– Разве Бисила не… – начала было Асенсьон, и Хулия перебила ее: – Да, имя необычное, ты права. А где Кларенс? – Она не очень хорошо себя чувствует. – А… Хулия не могла оторвать взгляд от Лаа. Закругленный подбородок, скулы, но главное – глаза… Поразительное сходство. Кларенс нашла его, но была ли она уверена? Женщина посмотрела на Даниэлу. Кажется, они целовались… Могла ли девочка знать? Несколько мгновений висела тишина. – Вы приехали посмотреть достопримечательности? – спросила Даниэла, лишь бы что-то сказать. – У нас забронирован столик в ресторане, – ответила Хулия и посмотрела на Лаа. – Надеюсь, вам понравилось у нас в долине. Лаа улыбнулся и бросил взгляд на Даниэлу. – Мне понравилось, готов вас заверить. Они наблюдали за тем, как женщины заходят в ресторан. Даниэла достала из сумочки ключи от машины. – Но разве мы не собирались поужинать здесь? – спросил Лаа. – Просто я вспомнила об одном месте получше, – ответила она. Хулия нашла идеальный повод посетить дом Рабалтуэ на следующий день. – В Мадриде на Пасху организуют встречу старых друзей Фернандо-По, – объявила она. – Нам будет не хватать Мануэля и Матео, но все может пройти очень неплохо. Вам стоит съездить. Она повернулась к Кармен: – Тебе тоже, разумеется. – Слишком много воспоминаний… – сказал Хакобо и повернулся к брату. – Тебе хотелось бы поехать? Килиан пожал плечами: – Посмотрим. – Дети тоже приглашены? – спросила Кларенс. – Конечно, но вы там заскучаете, – вставила Асенсьон. – Что делать молодежи в компании старых чудаков, вспоминающих свою юность? – О, мне нравится узнавать подробности о прошлом моего отца. Даниэла за разговором особо не следила. Ну и чего интересного? Почти все вопросы начинались с «а ты помнишь…» и заканчивались глубокими вздохами. Асенсьон и Хулия несколько раз доставали платки, в то время как Хакобо и Килиан задумчиво качали головой. Девушка удивлялась, как только Кармен терпит историю за историей, к которым она сама не имела никакого отношения? Ну, с Кларенс понятно – помешанная на острове, она не пропускала ни малейшей детали. Даниэла зевнула и перевела взгляд на огонь в камине. Затем встретилась взглядом с Лаа. Приятная дрожь прошла по ее телу. А что, если попробовать сбежать? Поймет ли Лаа намек? – Я схожу принести еще поленьев, пока огонь не погас, – сказала она, поднимаясь. – Тебе нужна помощь? – спросил Лаа, и она довольно и кивнула. Как только они вошли в дровяной сарай, поцелуи Лаа заставили ее забыть про скуку. Увы, какое-то время им придется довольствоваться такими вот мимолетными радостями. Кларенс запоминала все, что могла. Ее одинаково интересовало и то, о чем они говорили, и то, о чем молчали. Она заметила, что Хулия то и дело переводит взгляд с Хакобо на Лаа и обратно. Возможно, она сравнивает их? Когда Лаа вышел, внимание женщины переключилось на Хакобо, как если бы в комнате больше никого не было. Ей даже показалось, что мать хмурилась несколько раз. – Асенсьон… – обратилась Кларенс к гостье, – что тебе не хотелось оставлять позади… Я имею в виду остров. – О, дорогая… Всё. Зелень, яркие цвета, жару, свободу… Все так поменялось, когда мы вернулись в Испанию, – Асенсьон улыбнулась в первый раз за весь день. – Когда мы приехали, я рассказывала… в общем, о том, как жили цветные, и многие были шокированы. Матео даже отчитывал меня, что я слишком открытая. – Полагаю, вам было тяжело распрощаться с друзьями, когда вы покидали остров? Хулия осторожно посмотрела на Кларенс. Ее юная подруга все еще ищет ответы… Также она заметила, что Килиан и Хакобо обменялись быстрыми взглядами. Понятно, что они не стали посвящать семью в подробности о Лаа. В ресторане Хулии потребовалось приложить массу усилий, чтобы Асенсьон не заостряла внимание на том, что один из сыновей Бисилы сейчас гостит в доме у Килиана и Хакобо. Она списала это на совпадение, но не была уверена, что вышло убедительно. – На самом деле все наши друзья были белыми, – сказала Асенсьон. – Хотя пару раз я задавалась вопросом, что стало с нашей кухаркой и ее семьей. Это не дружба, но… привязанность. Кларенс решила переадресовать вопрос мужчинам: – А вы? Вы не тоскуете о ком-то, кого пришлось оставить? О ком-то особенном? Килиан поднялся, взял тонкую кочергу и стал мешать угли в камине. Хакобо взглянул на Кармен, слабо улыбнулся и ответил: – Все наши друзья, как и сказала Асенсьон, были белыми. Но, конечно, иногда я задумывался о стороже Иеремие, о Симоне, которого ты видела, может, еще о ком-то из рабочих… Полагаю, как и ты, Килиан? Килиан пожал плечами. «А Бисила, отец? – подумала Кларенс. – Ты никогда не вспоминал о ней?» Дверь отворилась, вошли Лаа и Даниэла с поленьями в руках. Кларенс заметила румянец на щеках сестры, припухлость ее губ. – Там жуткий мороз! – воскликнула Даниэла. – И поднимается северный ветер. Хулия посмотрела на часы. – О, уже поздно. Мы, пожалуй, пойдем. Кармен вежливо спросила, не хотят ли они еще посидеть, но было очевидно, что общество Хулии ее напрягает, как и беседа о Гвинее. Килиан, Хакобо и Кларенс проводили женщин до машины. Кларенс взяла Хулию под руку, и они чуть приотстали. – Скажи мне кое-что, Хулия… Как, по-твоему, выглядит отец? – Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Хулия, хотя прекрасно поняла девушку. – Я… я не знаю, Кларенс… А как бы ты выглядела в такой сложной ситуации? Кларенс задумалась над ответом Хулии. Как бы она себя чувствовала, если б ей пришлось оставить ребенка в тысячах километров от себя, а потом, спустя годы, жить с ним под одной крышей несколько дней? Наверное, она была бы нервной и раздражительной, постоянно в плохом настроении. То есть такой же, каким был Хакобо с тех пор, как Лаа объявился в Пасолобино. Сильный порыв ветра заставил их пригнуться. Хулия вспомнила ночь, когда разразился торнадо, отвлекая всех от трагических событий. Вспомнила подавленное лицо Мануэля, когда она сообщила ему новости, скорость, с которой содеянное Хакобо было сокрыто… Хакобо, которого она так сильно любила… – Скорее залезай в машину, Хулия! – крикнул Хакобо. – А то еще подхватишь пневмонию. – Иду, иду. Она услышала последний вопрос девушки: – Как мог отец совершить нечто подобное? – И озадаченно моргнула. Кларенс прочитала ее мысли? Сев за руль, она прошептала: – Твой отец тоже страдал. Спустя несколько минут «вольво» уже взбирался по грунтовой дороге в сторону шоссе. Кларенс наблюдала за машиной, пока не исчезли габаритные огни. Стоит ли воспринимать слова Хулии, как подтверждение ее подозрений? Волна горечи бушевала в груди. Он тоже страдал? За столько лет она не видела никаких явных намеков на страдания. Кларенс решила, что больше не может откладывать разговор с Даниэлой. Все развивалось слишком быстро. Даниэла краснела всякий раз, когда случайно касалась Лаа, и глупо улыбалась, как влюбленная школьница. Не было ни малейшего шанса, что остальные этого не заметили. Она взглянула на часы. Время шло к ужину, но дома никого не было. Кармен уговорила Килиана и Хакобо сходить выпить горячего шоколада. Лаа и Даниэла пошли по магазинам. И когда же ей удастся поймать сестру, чтобы поговорить наедине? Ладно, когда все уйдут спать, она прокрадется в спальню Даниэлы. Без особого энтузиазма она принялась готовить ужин. Матери готовка давалась легко, хоть на двух человек, хоть на двадцать. А ей нужно было приложить массу усилий только для того, чтобы понять, с чего начать. Она встала у раковины и принялась чистить картошку. Вдруг донеслись голоса с улицы, она разобрала голос отца: – Открой дверь, Кларенс! Девушка выглянула в окно. Килиан и Хакобо несли на руках ее мать. Она бегом спустилась, чтобы открыть тяжелую дверь. Лицо Кармен было преисполнено боли. Струйка крови стекала со лба на щеку. – О господи, что случилось? – Мама поскользнулась на льду, – запыхавшись, ответил отец. – Никогда не смотрит под ноги! Кармен стонала. Они усадили ее в кресло перед камином. Кларенс не знала, что делать. Она мысленно выругала Даниэлу за отсутствие и пошла за марлей, чтобы остановить кровь.