– Не волнуйся, – засмеялась девушка. – Я не дам тебя в обиду. «Так-так, – подумала Кларенс. – Глаза моей дорогой сестренки сияют. Коварные духи! Неужто Лаа был предназначен Даниэле?» Когда они выходили из кафе произошло непредвиденное. Лаа поскользнулся на ступеньках и полетел на снег, увлекая за собой Кларенс. Она упала на него, и в это мгновение солнечный зайчик высветил зеленые искорки в его глазах. У девушки перехватило дыхание. Теперь все стало ясно, как день. Она вспомнила, что говорил Симон, когда они были на плантации. Он узнал ее по глазам! А теперь, когда их лица были близко-близко, она окончательно поняла, что у Лаа точно такие же глаза, как у нее, как у Хакобо и Килиана. Зеленые с едва заметными серыми крапинками. Она чуть не расплакалась от радости и облегчения. Но и от страха перед своим открытием. Теперь она знала, что искала на острове именно Лаа, и в глубине сердца ей было стыдно, что она – дочь человека, когда-то бросившего своего ребенка, лишив законного места на семейном древе. Глава 13 В лунном свете – Ты уверена, что не хочешь поехать с нами? – Даниэла застегнула ветровку. – Голова все еще немного побаливает, – ответила Кларенс, положив книгу на колени. Лаа обеспокоенно посмотрел на нее: – Ты не представляешь, как я сожалею, что ты упала. Даниэла нахмурилась. Она надеялась, что сестра не горит желанием присоединиться к поездке из-за головы, но теперь стала сомневалась в этом. Их лица были так близко, когда они упали, и смотрели они в глаза друг другу так долго, что девушка почувствовала внезапный укол ревности. Вот с чего, спрашивается? Из кухни раздались голоса и смех, и Кларенс закатила глаза. – Ну конечно, как же без этого! – Даже удивительно, что они так долго терпели… – заметила Даниэла. Лаа открыл было рот, чтобы спросить, о ком они говорят, но Даниэла жестом показала ему сохранять молчание. Соседи! Любопытные соседи расспрашивали Кармен о Лаа. Даниэла потянула молодого человека за руку: – Пойдем, – прошептала она. – Ни звука. Пока, Кларенс. Лаа, едва сдерживая смех, на цыпочках последовал за Даниэлой. Кларенс тщетно попыталась сконцентрироваться на книге, но невольно прислушивалась к разговору. Интересно, как бы соседи отреагировали, если б отец или дядя привезли домой африканского сына, когда тот был еще мал? Фернандо Лаа из рода Рабалтуэ… Она вздохнула. Всё еще могло оказаться совпадением. Как бы ей спросить у отца? Если совпадение – она оскорбит Хакобо, а Лаа ранит ложными надеждами. А если правда… как тому получить подтверждение? Да еще эти двое, Лаа и Даниэла… Сердце кольнуло. О чем она думает? Своими подозрениями она должна была поделиться с Даниэлой в первую очередь! Ее молчание подталкивает Даниэлу… к чему? Она закрыла глаза и увидела пляж, омываемый бирюзовыми водами. Мужчина и женщина лежали на песке. Неужели все это было? На южном склоне горы домов было больше. Узкая дорога петляла серпантином, поднимаясь вверх. Лаа восхищался романскими церквями, которые еще сохранились здесь. У него было такое чувство, что он провалился на несколько веков назад. Но над домами висели антенны, во дворах стояли машины. – Надо же, я и не думал, что здесь живет столько людей, – заметил он. – Этим домам по многу лет, они даже старше нашего, – объяснила Даниэла. – А их владельцев я зову блудными сынами. – Это почему? – Потому что на самом деле постоянно здесь живут немногие. Сейчас праздники, поэтому все приехали, а потом вернутся в свои города. И так до следующих праздников. Ну, еще летом бывает наплыв. – Понимаю… – пробормотал Лаа. Он ведь тоже бывал на острове не так часто. По работе или просто так – но потом возвращался в Калифорнию, где жизнь была комфортной. Иногда ему казалось, что Инико осуждает его за то, что он не помогает строить новую страну. Даниэла припарковала свой «Рено-Меган» на площади, окруженной домами из темного дерева. – Видишь вон там, повыше, дом? – показала она. – Это дом отшельника. Сейчас он заброшен, но на него стоит посмотреть. Пока Лаа исследовал развалины, она любовалась заснеженным ландшафтом. Вскоре он позвал ее, закричав как ребенок, только что нашедший сокровище. – Поверить не могу! Смотри! – Лаа указал на камень, на котором была вытесана дата. – Да, – подтвердила Даниэла, – тысяча четыреста семьдесят первый год. Ну и что? – Это самая старая вещь, к которой я прикасался в своей жизни! – Так как Даниэла не выглядела особо впечатленной, он поспешил добавить: – Это год, в котором Фернан ду По открыл наш остров. Понимаешь? Каменотес в ваших горах обрабатывал этот камень, а португалец-моряк подплыл к неведомой земле, которую он назвал Формоза – «Красивая»! И теперь, больше чем пять сотен лет спустя, нас с тобой свела судьба! Если бы этот человек не обнаружил остров, мы бы с тобой не стояли здесь сейчас! – Интересный способ подытожить историю! – воскликнула Даниэла, польщенная словами Лаа. – Осталось только сказать, что сама судьба свела нас вместе. Лаа подошел ближе и отвел в сторону медного цвета локон, упавший на лицо девушки. Даниэла вздрогнула от неожиданного прикосновения. – Почему бы и нет? – прошептал он. На закате спокойного зимнего дня Лаа прильнул к Даниэле и поцеловал ее. Голова закружилась. Она приоткрыла рот, и их языки коснулись друг друга. Поцелуй длился долго, пока последние лучи солнца не исчезли окончательно. – Я счастлив, – сказал Лаа, посмотрев в ее глаза. – Я тоже счастлива, – сказала она, прижимаясь к нему. – Меня печалит только одно. Он удивленно поднял брови. – Меня печалит, – продолжила Даниэла, удивляясь собственной храбрости, – что поблизости нет какого-нибудь отеля… Лаа облегченно улыбнулся: – Так давай найдем какой-нибудь, – предложил он, чувствуя себя нетерпеливым подростком. Почему он не встретил ее раньше? – Но это невозможно! – воскликнула она. – Завтра вся долина будет знать… – Мы еще ничего не сделали, а ты уже стыдишься меня? – спросил он, ослабляя объятия. – Ничего я не стыжусь, вот еще! – Даниэла обхватила его шею. – Но пока нам придется довольствоваться поцелуями. Лаа снова крепко обняли ее. – Послушай, давай позвоним домой и скажем, чтобы не ждали нас к ужину? – предложила Даниэла. – Ей хотелось как можно дольше побыть с ним, пусть она и чувствовала себя немного виноватой перед Кларенс. – Рядом с местом, где мы припарковались, есть неплохой ресторан. Прежде чем спуститься, она посмотрели, как набирает силу луна, как ее свет отражается на снегу. Даниэла придвинулась к Лаа, чтобы чувствовать тепло его тела. Она все больше убеждалась, что рядом с ним наконец-то нашла свое место в мире. В деревне было тихо, фонари горели слабо. Лаа снова обнял ее и поцеловал. Услышав звук мотора, она неуверенно отстранилась. Рядом с их машиной припарковался «вольво», и кто-то произнес ее имя. – Даниэла, какое совпадение! – К ним подошла Хулия, с ней была ее подруга. – Хулия? Что ты здесь делаешь? Разве ты не остаешься в Мадриде на зимние праздники? Хулия бросила быстрый взгляд на Лаа. – Один из моих сыновей встречал как-то Новый год в здешнем ресторане и нам посоветовал приехать. Асенсьон, – обратилась она к подруге, – это дочь Килиана. – Глаза подруги округлились, а Хулия поспешила объяснить девушке: – Мы с Асенсьон подружились еще в Гвинее. Она вышла замуж за Матео, одного из старых друзей твоего отца. Матео умер несколько месяцев назад. – Сочувствую, – сказала Даниэла. – Спасибо, – кивнула женщина и промокнула бумажным платочком слезы. – Мы с мужем каждый год поговаривали о том, чтобы приехать в долину Пасолобино, но так и не собрались. – Я ее убедила провести несколько дней со мной, пусть немного взбодрится. Даниэла заметила, что Хулия продолжает тайком посматривать на Лаа. А она так не хотела, чтобы что-то разрушило волшебство этой ночи. Лаа поприветствовал женщин. – Значит, вы обе жили в моей стране? – спросил он с дружелюбной улыбкой. Асенсьон кивнула, кажется, собираясь заплакать, а Хулия прищурилась. – Ты – Лаа… – прошептала она. – Да, – сказала Даниэла. Последнее, о чем она мечтала, был разговор о Гвинее. – Лаа приехал на несколько дней. Кларенс встретила его во время своего путешествия, потом они общались, и сестра пригласила его к нам. – Да, она рассказывала мне… – Хулия нервно теребили перчатки. – Она встречалась с Лаа, Инико, Бисилой… – И тут же замолчала, пожалев, что сболтнула лишнее.