– Ну ёлки-палки, Аделаида, ты можешь хотя бы на секундочку перестать быть такой язвой?! – возмутилась Теми. – Не называй меня Аделаидой. Я усмехнулась, почувствовав дежавю. Прямо как Агата, обижающаяся на моё «Агги». – Что смешного? – подняла бровь Ида. – Ничего. – Тебе весело? – продолжила она ледяным тоном. Вмешалась Темза: – Ида. Перестань. Ты не видишь, что Юне плохо? Она снова отвернулась к окну и процедила сквозь зубы: – Ладно. Выкладывай в подробностях, что стряслось. Теми бросила на меня быстрый взгляд и ответила: – Сейчас не время. Юноне нужно отдохнуть. – Нет, – сказала я, – всё нормально. Я расскажу. Теми вздохнула, прислонилась к кухонной тумбе, сложила руки на груди и сказала: – Я начну. В Джаро пропадают подростки. Ну, ты и так это знаешь. Последняя – сестра Юны. Только с ней история совсем другая получилась. Предыдущих детей просто похитили и всё. Никакой шумихи, никаких пожаров и подставных убийств. Но по какой-то причине Юноне шьют зверское убийство собственной сестры. И, якобы, она это сделала под карамелью. – О, так моя гостья ещё и карамелью балуется? Я опустила глаза, почувствовав стыд. – Нет. Это в прошлом. – С карамели не слезают, – сказала Ида, облокотившись ладонями на стол и посмотрев мне в глаза, – ненавижу наркоманов. Если увижу что-нибудь отдалённо напоминающее наркотики, вышвырну отсюда к чертям собачьим. Я вцепилась взглядом в холодные глаза Иды и прошипела: – Хватит так со мной говорить. Она еще несколько секунд испепеляла меня, затем подняла глаза на Теми и сказала: – Продолжай. Журналистка решила не комментировать перепалку и просто стала говорить дальше: – В общем, признание у Юноны буквально выбили. Сама видишь…А затем отправили молоденького детектива казнить её в лесу без суда и следствия. Но у него, к счастью, духа не хватило. И вот, мы здесь. Ида, наконец, перестала язвить: – Ну, с похищенными детьми всё ясно. Активизировались, значит. Но какого чёрта тут замешана полиция? Ещё и так грязно. Темза развела руками. – Это и надо бы выяснить. Я слушала, нахмурившись. – Кто активизировался? Вы знаете похитителей? – недоуменно спросила я. Они пропустили мой вопрос мимо ушей. Ида сказала: – Что особенного в этой…как там твою сестру зовут? – Агата. – Да. В Агате. Что она умела? Пламя, да? Я подняла брови. – В каком смысле? Ида закатила глаза и прижала ладонь к лицу. – Господи, Теми, она ещё и тупая? – Хватит ей хамить! – рявкнула журналистка и затем более мягко обратилась ко мне, – Юна, Ида спрашивает о способностях. Я постаралась не обращать внимания на разгорающуюся злость, почесала затылок и пробормотала: – Ну, она обычная девочка. Красивая. Рыжеволосая. У Агаты талант к математике. Больше сложно сказать. Ида вдруг громко рассмеялась. Я сжала руку в кулак и почувствовала, как по затылку идут мурашки. – Я сказала что-то смешное? Ида сделала вид, что утирает слёзы, а затем вдруг снова стала серьёзной: – Неужели тяжело по-человечески ответить на нормальный вопрос? Я совсем перестала понимать, что происходит. – Юна, мы об экспериментах. Детях-мутантах. Ясное дело, что твоя сестра одна из них, потому что другие пока не пропадали. – Что?! – возмущенно вскликнула я, и в груди снова стало сильно колоть. – Вы бредите. Ида с Темзой переглянулись, и у хозяйки дома больше не было ядовитого огонька в глазах. Журналистка серьёзно посмотрела на меня и спросила: – То есть ты ничего не знаешь о генетических экспериментах, правильно? Я отрицательно помотала головой. – Может быть, ты ошиблась, сестрёнка? И девчонку похитили какие-то сумасшедшие? На лице Теми отобразилось замешательство. Она поджала губы и стала накручивать длинную каштановую прядь на палец. – Нет, это исключено… Юна, может, было что-то странное с Агатой? Горячая кожа или, может, она никогда не обжигалась? И тут я вспомнила проступающий пот на теле сестры, когда она прекращала пить таблетки. А ещё вспыхнувшее ни с того, ни с сего пламя в духовке. – Агата…всю жизнь принимала таблетки. И…если пропускала хоть один приём, ей тут же становилось плохо. Температура, потеющие ладони. А ещё… Я рассказала о странной стене из пламени во время погони за похитителями. Теми повернула ладонь к верху и подняла брови, делая на лице торжествующую гримасу. Мол, я же говорила. Меня снова начало тошнить. – Так. Давайте по порядку, – сказала я, подперев пальцами лоб, – о чём мы говорим? Ты, – я повернулась к Темзе и тыкнула пальцем, – только что назвала мою сестру мутантом, я ничего не путаю? – Строго говоря, да…Чёрт возьми, будет сложно тебе всё объяснять, если ты ничего не знаешь… Ида хмыкнула: – Что там объяснять? Всё максимально просто. Вместо того чтобы решать проблемы с вечной зимой, наше правительство решило использовать людей как лабораторных крыс. Она поджала губы, накинула капюшон и открыла окно. В кухню ворвался морозец. Ида протянула ладонь к солнечным лучам. Теми продолжила: – Я мало знаю об этих экспериментах. Вся информация строго засекречена. Но уже кое-что есть. Например, было две волны опытов. Первых детей создавали устойчивыми к холоду. Я округлила глаза и перебила её: – Чего-чего? Теми понимающе кивнула: – Я знаю, в подобное сложно поверить. Но это ещё не всё. Эксперименты с холодом были неудачными из-за огромного количества жертв и ничтожно малого процента успеха. Вторая волна случилась примерно через семь лет, судя по моим данным. И на этот раз учёные пошли дальше и стали создавать детей, которые не боятся огня. – Ладно, холод…Но огонь? Это же бред какой-то! – воскликнула я. Журналистка откинула с лица каштановые волосы и отрицательно помотала головой: