа инфаркт хватит… Не говорите ему, что случилось под эстакадой, пожалуйста! Ни в коем случае не говорите! Картер согласно кивнул. – Муж – полный придурок, только разве это его вина? Он просто не сумеет увидеть ситуацию нашими глазами. Дайте слово, мистер Картер! – Я ничего не скажу! – Отлично, – удовлетворенно проговорила Рейчел и, задумчиво сведя брови, показала взглядом на лобовое стекло. – Пончики. Не знаю, почему я остановилась именно здесь. Вы, случайно, пончиков не хотите?