— Разные. Я взял вилку и начал вертеть ее, поочередно пропуская через все пальцы. Мама предсказуемо завороженно уставилась на мои руки. И это еще только начало пути: сложные заклинания мне пока не осилить, но средние уже могу. Правда, и выплетать их придется долго, и силы источника пока не хватит. — Ты записался в какой–то цирковой кружок? — неожиданно спросила мама. — Я помню, у вас такой был при школе. Хорошо иметь дело с умной женщиной: сама все придумает и сама себе объяснит. — Мам, что хорошего может быть при школе? — удивился я и быстро допил чай. — Ладно, я побежал. — Да, — спохватилась мама. — Как вы вчера отбегали? — Хорошо отбегали, — вздохнул я. — Обещали грамоту и участие в городских соревнованиях. — Так это же замечательно, — воодушевилась она. Но я выслушивать не стал, подхватил рюкзак и удрал. Тоже мне, достижение — грамота за участие в соревновании по бегу. Айлинг бы обхохотался, расскажи я ему вчера. Айлинг… Так, что за намеки он вчера разбрасывал? Если однократно отпугнуть, то можно пристроить комбинацию зеркала с щоком. Илинель должно хватить, чтобы обжечься и какое–то время осторожничать. В идеале бы к ней прицепить проклятие, но без личного контакта это было довольно–таки сложно даже при моем прежнем уровне. С нынешним такой вариант мне вовсе не подходит. — Ярый, че правда вы вчера кубок выиграли? — выдернул меня из размышлений голос Игоря. Надо же, а я так надеялся, что он от меня отстал насовсем. Но нет, поймал прямо рядом со школой. Похоже, меня и поджидал. — Отвали, — бросил я. — Че ты такой злой? — заныл он. — Не было у меня выхода, я Глазу должен был, он меня на счетчик грозил поставить. — И как, расплатился? — Как же. — Он засопел и грустно сплюнул на землю, явно подражая Глазу. — Игогоша, плевать нехорошо, особенно рядом со мной. Игорь притворился, что он ничего не делал и, вообще, мои слова к нему не относятся. — А я че, я ниче, — заныл он. — Ярый, поговори с Глазом, пусть он мне долг спишет. — А какое отношение имею? — удивился я. — Он тебя уважает. Ярый, ну че тебе стоит? Я ему уже все спустил, нечем мне платить. Наглость некоторых просто поражала, но сообщить это миру я не успел, так как меня внезапно остановила наша классная, она же горячо любимая всеми математичка. И не просто остановила, а догнала и развернула к себе. — Елисеев, ты у меня сегодня переписываешь контрольную после уроков, — заявила она. — Не вздумай уйти. — С какого я ее переписываю? — возмутился я. — У меня там все правильно. — Вот именно, — припечатала она. — Ни одной ошибки. Ты думаешь, я поверю, что ты написал сам? Меня не обманешь, Елисеев. — Не собирался я вас обманывать, Леонида Викторовна. Вы же ходили по проходам и видели, что я не списывал. — Значит, принес написанное с собой, — уверенно ответила я. — Где бы я мог узнать задания? — Вот именно. — она угрожающе поднесла палец к моему носу. — Если скажешь, как ты их заполучил, так и быть, поставлю тройку. Я отвел ее палец от себя к Игорю, наблюдавшему эту сцену с приоткрытым ртом. Он и без того не казался лицом, обладающим интеллектом, но сейчас вообще выглядел дебил дебилом. Странно, но классная на него даже не взглянула. Я бы порадовался столь пристальному женскому вниманию, будь оно от другой дамы и в другое время. — Мне не нужна тройка, Леонида Викторовна, — твердо сказал я. — Я согласен единожды переписать контрольную с тем, чтобы вы наконец успокоились. Но если вы продолжите надо мной издеваться, я пожалуюсь в… — я покопался почти в своей памяти и радостно закончил: — …районный отдел министерства Просвещения. — Что? — опешила она. — Ах ты мелкий нахал! — На оскорбление тоже можно жаловаться, — припомнил я, — но я вам прощаю. А вот оценки занижать вы мне больше не будете. — Елисеев, да ты вконец обнаглел! — возмутилась он. — Идешь немедленно и переписываешь при мне. Быстро! За мной! Она скомандовала и тут же развернулась, будучи уверенной, что я за ней последую. Эти детские игры уже порядком раздражали. — Ну ты и влип, — с показушным сочувствием прошептал Игорь. — Она на тебе сейчас за все отыграется. Убрать с лица выражение радости он не мог, а может, и не хотел, поэтому светился от счастья, делая почти незаметным фингал под глазом. Обновить его, что ли… Глава 15 Леонида Викторовна разозлилась настолько, что классу, в котором вела урок, выдала самостоятельную работу, сама же уселась рядом со мной на последнюю парту и, ехидно улыбаясь, вытащила листок, на котором были записаны задания, не имеющие ничего общего со вчерашними. Я ответил ей такой же ехидной улыбкой, притянул листок к себе и быстро застрочил, решая задания. К слову, они были даже попроще, чем на контрольной. То ли математичка решила меня пожалеть, то ли напротив — унизить? Леонида Викторовна старательно меня гипнотизировала, не отвлекаясь на шушукающих учеников, которые уже вовсю консультировали друг друга. Но некоторым же важнее обличить обманщика? Я поставил последнюю точку и протянул листок учительнице. — Невероятно, — прошептала она. — Елисеев, если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила, что ты решил сам, без посторонней помощи. Но как? Елисеев, что с тобой случилось? — Понимаете, Леонида Викторовна, — приняв совершенно честный вид, ответил я. — Вы же в курсе, что при похищении меня ударили по голове? — Разумеется. Рощупкин так часто это повторяет, что не забудешь. Кстати, что у тебя с ним? Он слишком явно на тебя наезжает. — У меня с ним? Вы меня все обидеть норовите, Леонида Викторовна, — принял я оскорбленный вид. — Не знаю, что у Рощупкина ко мне, но я лично интересуюсь только девочками, и такие ваши намеки считаю неприемлемыми. — Да, Елисеев, — протянула она. — Здесь хотела бы забыть, что тебя били по голове, так не получится — слишком странные выверты твоего мозга всплыли. — Скажете тоже, странные, — не согласился я. — После удара по голове там все перетряхнулось и наверх вылез математический талант. — Талант? — пренебрежительно фыркнула она. — Для решения простеньких задачек талант не нужен. — Дайте непростенькие — предложил я. Она окинула класс орлиным взглядом, под которым ученики сразу притихли, и сказала: — Иди уж, Елисеев, не отнимай у меня драгоценного времени. — Пятерку за контрольную я заслужил? — и не поторопился я подняться. — Заслужил, — нехотя согласилась классная. — Но убей меня, Елисеев, не пойму, как ты это умудряешься делать. — Я ж говорю: стукнули по голове, резко поумнел. Я встал, отвесил шутливый поклон и пошел на свои занятия, провожаемый недоверчивым взглядом Леониды Викторовны. Жалко, что пропущенный кусок был из урока физики, которая для меня была куда интереснее, поскольку в этом мире упор как раз был на естественно–научные дисциплины и даже в школьном курсе я находил неизвестное мне ранее. К сожалению, таких полезных уроков как физика или химия, было куда меньше, чем хотелось. Зато часы на всякую белиберду, такую как литература или обществознание, были неоправданно завышены. И ладно бы часы, так к ним еще и готовиться надо было, отрывая столь необходимое время от по–настоящему нужных вещей. А не учить нельзя — от этого зависит годовая оценка, для перехода в более–менее пристойную школу она должна быть не меньше четверки. Игорь еще несколько раз ко мне подходил с просьбой заступиться перед Глазом и не отстал, даже когда я сказал, что к банде имею отношение куда меньше, чем он, и если уж самому провинившемуся договориться не удалось, то кто я такой, чтобы лезть в их внутренние разборки. После занятий я задерживаться не стал, отмахнулся от прилипчивого Игоря и рванул в гараж, не забыв по дороге набросить сначала отвод глаз, а потом нужную иллюзию. Серый меня уже ждал, спокойно покуривая у двери, и даже не дернулся, пока я не снял отвод. А ведь отвод — это даже не невидимость, как я успел узнать, мага под его действием засекают и камеры, и датчики движения. Только вот другие маги — нет. — Привет, компаньон, — бросил я. Серый нервно вздрогнул и ответил: — Привет. Запускаем? — А чего тянуть? Если что не получится, откорректируем. — Ты не уверен в результате? — В конечном — уверен, в промежуточных — нет, — пояснил я. — И вообще, полностью и во всем уверены только идиоты, но мы же не они? — Не уверен. — Относительно себя? Он покрутил головой и съехидничал: — И в кого ты такой наглый? Неужели в маму с папой? — В учителя. Именно он в меня вдолбил, что только сильный маг имеет право быть наглым. Увы, позволить себе скромным я не мог: в моем случае наглость показывала уверенность в своих силах, которых хоть и было мало, но увеличивались они стремительно, пока не позволяя мне считаться по местным меркам магом вообще, но уже приближаясь к этому порогу.