– Ну, скоро все изменится… Килиан приподнял бровь. – Что, думаешь уехать? – Нет, совсем нет. – Мануэль поднял стакан. – Выпьем за мою свадьбу. – Ого! – Ничего неожиданного в этом не было, но Хакобо почувствовал укол ревности. – Мы с Хулией и ее родители поедем в Мадрид через пятнадцать дней. Поженимся там, потом Дженероса и Эмилио вернутся, а нас не будет около трех месяцев. Хакобо допил виски и с глухим стуком поставил стакан на стол. – Я счастлив за тебя, Мануэль, – сказал он веселым тоном. – Правда. Тебе очень повезло. Хулия – замечательная девушка. – Я знаю. – Отличные новости, Мануэль, – Килиан говорил искренне. – А потом что? Ну, какие у вас планы? – Хулия согласилась жить здесь, в Сампаке. Докторский дом достаточно большой для семьи. Она умеет водить, поэтому может продолжить работу в магазине своих родителей. Примерно так, дальше мы на загадывали. – Ох, Мануэль, ты же будешь под наблюдением все время! – пошутил Хакобо. Мануэль улыбнулся. – Я ничего не имею против, пусть наблюдает, да и скрывать мне нечего. – А ты разве не подумывал о переезде в Мадрид? – спросил Килиан. – И вот еще что – Хулии жизнь на плантации может показаться скучной. Она привыкла к городу, и Мадрид ей бы подошел. Мануэль пожал плечами. – Нет, тут ты не угадал. Хулия и слышать не хочет об отъезде, она любит этот остров. В любом случае, если она найдет условия в Сампаке сложными, всегда можно снять дом в Санта-Исабель. Посмотрим… – Он посмотрел на часы. – Ну ладно, парни, мне пора. Надо перед сном посмотреть пару больных. Когда они остались одни, Килиан не удержался от комментария: – Ты воспринял это лучше, чем я ожидал. – А что такое? – Дружище, ты ее упустил. – Не говори ерунды, Килиан. Считай, что я сделал ей одолжение. – Что ты имеешь в виду? – Ну, это очевидно. Кто-то вроде Хулии заслуживает кого-то вроде Мануэля. Я их свел, аминь. – Хакобо плеснул виски в стакан и стукнул о стакан брата. – Жизнь продолжается, мальчик. Хулия и Мануэль вернулись из долгого медового месяца в самом начале осени. Хулия каждый день ездила в город, чтобы работать в магазине своих родителей. Мануэль ничего не имел против. Дождливым ноябрьским утром Хакобо отправился в Санта-Исабель, за покупками. Паркуясь, он увидел Дженеросу и Эмилио, садящихся в красно-кремовую машину. «Воксхолл» 53-го года – совсем не дешевая игрушка, значит, дела у них шли хорошо. Он подошел и дружески поздоровался. – Извини, мы не можем остаться, Хакобо, – Дженероса поправила воротник шелкового пиджака цвета корицы. – Опаздываем на мессу в честь покровителя города, а потом поедем на обед к губернатору. – Она гордо указала на своего мужа. – Ты слышал? Эмилио назначен в местный совет. Ох, ему предстоит столько работы! Ничего не происходит месяцами, а потом все сразу накатывается. Уже сейчас нужно приступить к подготовке фестиваля следующего года, грядет столетие со дня прибытия иезуитов на остров… Что там еще, дорогой? Хакобо еле сдержал улыбку, увидев хмурый взгляд Эмилио. – Кстати, – продолжила она, – вы там слышали о трагедии в Валенсии? Почти сто человек погибли – кто-то устроил взрыв! Про взрыв Хакобо ничего не слышал. – Ну, тогда скажи Лоренцо Гарусу, что правительство острова откликнулось на призыв. Мы уже собрали двести пятьдесят тысяч песет и хотим отправить груз какао. Любая помощь приветствуется. Эмилио повернул ключ зажигания, машина заурчала. – Ну, до свидания, до свидания, – заторопилась женщина. – Хулия позаботится о тебе, – сказал Эмилио через окно. – Она в магазине. Хакобо кивнул и подумал, что с такой матерью, как Дженероса, неудивительно, что у Хулии такой решительный характер. Он зашел в магазин и увидел девушку на шаткой лестнице – Хулия пыталась добраться до коробки, которая была слишком высоко. Увидев ее загорелые ноги под огненно-красной юбкой, Хакобо вдруг почувствовал прилив желания. Тихий голос в голове снова упрекнул его за то, что он отступил. Но теперь поздно, такая женщина, как Хулия, всегда будет рядом со своим мужем. Достаточно было взглянуть на лицо Мануэля, чтобы понять, насколько он счастлив. В утешение он подумал, что жениться на ней означало бы не только потерю свободы, но и возможности когда-нибудь уехать отсюда. Рано или поздно он вернется в Испанию, как и Килиан. А Хулия останется здесь. Об этом говорил Мануэль, но он и сам ни капли не сомневался – Хулия приросла к острову. Он подошел ближе и сказал: – Будь осторожна, птичка! Девушка испугалась. Схватилась за полку, чтобы не упасть, но все равно покачнулась. Сильные руки обхватили ее за талию и медленно опустили на пол. Несколько секунд она стояла, не смела поднять голову. Она никогда не была так близка с Хакобо, и ее бросило в жар. Самое разумное было бы вывернуться из его объятий, но она не хотела. Хакобо чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза, и она почувствовала, как в животе что-то забилось. Приоткрыла губы и прижалась к нему, лаская его черные волосы кончиками пальцев. Они целовались медленно и жадно, отрываясь ненадолго, чтобы глотнуть воздуха. Затем она выскользнула из его объятий. – Никогда не делай так больше, – сказала Хулия прерывистым голосом. – Мне жаль, – Хакобо покачал головой. – То есть на самом деле нет, мне не жаль. – Я имела в виду, что ты напугал меня на лестнице. Я чуть не убила себя. Ну, и остальное тоже. – Мне показалось, что тебе понравилось… – Слишком поздно, Хакобо. – Но… – Нет, Хакобо. Я клялась перед Богом и моей семьей быть верной мужу. – Тогда почему ты позволила мне?.. Хулии хотелось сказать, что это был ее приз за многие дни, которые она провела в мечтах о том, чтобы он поцеловал ее. И о том, что, если бы он захотел, у них могло быть совместное будущее. Но теперь все. Она пожала плечами: – Это просто произошло. И мы больше никогда не будем об этом вспоминать. Хорошо? Хакобо неохотно согласился, хотя не в его правилах было ставить точку там, где могла стоять запятая. Хулия удивила его. Из своего опыта общения с белыми женщинами он ждал виноватых слез или, наоборот, предложения тайных встреч… Но сознательное отрицание удовольствия – ведь она получила его, – поставило его в тупик. – Ты вообще зачем приехал? – спросила Хулия, поправляя платье. – Мне лучше вернуться в другой день, ничего срочного, – Хакобо не мог говорить о гвоздях и интексидах. – Ну, как хочешь. В этот момент в магазин зашла тоненькая темнокожая девушка с розовой лентой в волосах. – Как дела, Оба? – спросила Хулия, и Хакобо узнал подругу Сад. – Мы наняли Обу, чтобы она помогала нам в магазине. Дел у моих родителей все больше и больше, а я не могу торчать здесь все время. У меня сейчас другие обязанности. – Хорошая мысль – произнес Хакобо. – Помощники никогда не помешают. Ну ладно, я пошел. Увидимся, Хулия. – Всего хорошего. Хакобо вышел и несколько минут постоял под дождем, прежде чем сесть в пикап. Оба ходила за Хулией по магазину, пока та объясняла ей, где что лежит. У лестницы Хулия остановилась на несколько секунд и коснулась губ, они все еще горели. – Этот красивый масса… я знаю его. Иногда мы встречаемся… – сказала Оба. – Вы друзья? – Оба! – воскликнула Хулия. – Не отвлекайся, пожалуйста, мне еще много нужно тебе показать. Последнее, чего хотела Хулия в этот момент, – чтобы кто-то возвращал ее к реальности. К концу декабря все белые работники плантации получили от Мануэля письменное приглашение на встречу Нового года. – Мы давно хотели отпраздновать нашу свадьбу еще и здесь, в Сампаке, но все время откладывали. А потом решили, что Новый год как нельзя лучше подходит… новая семья, новая жизнь, – пояснила лучезарная Хулия. На ней было бледно-желтое шелковое платье, волосы уложены в высокую прическу. Девушка не была красавицей, но она была очаровательной, особенно когда улыбалась. В столовой поставили большой стол, чтобы все с удобством разместились. Народу собралось много: приехали родители Хулии и ее подруги (Матео и Марсиал уже считались их женихами), пришел священник. Не было только Грегорио – ко всеобщему облегчению, он взял отпуск.