От одного слова «пончики» рот наполнился слюной, а в желудке заурчало. – Я и пончики люблю, и кофе тоже. – Но это ведь не настоящий ужин! – твердо проговорила Рейчел, будто что-то для себя решив. – Вам нужна настоящая еда. Тут Картер понял, что именно почувствовал при рукопожатии: его видели насквозь, словно бестелесного призрака. Рейчел явно собралась взять его домой. Он слышал, такое бывает, но не верил. – Знаете, мистер Картер, я думаю, Господь не просто так поставил вас сегодня под эстакаду. Это послание, адресованное мне послание! – Рейчел включила сцепление. – Всем сердцем чувствую: мы с вами подружимся. Рейчел не ошиблась – они в самом деле подружились. Даже странно, Энтони и эта белая леди, миссис Вуд, – у нее был муж (правда, он годился ей в отцы и почти всегда отсутствовал), большой дом, окруженный вековыми дубами, лужайками и живыми изгородями, и две хорошенькие дочки: одна совсем крошка, другая детсадовского возраста. Картер ощущал это всеми фибрами души: они стали друзьями. Никто не относился к нему так, как Рейчел. Фактически она открыла не окно своей машины, а дверь в другой мир, за которой скрывались вежливые порядочные люди, еда и теплая постель. Рейчел обеспечила его работой, причем не только в своем дворе, но и у соседей. К кому бы из них ни отправился Энтони, везде его звали мистером Картером и частенько просили о дополнительных услугах – убрать со двора опавшие листья, вычистить сточные канавы, покрасить стулья или выгулять собаку. «Мистер Картер, понимаю, вы очень заняты, но не сочтите за труд…» Энтони всегда соглашался, а потом под ковриком или цветочным горшком находил десятку или двадцатку, хотя о «премиальных» не заикался ни разу. Соседи Энтони нравились, но, если честно, особого значения для него не имели. Он помогал им исключительно ради Рейчел и больше всего любил среду – ее день! По средам, когда Энтони выкатывал косилку из гаража, миссис Вуд махала ему рукой, а когда заканчивал работу, не оставляла деньги под ковриком, как другие, а отдавала лично. Бывало, она выносила во двор чай со льдом, расспрашивала Энтони о его жизни и рассказывала о своей. Они сидели в тени и беседовали, как приличные люди. «Мистер Картер, вы просто находка! Не знаю, что бы я без вас делала! Такого, как вы, мне не хватало все эти годы!» Энтони любил ее, действительно любил – в этом и заключалась великая, печальная тайна их отношений. Сейчас, среди мрака и холода, он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Те, кто забрасывал его чудовищными обвинениями, ошибались! Разве он обидел бы женщину, которую так любил? Он ведь знал… Знал, что за улыбками, смехом, делами, теннисом и дорогими салонами скрывается пустота. Пустоту в душе миссис Вуд он разглядел еще тем июньским днем в машине и чуть не захлебнулся от жалости, словно мог ее заполнить, если бы пожелал. Когда хозяйка не выходила во двор – а такое случалось все чаще, – Энтони видел, как она неподвижно сидит на диване, словно из нее выпустили воздух, и не слышит плача дочки, которую следовало накормить или перепеленать. Если миссис Вуд вообще не показывалась, Картер догадывался: она закрылась в своей спальне и хандрит. В такие дни Энтони отчаянно тянул время – стриг вполне аккуратные изгороди, в очередной раз подметал двор и чистил дорожки, надеясь, что рано или поздно хозяйка вынесет чай. Ведь чай означал, что она в порядке и с хандрой справилась. В тот роковой день он встретил во дворе старшую девочку, Хейли, одну-одинешеньку. Стоял промозглый декабрь, ветер засыпал бассейн жухлыми листьями, а пятилетняя девочка сидела во дворе в синих форменных шортах и блузке с отложным воротничком, босая, несмотря на мерзкую погоду. В руках она держала куклу Барби, но играть явно не собиралась. «В школу сегодня ходила?» – спросил Картер. Малышка покачала головой, даже не взглянув на Энтони. «Родители дома?» – «Папа в Мексике со своей подружкой, – заявила девочка, дрожа от холода, – а мама не хочет вставать». Картер толкнул парадную дверь, но ее заперли изнутри. Он позвонил в звонок, крикнул, встав под окном, – все безрезультатно. Почему малышку бросили во дворе одну, он не понимал, но ведь он вообще плохо понимал таких людей, как Вуды, поступки которых порой казались совершенно необъяснимыми. Картер протянул замерзшей девочке старый грязный свитер – Хейли закуталась в него, как в одеяло, – и начал стричь лужайку. Он надеялся, что гул косилки разбудит миссис Вуд, она вспомнит, что оставила дочку у бассейна и случайно закрыла дверь. «Я заснула, мистер Картер, не представляю, как так получилось. Слава богу, вы оказались во дворе!» Хейли молча следила, как Энтони приводит в порядок лужайку и достает из гаража сачок, чтобы выловить листья из бассейна. Крошечного, размером с центовую монетку, лягушонка Картер заметил на самом краю дорожки. К счастью, малыш под косилку не попал! Картер поднял его – лягушонок казался невесомым. Если бы Энтони не видел его своими глазами, то подумал бы, что ладонь пуста. То ли из-за девочки, наблюдавшей за ним с дворика, то ли из-за спящей в доме миссис Вуд, но Картер решил: крошечный лягушонок поможет разобраться с большой проблемой. – Иди сюда! – позвал он девочку. – Иди, покажу тебе, что я нашел. Смотри, мисс Хейли, такой же малыш, как ты. Такой же кроха! Энтони обернулся – перед ним стояла миссис Вуд. Шагов ее он не слышал, значит, она вышла во двор через парадную дверь. Хозяйка была в длинной футболке, в которой, судя по всему, спала, а волосы торчали в разные стороны. – Здравствуйте, миссис Вуд, очень рад вас видеть! Я как раз собирался показать Хейли… – Отойди от нее! Нет, перед ним стояла не миссис Вуд, по крайней мере не та, которую он знал, а сумасшедшая дикарка. Она смотрела на него, точно на постороннего. – Миссис Вуд, я только хотел показать ей симпатичного… – Беги, Хейли, беги! Не дав Картеру добавить ни слова, Рейчел толкнула его изо всех сил. Ноги Энтони запутались в сачке, лежавшем на бортике бассейна, он потерял равновесие, машинально схватился за футболку Рейчел и почувствовал, что тащит ее за собой. Так они и упали в воду. Вода… Вода ударила его по глазам, заполнила нос и рот жутким химическим вкусом, ядовитым, как дыхание демона. Рейчел была сверху, снизу, повсюду вокруг, опутывала ногами и руками. Картер пытался вырваться, но она крепко держала его и тащила на дно. Энтони совершенно не умел плавать, он мог только двигаться рывками, но боялся, а сил остановить Рейчел не хватало. Он вытянул шею, пытаясь разглядеть сияющую поверхность воды. Неужели до живительного воздуха целая миля? Рейчел увлекала его в глубину, в царство тишины. Бассейн напоминал перевернутое небо. Небо… Картера осенило: именно туда она стремилась. Именно туда мечтала отправиться с того самого момента, как притормозила под эстакадой и подозвала его. Связь с другим, надводным миром оборвалась, словно нитка бумажного змея, но, поскольку Рейчел манил перевернутый мир, змей не взлетал, а падал. Она обняла Картера и прижала подбородок к его плечу. Энтони посмотрел в голубые глаза и увидел непроглядный мрак. «Пожалуйста, позволь мне, – подумал он. – Захочешь – я умру, только позволь умереть вместо тебя!» Энтони четко знал, что делать, – следовало лишь вдохнуть воду, – но заставить себя не мог. Он прожил слишком долгую жизнь, чтобы расстаться с ней добровольно. С глухим «бум!» они ударились о дно. Рейчел не отпускала ни на секунду, и Картер почувствовал, как дернулись ее плечи: она вдохнула воду, потом еще раз, потом еще, и последние пузырьки воздуха пронеслись мимо его уха, словно заговорщицкий шепот: «Благослови вас бог, мистер Картер». Раз – и Рейчел его отпустила. Энтони не помнил ни как выбрался из бассейна, ни что сказал рыдающей Хейли, которая тотчас притихла. Миссис Вуд умерла: душа безвозвратно исчезла, а тело медленно всплыло на поверхность, к листьям, которые Картер собирался выловить. Воцарился пропитанный отчаяньем покой, словно что-то, продолжавшееся слишком долго, наконец закончилось. Через несколько минут – или часов? – появилась соседка, затем полиция. К тому времени Картер твердо решил не рассказывать никому о том, что видел, слышал и знал. На прощанье Рейчел доверила ему секрет – объяснила, кто она такая, и Энтони не собирался его выдавать. «Будь что будет, – думал Картер. – Все равно ничего не изменишь». Возможно, Уолгаст лгал, возможно – нет, но Энтони чувствовал: главное дело его жизни завершено. Никто больше не спросит его о миссис Вуд. Она корнями вросла в него и отныне будет жить в его воспоминаниях. Никто об этом не узнает, ни одна живая душа! Послышалось шипение, словно рядом спустилась шина, вместо красного огонька на стене загорелся зеленый, и дверь распахнулась, озарив комнату голубоватым светом. Картер понял, что в одной сорочке лежит на каталке. К правой ладони по-прежнему тянулась гибкая трубка, и от одного взгляда на пластырь, под которым, вероятно, скрывалась игла, проснулась адская боль. Комната – абсолютно белая, за исключением открытой двери и странных аппаратов у дальней стены, – оказалась больше, чем сперва решил Картер. В дверях стоял человек. Картер закрыл глаза, запрокинул голову и подумал: «Все хорошо. Все нормально. Я готов. Пусть заходят». * * * – У нас проблема. Когда Сайкс появился на пороге кабинета Ричардса, часы показывали несколько минут одиннадцатого. – Знаю, – буркнул Ричардс. – Именно ей и занимаюсь. Заключалась проблема в той девочке, Эми БФ, только БФ она уже не была. Новости Ричардс получил по внутреннему веб-каналу мемфисской полиции. Мать девочки проходила подозреваемой в вооруженном нападении на студенческий клуб. В результате погиб сын окружного судьи. Пистолет, который женщина бросила на месте преступления, привел к мотелю неподалеку от Грейсленда. Администратор мотеля (список его приводов на двух листах не умещался) опознал девочку по фотографии, сделанной в монастыре, куда мать подкинула малышку в минувшую пятницу. Об этом и еще о каком-то странном происшествии в мемфисском зоопарке монахини подробно рассказали журналистам и вдобавок подтвердили, что неизвестные, заснятые камерой слежения на КПП у Пятьдесят пятой трассы к северу от Батон-Ружа, – те самые похитители. Информация поступила на местное телевидение как раз к вечерним новостям. В это же время объявили о введении кода «Эмбер алерт». В итоге весь мир теперь разыскивал двух федеральных агентов и малышку по имени Эми Беллафонте. – Где они сейчас? – осведомился Сайкс. Ричардс подключился к спутниковой связи и установил курсор пеленгатора на границе Теннесси и Колорадо. Передатчик стоял в сотовом Уолгаста. В запрашиваемой зоне обнаружилось восемнадцать красных точек, но лишь источник одной соответствовал заданным параметрам. – В западной Оклахоме. Сайкс подошел к столу и посмотрел через плечо Ричардса. – По-вашему, Уолгаст уже в курсе? Ричардс изменил настройки пеленгатора, подключил визуализатор и увеличил масштаб. – Думаю, да, – отозвался он и кивнул на данные, мелькающие в низу экрана: «Скорость объекта 120 км/ч». В следующую же секунду цифры изменились: «Скорость объекта 133 км/ч». Уолгаст с Дойлом явно пустились в бега, значит, Ричардсу следовало подключиться и их перехватить. Неизвестно, кого направили по следу: местных копов или полицию штата. В любом случае на образцово-показательный перехват рассчитывать не стоило, и это при условии, что Ричардс успеет связаться с Уолгастом. На всякий случай Сайкс уже вызвал вертолет из Форт-Карсона. Ричардс и Сайкс поднялись на Уровень 1 по черной лестнице и стали ждать вертолет на крыльце. После захода солнца похолодало. На освещенной фонарями стоянке клубился густой туман, не хуже, чем от сухого льда на рок-концерте. Мужчины молчали. Да и о чем тут говорить? Ситуация складывается – врагу не пожелаешь. Ричардс думал о фотографии девочки, которую полиция Мемфиса рассылала направо и налево. Эми Беллафонте, «прекрасный родник». Черные, ниспадающие на плечи волосы, на вид влажные, словно девочка гуляла под дождем, свежее личико – щеки по-детски округлые, глаза бездонные, невероятно серьезные; одежда простая: джинсы и толстовка на молнии; в руках мягкая игрушка, вероятнее всего, собачка. Темно-карие глаза, именно они не давали Ричардсу покоя. Девочка смотрела в объектив и словно спрашивала: «Ричардс, за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я никому не нужна?» На секунду, лишь на одну секунду сознание озарила мысль, мимолетная, как взмах птичьего крыла: «Как же я стал равнодушным ко всему, даже к взгляду ребенка?» Минут через пять воздух завибрировал – приближение вертолета они не услышали, а почувствовали. Пилот включил прожектор и, описав над объектом один-единственный круг, с точностью балерины опустился на парковку. Мощные лопасти вращались почти бесшумно, как и должны у военного вертолета «UH-60 Блэкхок», приспособленного для ночной разведки. Грозновато для маленькой девочки, но сложная ситуация вынуждала. Ричардсу и Сайксу пришлось заслониться ладонями, чтобы защитить лицо от ветра, шума и снега. Едва вертолет приземлился, полковник коснулся локтя Ричардса. – Пожалуйста, сделайте все правильно! Она же ребенок! – сквозь гул мощного двигателя попросил Сайкс. «Что, черт возьми, он имеет в виду?» – подумал Ричардс и быстро шагнул к открывшемуся люку. 10 «Тахо» летел во весь опор. Машину вел Уолгаст, а Дойл устроился на пассажирском сиденье и яростно терзал кнопки сотового. Он пытался дозвониться Сайксу и объяснить, что в их с Уолгастом тандеме произошли изменения и за главного теперь он. – Сигнала нет ни хрена! Нет чертова сигнала! – Дойл швырнул сотовый на приборную панель. Они были милях в пятнадцати от Хомера и мчались на запад среди пустых, бескрайних, как звездное небо, полей. – А чего ты ожидал? – спокойно проговорил Уолгаст. – Мы же на задворках цивилизации! Кстати, выбирай выражения. Дойл не ответил. Уолгаст украдкой глянул в зеркало заднего обзора и встретился глазами с Эми. Вне сомнений, девочка чувствовала: теперь они заодно. С момента, когда они сошли с карусели, их судьбы переплелись. – Что тебе известно? – спросил Уолгаст. – Сейчас-то можешь мне сказать. – Столько же, сколько тебе, – пожал плечами Дойл. – Возможно, чуть больше. Ричардс чувствовал, что у тебя могут возникнуть проблемы. «Когда они успели пообщаться? – недоумевал Уолгаст. – Пока мы с Эми катались на каруселях? В Хантсвилле, когда я звонил Лайле? Или еще раньше?» – Осторожнее, Фил. Я серьезно! Он же возглавляет частное охранное предприятие. Проще говоря, наемниками командует. – Знаешь, в чем твоя проблема, Брэд? – раздраженно вздохнул Дойл. – Ты не понимаешь, кто за тебя, а кто против. На ярмарке я тебя прикрывал. Ты должен был лишь сдержать слово и привести девочку к машине. По-моему, ты не видишь всю картину! – Да я уж навидался вдоволь. Впереди замаячила заправочная станция, островок света в море тьмы. Когда подъехали ближе, Уолгаст сбавил скорость. – Только не останавливайся! – велел Дойл. – Жми на газ, и точка. – Без бензина далеко не уедем. Осталась четверть бака, а следующая заправка неизвестно когда. «Хочешь быть старшим – веди себя соответственно», – подумал Уолгаст. – Отлично, но только бензин, и все. Вы оба из машины ни шагу! Они подъехали к бензоколонке, и Уолгаст заглушил мотор. Дойл сперва вытащил ключи из зажигания, затем пистолет Уолгаста из бардачка, вынул магазин, спрятал в карман и вернул обезвреженный пистолет на место. – Постарайся не высовываться! – Неплохо бы масло проверить. – Еще пожелания будут?! – раздраженно выдохнул Дойл. – Я только предлагаю. Ты же не хочешь, чтобы мы сломались. – Хорошо, я проверю масло, а ты тут посиди. Дойл выбрался из машины, обогнул ее сзади и начал заполнять бак. В его отсутствие Уолгаст получал шанс все обдумать, только какие у него шансы без ключей и оружия? Вообще-то, в серьезность намерений Дойла он до конца не верил, но не взывать же к его совести, особенно в этой ситуации! Уолгаст спрятал пистолет обратно в бардачок. Дойл поднял капот, и салон «тахо» тотчас выпал из поля его зрения.