Рождество Не сказать, чтобы поездка из Мадрида в Пасолобино была впечатляющей, но он мог хотя бы бегло посмотреть на страну, так повлиявшую на его собственную. Лаа мечтал увидеть Кларенс, но еще сильнее – провести несколько дней в настоящей испанской семье. Его новая подруга пробудила в нем нежданное чувство болезненного любопытства. Он пытался представить, как бы сложилась его жизнь, если б белый отец позаботился о нем. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что его кровные родственники – испанцы. В детстве Лаа, пусть и не показывал виду, страдал от отсутствия отца. Инико хотя бы знал имя своего, а он – нет. Спасали выдуманные истории. Например, что его отец был исследователем, которого сожрал лев в джунглях, или что он выполняет где-то секретное задание. Подрастая, он начал осознавать реальность и задавать более настойчивые вопросы. Не раз спрашивал у деда, но тот отсылал его к матери, а та стояла на своем: ты сын Бисилы, и этого достаточно. В отсутствие матери он копался в ящиках, стремясь обнаружить подсказку. Единственным хрупким трофеем оказался обрывок фотографии, на которой белый мужчина опирался на грузовик. Он забрал фото, чтобы снять копию, но в итоге оригинал на место не вернул и носил его в бумажнике. Глупо, но он воспринимал этого неизвестного мужчину как родного отца. Шли годы, и Лаа был вынужден признать, что история его матери не отличается от истории Мамы Сад и других женщин, которых мужчины бросили без всяких угрызений совести. Слабое утешение, но не он первый и не он последний. Желание найти того, кто давно исчез, не пропало, но стало меньше. Несколько лет Лаа не задумывался о своем происхождении… пока не появилась Кларенс. Молодой человек взглянул на часы. Он трясся в автобусе уже два часа. Вдоль дороги тянулись обрезанные виноградники, мелькали деревушки. Дома в основном были каменные, одноэтажные, видно было, что очень старые, но встречались и современные, в два-три этажа. Путь приближался к концу, и сердце Лаа сжалось. Шоссе стало узким, с одной стороны поднимались горы, с другой, далеко внизу, бурлила река. «Что за дьявольская сила погнала людей отсюда в Африку?» – думал Лаа. Это все равно что переселиться на Луну или Марс – настолько непохожим был пейзаж на привычный ему. Лучше или хуже – не ему судить. Но разве люди не считают свои родные места самыми красивыми? Автобус остановился в Сербеане. Крупными хлопьями валил снег, как, вероятно, и положено в канун Рождества. Его встречала Кларенс, но он не сразу признал ее в женщине, одетой по здешней погоде. Лаа и сам был в темном шерстяном пальто, обвязанный шарфом по самые глаза. Они дружески обнялись, и Кларенс долго не могла от него оторваться, испытывая родственные чувства. («Инико крупнее», – мелькнула в голове мысль.) – Ты представить не можешь, как я тебе рада! – Кларенс наконец отступила и вновь улыбнулась. – Надеюсь, наш снег тебя не слишком напрягает? – У нас дожди по полгода льют, – усмехнулся Лаа. – Так что снег я уж как-нибудь переживу. Пока Кларенс вела машину по узкой дороге, проложенной снегоуборщиком, они обменивались новостями. – Как дела у брата? – спросила Кларенс как бы между делом, не найдя в себе сил назвать Инико по имени. – Как обычно. Занят работой, детьми… – отвечал Лаа. – Он и так неразговорчив, а после твоего отъезда из него вообще слова не вытащишь. «Со мной он много болтал, – подумала Кларенс. – И постоянно смеялся». – Он передает тебе привет… – Да, спасибо. По мере приближения к дому Кларенс все сильнее нервничала. Она рассказала семье про Лаа, но не предупредила, что он и есть ее особый гость на Рождество. Как они примут его? – Почти добрались, – объявила она звонко. – Приготовься к тому, что ты не сможешь встать из-за стола раньше завтрашнего вечера! И вот еще совет: молчание, если мама предлагает тебе еду, – это знак согласия! Кармен с самого утра суетилась на кухне. Кларенс наконец-то пригласила к ним на Рождество своего друга, и она собиралась произвести наилучшее впечатление. Килиан весь день нервничал. Сперва он списывал это на погоду – так бывает, когда она меняется, – но ощущение было иным: почему-то сосало под ложечкой, будто должно произойти что-то невероятное. Он взглянул на Хакобо, который с нетипичным для него вниманием уставился в телевизор. Килиан так и не решился обсудить с братом новости, которые Кларенс привезла из Гвинеи, но знал, что воспоминания одолевают Хакобо не меньше, чем его самого. Оба столько лет делали вид, что ничего не произошло! Что Бисила рассказала Кларенс? Брат конечно же не мог об этом не думать. Хакобо обернулся, перехватил взгляд Килиана и нахмурился. На самом деле сейчас его мысли были о другом. Его дочь решила пригласить «особого гостя» на праздник. Кармен разволновалась, считая, что это означает «нечто серьезное», а он сам испытывал смешанные чувства. Незнакомец мог стать членом их семьи, а мог и не стать, так стоит ли перья распушать? Но он радовался за дочь, которую любил больше всего на свете, и дал себе слово, что будет вести себя хорошо с парнем. – Семья! – донесся от двери звонкий голос Кларенс. – Мы приехали! – Девушка нервно сглотнула. Все выскочили в прихожую, и… Кармен поджала губы и удивленно присвистнула, Хакобо вздрогнул, как будто узрел привидение, а глаза Килиана наполнились слезами. Даниэла выронила коробку с золотыми звездочками, которыми она украшала скатерть. Звездочки рассыпались по полу, и девушка, вспыхнув, бросилась собирать их. Кармен первая поприветствовала Лаа, и гость протянул ей коробку конфет. – Оказывается, в Мадриде есть магазин под названием «Какао из Сампаки», – сообщил он заговорщицки. – Мне сказали, что там продают лучший в мире шоколад. Покупая, я подумал, что у вас будет отличная возможность проверить, правдивы ли слухи. Хакобо пытался всеми силами сохранить самообладание. Фернандо Лаа? Сын Бисилы? И в этого парня влюбилась его дочь? Не может быть! О Господи, знала бы Кармен! Он проклинал судьбу за то, что свела Кларенс с единственными людьми на острове, с которыми ей точно не следовало встречаться. В курсе ли этот юноша, что случилось с его матерью? Они с Килианом смогли похоронить воспоминания… но тогда откуда взялся этот блеск в глазах брата? Килиан знал про Лаа? Почему тогда не сказал? В памяти всплыл обрывок письма, попавшийся ему много лет назад, когда он что-то искал в гостиной. В тот момент он не обратил внимания, но теперь письмо обрело новый смысл. Кларенс и Лаа могут быть вместе? О нет. Хакобо потряс головой. Он сделает все возможное, чтобы не допустить развития их отношений. Лаа подошел поздороваться, и Хакобо холодно пожал ему руку. – Он просто красавец, – шепнула Кармен дочери. – Но тебе стоило нас предупредить. Ты видела, какое у отца лицо? Кларенс не ответила: она пристально наблюдала за Килианом. Дядя с нежностью держал руку гостя в своих огромных ладонях, как будто желая убедиться, что тот – не иллюзия, и без отрыва смотрел ему в глаза. Кажется, все детали головоломки встали на место! Килиан наконец отпустил руку парня, и Кларенс представила Лаа Даниэле. Та поднялась на цыпочки и поцеловала его в обе щеки. Все дружно рассмеялись. Кармен предупредила, что вот-вот будет готов ужин, и Кларенс отвела Лаа в гостевую спальню, чтобы тот переоделся. Когда он вошел столовую, коробка конфет стояла в центре стола, а Кларенс подумала, что первый раз слово «Сампака» будет сопровождать их весь вечер. Все согласились, что Кармен превзошла себя. Она приготовила рождественский суп с тапиокой, яйца, фаршированные фуа-гра, подала восхитительного жареного ягненка с картофельными ломтиками и нежными зелеными бобами, а на десерт был лимонный пирог с меренгами. За столом разговор велся ни о чем, но потом, у камина, языки развязались. – Кларенс много рассказывала о своей поездке в Гвинею, – произнес Килиан, откидываясь в кресле. – Но нам с братом было бы интересно услышать что-то и от тебя, Лаа. На Лаа Килиан произвел сильное впечатление. Ему было уже за семьдесят, но он не утратил жизненных сил. С лица мужчины не сходила искренняя улыбка, в то время как Хакобо был мрачнее тучи. Лаа было неприятно осознавать это, но во взгляде Хакобо сквозило что-то отталкивающее. А может, просто показалось – Честно, я даже не знаю, что добавить к ее рассказу, – сказал молодой человек. – Наверняка она вам говорила, что жизнь у нас непростая. В стране многого не хватает. И у нас слишком много запретов. Даниэла, будучи медсестрой, спросила о здравоохранении, но на самом деле ее совсем не интересовал этот вопрос. Она пыталась понять, какие отношения связывают Кларенс и Лаа. Сестра что-то недоговаривает? Лаа такой красавчик, от него невозможно оторвать глаз… Может быть, чувство сестры осталось без ответа? Но с другой стороны, между Кларенс и Лаа царило полное взаимопонимание, а еще сестра постоянно поглядывала то на гостя, то на Хакобо, будто хотела понять, какое впечатление Лаа произвел на отца. Сам Хакобо явно не рад выбору дочери. Неужели все дело в цвете кожи? «Бедный, бедный дядя Хакобо… – подумала Даниэла. – С ним ни разу подобного не случалось!» Она закусила губу. Не слишком ли быстро все происходит? И что вообще происходит? Кларенс и Лаа были счастливы, но она пришла к выводу, что между ними нет ничего, кроме крепкой дружбы. По крайней мере, ей так хотелось думать. Лаа рассказывал, что медицина у них не на высоте, квалифицированных кадров не хватает, детская смертность по-прежнему высока. Даниэла слушала и рассматривала его. Глаза Лаа сияли, непослушные колечки волос спадали на лоб… и эта милая привычка запрокидывать голову, когда он смеялся. Девушка поймала себя на том, что ей хочется, чтобы он разговаривал только с ней. – Но как может страна с огромными запасами нефти прозябать с таких условиях? – задала она умный вопрос, похвалив себя за это. – Из-за плохого управления, – пожал плечами Лаа. – Если бы производство нормально контролировалось, у нас был бы самый высокий доход на душу населения в Африке. – Кларенс говорила, что все дело в конфликте между фанг и буби, – вставила Кармен, щеки у нее зарделись от вина. – Не соглашусь, – вздохнул парень. – Видите ли, Кармен, у меня много друзей среди фанг. Они понимают причину недовольства буби. Да, буби притесняют, но и семьи фанг, если они бедны, не в лучшем положении. Всегда проще все списать на межплеменные разногласия. У нас ведь как: если буби убьют, семья убитого мстит, начинаются беспорядки, а такая ненависть только на руку режиму. Килиан поднялся, чтобы налить себе еще бокал, а Хакобо, выдавив улыбку, спросил: – Кларенс говорила, что у вас есть те, кто желает полной независимости острова. Это так? – Он поскреб шрам на левой руке. – Им не понравился разрыв с Испанией… и теперь они хотят отделиться от Гвинеи. Правильно я понимаю? Дочь обожгла его взглядом, но Лаа спокойно ответил: – У вас ведь тоже есть такие группы, разве нет? На острове сторонники независимости никогда не смогут организовать политическую партию, их слишком мало, и это при том, что они пропагандируют ненасилие и свободное волеизъявление, как и положено при демократии. Повисла пауза, и нарушила ее Даниэла (Кларенс удивилась, насколько сестра сегодня болтлива): – У вас все наладится, это вопрос времени. Кларенс рассказывала, что на острове построили много красивых зданий, а университет превзошел ее ожидания. Это ведь хороший знак. Лаа кивнул. Даниэла выглядела очень юной, гораздо моложе сестры. На ней было черное платье с полосками, на плечах – шерстяной свитер. Светло-русые волосы собраны в низкий узел. Кожа – почти фарфоровая, и выразительные глаза. – Да, Даниэла, ты права, все наладится. И с чего-то нужно начинать. Может быть, однажды… – Слушайте, – живо перебила Кармен, – сегодня праздник! Успеете еще обсудить проблемы Гвинеи, давайте уж поговорим о чем-нибудь веселом! Лаа, хочешь еще пирога? Парень растерянно потер бровь, а Кларенс расхохоталась. На следующий день все встали поздно, кроме Кармен, которая опять отправилась на кухню, намереваясь поразить всех рождественской индейкой, фаршированной орехами. Братья после завтрака куда-то запропастились, Кларенс, Даниэла и Лаа чем могли помогали хозяйке. Кармен расспрашивала Лаа, как они празднуют Рождество дома, и тот осведомился, где именно – в Америке или в Африке. – Ну, с Америкой все ясно, а про Африку я ничего не слышала. Вы наряжаете пальмы? Все рассмеялись шутке, а Даниэла, схватив мелок, нарисовала на грифельной доске пальму с рождественскими звездами. Кухня была просторной, и все же Даниэла и Лаа ухитрялись постоянно сталкиваться. Кларенс чувствовала себя счастливой. Она любила это время года, когда кругом белым-бело, а в доме пахнет елкой и полно вкусной еды. Лаа сказал, что в Гвинее конечно же нет такого Рождества, как в Пасолобино. У них сейчас жара, и все предпочитают сидеть под кондиционером, у кого он есть. Рожественские гирлянды в городе вывешивают, но они часто не горят из-за перебоев с электричеством, а в деревнях такого и не было никогда. Рождественские подарки делают только те, у кого есть деньги… Вспомнив о подарках, Лаа спросил у Кармен, когда будет лучше их преподнести. Кармен улыбнулась. Чем ближе она узнавала молодого человека, тем больше он ей нравился. Такой зять ей бы точно подошел! Время подарков пришло за обедом. Женщины Рабалтуэ получили от своих мужчин духи и украшения. Хакобо был подарен уютный свитер, а Килиану – кожаный кошелек. Наступил черед Лаа. Кармен он привез три книги: о домашних традициях Гвинеи, маленький сборник рецептов («Угадал!» – воскликнула она) и антологию гвинейской литературы. Для Хакобо парень нашел в Мадриде несколько фильмов, которые снял на Фернандо-По в сороковые-пятидесятые годы один испанский режиссер. Кларенс достались записи гвинейских групп, сделанные на студии в Испании, а Даниэле он накинул на плечи роскошную шаль, и та не снимала ее весь вечер, чувствуя невероятное возбуждение. Наконец молодой человек передал маленький сверток Килиану, сидевшему во главе стола. – У меня совсем не было идей, – признался он, – и я спросил совета у мамы. Надеюсь, вам понравится. Килиан развернул бумагу и извлек на свет маленький деревянный предмет, похожий на колокольчик, только квадратный и с несколькими язычками. – Это… – попытался объяснить молодой человек. – …елёбо, – закончил за него Килиан дрогнувшим голосом. – Традиционный колокольчик, призванный отпугивать злых духов. Кларенс задумалась. Симон что-то говорил в Сампаке про колокольчик… Он сказал, что если глаза не подскажут ответ, то нужно отыскать елёбо. И где же искать? Почему Бисила посоветовала Лаа привезти Килиану именно этот подарок? Насколько девушка знала, Симон с ней не общался. – Спасибо большое, – поблагодарил Килиан, побледнев. – Ты не представляешь, как я рад. Даниэла попросила посмотреть вещицу. – Где я могла его видеть? – нахмурилась она, взяв колокольчик в руки. – Он напоминает, он напоминает… – Даниэла, дочка, принеси, пожалуйста, конфеты, что мы вчера ели, – быстро перебил Килиан.