– Что, прости? – Ведешь себя как последняя задница, – повторила я. – Заметь, я это говорю без свидетелей. – Что странно. Ты же так любишь общество и позировать на камеру. – Он глубоко затянулся, и я поняла, что у его сигарет резковатые орехово-пряные нотки. – Я не знала, что все так получится. – Неужели? – Да что с тобой такое?! – Я шагнула к нему. – Рин и Сэфл – они потрясающие! Я не собираюсь навязывать тебе свое общество, но ты мог бы сделать вид – хотя бы ради них, – что все нормально? В меня ударило пламенем взгляда. Натурально ударило, на миг стало нечем дышать, а потом харргалахт отозвался яростной вспышкой. – Никогда ради кого-то не делал вид и не собираюсь. Чего и тебе советую. – Советуешь? Отлично! – Я обхватила себя руками. – Оставайся тут вместе со своим уязвленным самолюбием и продолжай предаваться чувству собственной важности. Я не успела выйти с балкона: Бен резко схватил меня за руку и развернул лицом к себе. – Считаешь, что тебе все позволено, Лаура Хэдфенгер? – Руку убрал! – выплюнула я и, когда он разжал пальцы, резко отступила. – Я действительно собиралась просить прощения за тот инцидент. Хорошо, что я этого не сделала! Я вылетела с балкона и только у кухонной арки глубоко вздохнула и остановилась. По-хорошему, стоило бы остаться, но я – в отличие от Бена с его советами – понимала, что ничего хорошего из этого не получится. – Рин, – шепнула негромко и улыбнулась Сэфлу. – Ребята, я пойду. – Лал… – Пойду, – повторила я. Сэфл потемнел лицом. – Что-то случилось? Он тебя обидел? – Нет, все в порядке. – Тогда садись, – жестко произнес он. – Я не хочу никому портить вечер. – Его портишь не ты. Сэфл остановил Рин, собиравшуюся подойти ко мне, и протянул руку. – Ты уверен? – Еще никогда в жизни я не был настолько уверенным. Разве что когда делал самой прекрасной женщине в мире, – он ненадолго оглянулся на Рин, потом снова взглянул на меня, – предложение. Ну вот и что на такое ответить? – Остаешься? – Он пристально посмотрел на меня. И я улыбнулась. – Остаюсь. В целом ужин проходит спокойно, не считая того, что Бен смотрит драконом, но я больше не обращаю на него внимания. В конце концов, я сюда действительно пришла пообщаться с друзьями, чем сейчас и занимаюсь. «Драконьи лапки» расходятся на ура (никогда не видела, чтобы мужчина ел столько сладкого, но Сэфл поглощает их одну за другой). Когда ужин заканчивается, на огромном блюде остаются две штучки, у второй отвалилось два коготка, которые сиротливо лежат на огромной тарелке. Ну точно, моя печенька. В смысле готовила ее я. – Предлагаю переместиться в гостиную, – говорит Сэфл. – А посуда… – заикается было Рин, но он легонько подталкивает ее в спину: – Я разберусь. – Где выдают таких мужчин? – интересуюсь я, когда мы направляемся в гостиную. – Там, где выдавали, уже нет, – смеется подруга. Бен, разумеется, остается на кухне с Сэфлом, и меня прямо что-то подталкивает посоветовать ему сделать лицо попроще. К счастью, это что-то оказывается слабее здравого смысла, и мы с Рин устраиваемся на диване. Она кладет руки на подлокотник, подгибает под себя ноги и смотрит на меня. – Когда возвращается твой Верховный? – спрашивает, глядя мне в глаза. – Он не мой, – отвечаю я. – Завтра. Утром уже будет в Хайрмарге, а вечером должен объявиться. – Ох, Лаура, попала ты. – Ничего я не попала. Месяц закончится, и все закончится. – А твой дракончик? – Верраж уже спокойнее относится к моим отъездам. – Это пока он знает, что ты вернешься. – Драконы все равно не живут с людьми. – Я потираю висок. – Рин, давай сменим тему. Вовремя я это говорю: в гостиную входят Сэфл с Беном. Сэфл тут же садится рядом с Рин на диване, и я явственно ощущаю себя лишней. Наверное, это здорово, когда мужчина рядом с тобой – такой мужчина. А не ходячая отмороженная непонятность, как Ландерстерг. С другой стороны, что тут непонятного? У него встроенный тумблер «Дракон номер один» – «Дракон обыкновенный», и срабатывает он всякий раз отлично. – Предлагаю сыграть в игру, – говорит Сэфл. – Я говорю слово, Рин продолжает ассоциацию, потом говорит ее Лауре, Лаура – Бену, Бен – мне. – А в чем прикол? – интересуется Рин. – Ассоциацию надо говорить на ухо быстро и не задумываясь. Первое и последнее существительное – секрет. Потом, когда спустя несколько кругов вскрывается изначальный вариант и называется финальный, получается очень смешно. – Мм… да. Мне нравится! – восклицает подруга. – Ребята? Мне не хочется изображать Ландерстерга, поэтому я тоже поднимаю палец вверх. Бену не остается ничего другого, как только присоединиться к большинству. Чтобы все это осуществить, нам приходится рассесться вокруг журнального столика, благо он небольшой. На нем лежит планшет и стоит декоративный большой бокал с сухими лепестками. Дорогое удовольствие, между прочим: цветы у нас тоже могут позволить себе далеко не все – по понятной причине. Что уж говорить о сухих цветах. Но аромат приятный, не резкий. Мне нравится. – Раз я все это предложил, мне и начинать. – Сэфл наклоняется и что-то шепчет Рин на ухо. Она улыбается, на мгновение задумывается, а потом подается ко мне и говорит одними губами: – Лед. Да, было бы странно, если бы мы сейчас тут о пляжах и жаре заговорили. Вот только, как ни странно, мне сейчас не хочется ассоциировать лед с танцами или катанием, поэтому думаю я чуть дольше, чем Рин. А потом подаюсь к Бену и говорю: – Дружба. В меня на миг ударяет знакомым терпким ароматом сигарет, но я тут же отстраняюсь, а он уже что-то говорит Сэфлу. Тот наклоняется к Рин. Она тянется ко мне и шепчет: – Любовь. Так, сейчас мы до чего-нибудь точно договоримся. Я снова наклоняюсь к Бену и произношу: – Близость. Он подается к Сэфлу, тот к Рин, Рин ко мне: – Счастье. – Радость. Мы пошли по четвертому кругу, и я ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. Просто сижу и улыбаюсь, заправляю за ухо локон и чувствую на себе взгляд Бена. Поворачиваюсь к нему, и мне сейчас даже злиться на него не хочется. – Владение. – Собственность. Сэфл вскидывает руку! – Стоп. Больше четырех, как показывает моя практика, делать не стоит. Можно все забыть к драконам.