— Я свой выбор сделал, Карл, — сказал он. — Понимаю, то, что произошло с беднягой Херманном, могло случиться, оперируй его любой другой хирург. Но я видел доктора Коупленд за работой и предпочту, чтобы меня лечила она. Вот и все. — Как вам будет угодно, — буркнул Карл. — Но мне хотелось бы, чтобы на операции присутствовали и вы, — продолжал Истмен. — В качестве консультанта. — Разумеется. Джесси предложила Толливеру сразу же лечь в отделение, но тот выразил желание заехать в гостиницу — собрать вещи и позвонить жене, сказать, чтобы она как можно скорее прилетела в Бостон. Через два часа он вернулся в центр, и ему предоставили палату в Седьмой хирургии. Тем временем Джесси уговорила мужа Эмили позвонить в полицию, и через час прибыл констебль, сообщивший, что все возможные меры будут приняты, но только когда с момента исчезновения Эмили пройдет не менее суток. Стоя в крохотной душевой кабинке, Джесси думала только об Эмили, пытаясь найти хоть какое-нибудь разумное объяснение ее отсутствию. Она почти наверняка знала: что-то стряслось. А может, это как-то связано с Орлис Херманн? Может, Эмили увидела или услышала то, о чем ей лучше было бы не знать? Джесси вытерлась, надела чистый костюм и набрала номер телефона, который ей дал Алекс. — Четыре два шесть девять четыре четыре, — услышала она женский голос. — Будьте добры Алекса Бишопа. — Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение. — Попросите мистера Бишопа позвонить на пейджер доктору Коупленд, — сказала Джесси и добавила на всякий случай: — По важному делу. Джесси отправилась на обход — больше ничем заняться она была не в состоянии. Как всегда, начала она с шестой палаты блока интенсивной терапии, где лежала Сара. Было только полвосьмого утра, но, увидев Лайзу Брендон, массировавшую Саре спину, Джесси нисколько не удивилась. — Ну, как наша больная? — Вполне… ничего, — ответила Сара. Осмотр показал — улучшения есть. Произвольные движения присутствуют. Речь частично несвязная, но вполне понятная. Похоже, Сара потихоньку выкарабкивается. — Сара, держись, — шепнула Джесси и вышла в коридор. — Доктор Коупленд, во вторую, срочно, — крикнула ей медсестра. Джесси помчалась к Рольфу Херманну. Пейсмейкер, капельница, дыхательная трубка, зонд, катетер. Рольф Херманн или Клод Маллош был скорее мертв, нежели жив. Давление семьдесят пять на тридцать и продолжало падать. Рольф Херманн уже сел в лодку Харона (ординаторы называли это так) и готовился плыть к берегу, с которого возврата нет. — Допамин внутривенно, — сказала Джесси медсестре. — Надо вызвать кардиолога, ординатора из нейрохирургии и доктора Гилбрайда. Вторую медсестру она попросила найти Орлис. Потом Джесси связалась с диспетчером: — Код девяносто девять. Срочный вызов во второй БИТ отделения нейрохирургии. Да, после такой операции графу Рольфу Херманну было не оправиться. Летальный исход приближался стремительно и неотвратимо. Когда объявили код 89, первым в палату примчался Джо Милано, аспирант-кардиолог. — Давление упало до семидесяти пяти, — сообщила Джесси. — Ввели допамин внутривенно, но, поскольку признаков жидкости в легких не обнаруживается, мы делаем все, чтобы увеличить объем кровотока. Я подумала, может, благодаря пейсмейкеру давление хоть немного поднимется. — Оно и поднялось. — Милано кивнул на шкалу тонометра, показывавшую семьдесят девять. — Отличный результат для нейрохирурга. — Напоминаю, я когда-то была терапевтом. Есть другие предложения? — Можем ввести сосудосужающее и начать массаж грудной клетки, — ответил Милано. — Но в таком случае без кардиостимулятора не обойтись. Тут не знаешь, когда следует остановиться. — Родственники требуют, чтобы было сделано все возможное, — объяснила Джесси. — Давление упало до семидесяти, — сообщила сестра. Джесси выглянула в коридор. Гилбрайда видно не было, но у двери стоял Алекс Бишоп, одетый в коричневую форму охранника. Поймав ее взгляд, он вопросительно приподнял брови. Она едва заметно покачала головой. Тут в палату стремительно вошел Гилбрайд. Одет он был, как всегда, в белоснежный халат и пижонскую рубашку, но было заметно, что он нервничает. — Что здесь происходит? — строго спросил он. — Сердце отказывает, — ответил Милано. — Милано, его необходимо вытащить, — заявил Гилбрайд и, повернувшись к Джесси, сказал укоризненно: — Из-за тебя я отменил участие в телепередаче в Нью-Йорке, а ты — тут как тут! — Начинайте непрямой массаж сердца, — велел Милано ординатору, но по его тону было ясно — сам он считает эту процедуру бессмысленной. — Пусть принесут кардиостимулятор. И вызовите кардиологов, чтобы его установить. — Я сама их вызову, — сказала Джесси, ухватившись за повод выйти из палаты. Ее взбесило то, что Гилбрайд позволил себе при всех устроить ей нагоняй, но еще больше она злилась на себя — за то, что не нашла в себе смелости ответить в том же тоне. Впрочем, никакие чудеса медицины не могли уже спасти ни мозг Рольфа Херманна, ни его сердце. Проходя мимо Алекса, Джесси сделала ему знак следовать за ней. У поста медсестры она остановилась, позвонила в кардиологию, после чего обернулась к Алексу. — Ну как, есть у него шансы? — спросил он. — Кардиолог отличный, но здесь никакой гений не поможет, — ответила Джесси. — Тебе сообщили, что я звонила? — Да. Извини, мне только что передали. — А ты чем занимался? — Добывал катафалк, черный костюм, строгий галстук — все это любезно предоставило похоронное бюро Баукера. Они даже предложили холодильную камеру, где можно будет продержать тело Херманна до приезда Кардозы. — Умно. Когда он прибывает? — Сегодня днем. В больницу его приводить опасно. — Тебе этого делать не придется. — Так ты поможешь мне вывезти Херманна? — Хочешь, чтобы я, рискуя карьерой, участвовала в краже трупа из больницы? — Считай, я ни о чем не просил. — Да все я сделаю. Только вот что: ты мне тоже должен помочь. Эмили Дельгреко исчезла. Ее сын говорит, вчера вечером ей кто-то позвонил и она сказала, что поедет в больницу. С тех пор от нее ни слуху ни духу. — Родственники в полицию обращались? — Да, но там сказали, что розыск объявляют только через сутки после исчезновения. Поэтому я тебе и позвонила. Не могли бы твои приятели из ФБР начать искать Эмили немедленно? — Постараюсь что-нибудь сделать. Мимо пробежала медсестра из кардиологии, толкая перед собой кардиостимулятор. — Иди, — сказал Алекс. — Я буду где-нибудь поблизости. Джесси вернулась во вторую палату, куда и так уже набилась куча народа. Лицо у Рольфа Херманна было серо-фиолетовым. Пятнадцать человек — ординаторы, студенты, сестры, санитары, врачи — уже больше получаса делали все возможное. Оборудование, лекарства, анализы — меньше чем за час было истрачено несколько тысяч долларов. — Стимулятор введен, — объявил кардиохирург. — Прекратите массаж, — попросил Джо Милано. Внезапно наступила полная тишина — только гудели мониторы, чавкал дыхательный мешок, ухала помпа кардиостимулятора. Все не сводили глаз с тонометра. Давление держалось на пятидесяти, потом начало медленно падать. 47… 42… 40. Через несколько секунд Рольф Херманн дернулся и затих. Никто не двигался — ждали решения Карла Гилбрайда. Наконец Джо Милано сказал: — Доктор Гилбрайд, я не знаю, что еще предпринять. — Раньше надо было начинать, — буркнул Гилбрайд, развернулся и быстро вышел из палаты. — Вот как? — не сдержалась Джесси. — Всем спасибо. Она бросилась вдогонку за Гилбрайдом и настигла его у поста медсестры. — Где его жена и дети? — спросил Карл.