– Она сейчас сделает лужу, – предупреждаю я. Виари и правда крутится на месте, у Ингрид округляются глаза. – Думаю, это потерпит до того, как ты вернешься, – говорит она и отступает. В спину мне летит: – А еще нужно подобрать украшения! На улице холодно почти так же, как утром, но в куртке значительно теплее. Я привычно беру виари на руки и бегу в парк. На самом деле я бы сейчас с удовольствием приняла горячую ванну, расслабилась и подумала о том, что случилось с Ландерстергом. Во всяком случае, тот Ландерстерг, которого я знала, никогда бы не сказал «хорошо»… или сказал бы? Или отец был прав? Странные мысли меня посещают, пока мы бежим до парка, где-то на середине пути я спускаю виари на землю. – Тяжелая ты, – заявляю ей. – А если будешь мерзнуть – куплю ботиночки. Такое заявление, видимо, ее напрягает, потому что на руки она больше не просится. Только топает рядом и пыхтит. – Ты вполне могла попросить Хестора выгулять ее. Я не спотыкаюсь исключительно потому, что Ландерстерг поддерживает меня под локоть. Он совершенно один – или, по крайней мере, в пределах досягаемости совершенно один – ни мергхандаров, ни темных флайсов со стеклами, которые не пробьет даже взбесившийся дракон. Короткое пальто расстегнуто, вместо привычного костюма на нем джемпер под горло и брюки, из-за чего у меня отшибает дар речи. Хорошо, что рядом никого нет, иначе картина «Лаура пялится на Ландерстерга» завтра была бы во всех соцсетях страны. – Парк, – говорит он и кивает на пешеходный переход, отделяющий эту сторону улицы от ворот. – Мы пришли. – Вы… – Ты, – поправляет он, и мы вместе переходим дорогу, оказываясь перед растекающимися в разные стороны дорожками. – Экспресс-ужин. Виари, которая до этого вела себя как угодно, сейчас чуть ли не марширует рядом. Поглядывает на Ландерстерга, который достает из пакета контейнеры с горячим. У меня окончательно отшибает дар речи, потому что… Потому что. – Безымянное чучело можно отпустить, – произносит дракон. – Пока я здесь, далеко она не убежит. Раньше, чем я успеваю сказать хоть что-нибудь, мне протягивают контейнер и вилку. Виари действительно приходится отпустить, и она с визгом врезается в снег, а я понимаю, что сейчас меня просто разорвет, поэтому интересуюсь: – Зачем?! – Что – зачем? – спрашивает Ландерстерг, прожевав. В отличие от меня его точно ничего не беспокоит, поэтому он уже ест. – Вот это все! – говорю я. – Зачем? У нас деловая договоренность, которую я собиралась соблюдать исключительно затем, чтобы… – Ты мне интересна. – Что?! – Ты мне интересна, Лаура, – он посмотрел на меня в упор – так, что дышать стало нечем, а вилкой я ткнула не в еду, а себе в перчатку, – и я действительно хочу тебя узнать. По-настоящему. Глава 15 После этих слов я могла бы ткнуть вилкой куда угодно, только не в еду, а еще я порадовалась, что не успела подцепить кусочек сыра, потому что иначе он бы сейчас встал у меня поперек горла. Ну или я бы поперхнулась. – В каком смысле? – уточнила я. – А в каком смысле женщина может быть интересна мужчине? Нет, лучше бы я все-таки поперхнулась, а еще лучше – подавилась, тогда бы ему пришлось оказывать мне первую медицинскую помощь и мы свернули бы с разговора. С другой стороны, если бы ему пришлось делать мне искусственное дыхание… При мысли об искусственном дыхании мое как-то подозрительно участилось, и я сделала то, что должна была сразу, – взялась за еду. Тем более что она уже начала остывать, и это, несомненно, было важно. Впрочем, не менее важным было то, что Ландерстерг явился за мной в парк и принес мне ужин. После чего сказал донельзя странную вещь. – А пламя, значит, вас не волнует? – брякнула я. И чуть не откусила себе язык, хотя, по-хорошему, стоило бы. – Пламя? – Ну да. То, что у меня его нет. – Оно есть у меня. Я моргнула. – Или ты сомневаешься, что моего нам хватит? Он сейчас издевается, да? – Знаете, что самое интересное? – спросила я. – Я не могу понять, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. – Сейчас я абсолютно серьезен. – Ландерстерг взглянул на виари, которая слишком бесилась в снегу, и одного взгляда хватило, чтобы она вытянулась в струнку и спокойно побежала рядом с нами. – Мне со своей стороны непонятно, почему пламя вообще тебя волнует. Потому что Эллегрин. – Потому что я знаю, что для иртханов это очень важно. – Важно, но не жизненно необходимо. А что насчет слияния пламени? Вопрос прямо-таки крутился у меня на языке, но на сей раз я его прикусила. По-настоящему, когда старательно жевала, чтобы не задать вопрос, и поморщилась. – Как прошла тренировка? – Чудесно. Завтра утром будет все болеть. – Поражаюсь твоей целеустремленности. – Хотите сказать, вы не такой же? – Такой же. Я тебе сразу сказал, что мы друг другу подходим. Я вздохнула. – Не начинайте. – Предлагаю окончательно перейти на «ты». Я считаю, что рядом с мужчиной, который принес тебе еду в контейнере, выкать как-то очень невежливо. – Никогда не представляла, что обращение на «вы» может быть невежливым. – Ты еще много интересного узнаешь рядом со мной. Я не выдержала и рассмеялась. Первый шок у меня уже прошел, а второй, видимо, еще не наступил, поэтому я сейчас рассматривала идущего рядом мужчину, пытаясь понять, что стало причиной таких разительных перемен. То есть тот Ландерстерг, который выдернул меня с катка и наносил харргалахт, и этот, настоящий, – это действительно были два разных иртхана. – Ладно, – сказала я. – Я вам… тебе интересна. И что же ты хочешь обо мне знать? – Все. – Разве для этого не существует служба безопасности Ферверна? – Это скучно. Служба безопасности Ферверна не расскажет о том, чего ты боишься. – Это тебе зачем? – Использовать в своих целях, разумеется. Я улыбнулась. Он… наверное, тоже. Его улыбка была в уголках губ, которые едва дрогнули, и если бы я не видела подобного раньше, могла бы принять за что угодно другое. Но это была именно она, и именно она заставила меня произнести: – Я боюсь оступиться. – Оступиться? – Проиграть. Не пройти кастинг в «Эрвилль де Олис». – Это так важно? – Для меня да. – Я закрыла пустой контейнер и взяла салфетку, которую он мне протянул. – Почему?