Самый сложный момент – серия прыжков от одного к четырем с минимальным перерывом. В ритме сумасшедшего биения сердца в танце, когда движение проходит от расправленных кончиков пальцев через все тело. На этом я выкладываюсь полностью, точнее… я вкладываюсь полностью. Вкладываю всю себя. Расправлены крылья. Первый прыжок. Землю внизу превратит В островок! Чувства, которые В сердце горят, Второй! У меня перехватывает дыхание, когда я снова приземляюсь на лед. Больше меня Не отравят, как яд. Парить в небесах Выше всех облаков, Третий заставляет сердце раскрыться цветком, на губах расцветает улыбка. Это ведь то, о чем я мечтала всю жизнь! Как бы я хотела, чтобы мама могла меня видеть. А еще больше – чтобы она могла увидеть меня в шоу «Эрвилль де Олис»! Удары сердца отзываются в движениях, в которые я влетаю, и последний – четвертый – прыжок вот-вот раскроется на максимальной скорости. Выше драконов И выше ветров! К звездам взлететь И почувствовать их… Я действительно что-то чувствую, когда ноги отрываются от земли, а еще вижу, что Эльда смотрит за мою спину. Потом что-то кричит. Затем в развороте, в этом сумасшедшем мельтешении я вижу внизу маленькую девочку. Рядом со мной. Мне либо врезаться в нее, либо дернуться в сторону. И я дергаюсь. Лодыжку обжигает болью, а следом, когда я падаю, болью обжигает бедро. Такой, что перед глазами действительно осыпаются звезды, в темноте, очень похожей на ту, что вчера была в зале, где готовилась к ужину. Когда возвращается свет, возвращается и музыка финальными аккордами: В последний момент, В тишине на двоих. Еще возвращается картинка, правда, немного смазанная: Эльда бежит ко мне прямо по льду. А я пытаюсь подняться и понимаю, что не могу. Правая нога, начиная от таза, кажется сплошным отростком непроходящей боли, от которой меня начинает тошнить. Тем не менее я цепляюсь за бортик и пытаюсь встать, опираясь на левую, когда Эльда орет не своим голосом: – С ума сошла?! Не двигайся! Сидеть, я сказала! После такого, особенно когда она подлетает ко мне, двинуться мне уже не грозит. У меня снова темнеет перед глазами, но я все-таки слышу, как Эльда называет адрес ледового дворца, а потом, во время очередной короткой вспышки сознания, – вижу, как истошно кричит вылетевшая на лед девочка, а какая-то женщина (по всей видимости, мать) прижимает ее к себе. – Я только на секунду отвернулась… – бормочет она. – Вон пошли! – Я никогда не видела Эльду в таком бешенстве, у нее даже губы белые. – Я сказала – вон! Мать что-то бормочет, подхватывает плачущую малышку и уносит, а ко мне по льду уже бегут парамедики. Правда, это я уже ловлю краем ускользающего сознания, что-то холодное касается сгиба локтя. Я перевожу ставший тяжелым взгляд на пистолет-шприц. Обрывки голосов напоминают неполадки на сервере кинопортала. – …шок… – …да, я уже вызвала… – Не стоит. Я даже хочу спросить, что там не стоит делать, но меня очень осторожно перемещают на носилки, и тогда я спрашиваю: – А с девочкой все в порядке? Она так кричала… Эльда смотрит на меня так, будто я сказала несусветную глупость, тем не менее отвечает: – Все. Я еду с вами. Последнее уже точно не мне, но в медицинском отсеке флайса сознание начинает понемногу проясняться. Потихоньку, по самой капельке, и по этой самой капельке до меня начинает доходить, что произошло. В этот момент подключенный ко мне датчик отзывается писком возрастающего сердечного ритма. – Что там? – говорю я, пытаясь приподняться. Начиная от талии, я накрыта плотным белым полотном, и мне нужно его отдернуть… – Ферна Хэдфенгер, вам нельзя шевелиться, – мгновенно отзывается женщина-парамедик. Нельзя шевелиться?! Почему?! – Что со мной?! – Я уже почти кричу. – Это уже не шок, – говорит второй, проверяя показания на планшете. – У нее паническая атака. Что?! Паническая атака?! Я снова пытаюсь приподняться, но меня силой укладывают обратно, парамедик плотно держит меня за плечи. – Лаура, – жесткий голос Эльды возвращает в реальность, – давай ты спокойно полежишь, пока тебе не сделают снимок. – Спокойно?! А ты бы полежала спокойно?! – От того, что ты сейчас будешь истерить, лучше никому не станет. Мне остается только лежать и дышать – глубоко, как на разминочных тренировках у Кори.