Я опустил взгляд и почувствовал, как грудь сдавливает тисками от болезненного чувства разочарования. – Мы поедем в больницу сейчас, – добавил Аноре. – И я рассчитываю на твоё содействие. Миллера брать не нужно. Встречаемся внизу через десять минут. И возьми ключи служебного снегохода, ты поведёшь. Я не помнил, как дошёл до кабинета. В лифте со мной кто-то поздоровался и даже пожал руку, но я не запомнил лица. Это всё было выше моих сил. Макс уже ждал меня. – Ты знал? – глухо спросил я. – Что Сафи сожгла заживо свою сестру? Да, Аноре сказал мне. Я кивнул и поджал губы. – Почему не сказал сразу? – Вуд попросил. Я молча снял плащ с вешалки, оделся и бросил: – Мы едем выбивать признание у бедной девушки. Дай мне ключи снегохода. – С каких пор она стала «бедной»? – вдруг вспылил Макс. – Когда ты успел ею проникнуться? Она наркоманка, убившая родную сестру! Я не ответил, только молча протянул руку. Напарник поджал губы и вложил ключ мне в ладонь. Я развернулся, захлопнул дверь и вышел из кабинета. Аноре, одетый в идеально выглаженный плащ, уже стоял у выхода из Департамента. Он весело болтал с молоденькой стажёркой. Девчонка хихикала, а Вуд самодовольно ухмылялся. Мне хотелось плюнуть в эту ухмылку. До больницы мы доехали быстро. За время пути никто из нас не проронил ни слова, зато у меня было время подумать. Всё это казалось очень подозрительным. Аноре собственноручно ехал добиваться признания. Такое за всё время моей службы было впервые. Почему вдруг он предложил повышение? Зачем ему моё пособничество? Ответов я не знал, да и, по правде, в тот момент знать не очень-то хотел. Из памяти не шёл дрожащий голос Юноны, которая умоляла найти её сестру. Я не верил, что можно так искусно врать. В больнице нас встретили с распростёртыми объятиями. Аноре попросил вызвать главврача, и тот спустя несколько минут был в холле. Они о чём-то перешёптывались. Мужчина в белом халате несколько раз менялся в лице. То бледнел, то опять краснел. Наконец, он облизнул сухие губы и кивнул. Аноре обернулся на меня и еле заметным жестом указал на лифт. На нужном этаже мы зашли не в палату Юноны, а в какую – то коморку, которую нам открыла появившаяся медсестричка. Она быстро зыркнула на нас. Это была та же девушка, которая провожала меня утром к Сафи. – Приведите к нам мисс Юнону, – ласково попросил Аноре, еле коснувшись ладошки медсестры. Та кивнула и убежала. Мы были в каком-то подсобном помещении без окон. В углу стояли швабры и валялась старая ветошь. Краска на стенах облупилась. В противоположной стороне стояло несколько старых стульев. Вуд поднял руку, делая приглашающий жест. – Присаживайтесь, Гарьер. – Милое место, – пробормотал я. В дверь робко постучались, и в проёме возникла медсестра, ведущая под руку нашу подозреваемую. Юнона походила на раненого зверя. Она испуганно посмотрела сначала на меня, затем на Аноре и остановилась как вкопанная. Почувствовала, что пришла в ловушку. – О, здравствуйте, мисс Сафи, – промурлыкал Аноре. – Проходите, не стесняйтесь. Начальник кивнул медсестре, и та стремительно выскочила. Лицо Юноны побелело от страха, и синяки стали светлее. От напряжения её руки сжались в кулаки. Она нахмурила брови и спросила: – Вы кто? Несмотря на то, что Юнона старалась делать вид, будто уверена в себе, голос дрожал. Я еле слышно выдохнул, снял очки и потёр переносицу. Аноре достал из папки фотографии, которые показывал мне и бросил их на пол к ногам подозреваемой. – Посмотри, что ты натворила, – прошипел Вуд. Юнона ещё сильнее нахмурилась, присела на карточки и взяла снимки. Недоумение через секунду сменилось ужасом. – Это же моя квартира!.. – прошептала она. – Кто это сделал? Аноре хохотнул и вальяжно подошёл к ней. Та инстинктивно попятилась, но бежать было некуда. Вдруг Аноре замахнулся и со всей дури залепил Юноне пощёчину. Она охнула и упала на колени. Я инстинктивно дёрнулся в её сторону, но остановился в последний момент. Сцепив зубы, посмотрел на шефа. Он ухмылялся и разминал пальцы. На щеке Сафи расплывался синяк. Дрожащей рукой она потянулась к лицу, но Аноре резким движением присел на корточки и ударил её по руке. – Я с твоим лицом ещё не закончил, – ядовито сказал он. Внутри меня, как липкая грязь, разливалось чувство ненормальности происходящего. Юнона, конечно, заслуживала наказания. Но разве такого?.. – Пошёл к чёрту, – тихо сказала она, не поднимая головы. Лицо Аноре расплылось в мерзкой ухмылке. Он встал, подошёл к столу, налил стакан воды. – Хочешь пить, милая? – ехидно спросил начальник. Юнона облизала сухие губы и промолчала. Аноре хохотнул, присел на корточки и, глядя ей в глаза, плюнул в стакан. Она сжала губы и прошипела ругательства. Шеф тут же плеснул воду в девичье лицо. От неожиданности ей перехватило дыхание, и Юнона стала жадно хватать губами воздух. Я начинал закипать. – Может, хватит?! Она и так во всём признается! – но Аноре на меня даже не посмотрел. Вместо ответа он сжал в кулаке короткие волосы Юноны и поволок к стене. – Хватит, мне больно! – взвизгнула девчонка и попыталась высвободиться. Конечно, у неё не получилось. Мужская рука была гораздо сильнее женской. И Аноре это снова с удовольствием продемонстрировал. Он схватил её за затылок и мощным движением ударил лицом об стену. Мерзкий шлепок отозвался эхом в пустом кабинете. Юнона упала на спину и закрыла руками лицо. Сквозь пальцы по щекам и волосам потекла густая кровь. Она закашляла. – Перевернись, ты сейчас захлебнёшься! – не выдержал я. Аноре ухмыльнулся, пнул её ботинком, и Сафи, постанывая от боли, повалилась набок. – Теперь не захлебнётся. Я сжал кулаки до белых костяшек. Волна ненависти к Аноре и сочувствия к бедной девчонке подкатила к горлу. – Я всё расскажу, – из последних сил прошептала Юнона и попыталась приподняться, – перестаньте. Я больше не могу. – О, милая, – Аноре изобразил сочувствие и положил руку ей на макушку, – мне не нужны твои рассказы. Только признание. – В чём? Он перестал актёрствовать, снова присел на корточки и холодным голосом отчеканил: – У нас есть доказательства, что в твоей квартире хранилось двадцать восемь килограммов карамели. Кроме этого, съев очередную дозу, ты немного переборщила. И в наркотическом угаре убила Агату Сафи. Юнона отпрянула и округлила глаза. Аноре продолжал: – После этого попыталась скрыться, угнав транспортное средство у несчастного прохожего, но крайне неудачно это сделала, – Вуд пожал плечами и резюмировал: – скорая тебя отодрала от столба и, хвала небесам, ты получила только ушибы. Иначе, мне бы ничего не досталось. Юнона схватилась за грудь и принялась, словно рыба на суше, хватать воздух ртом. Затем затрясла головой и стала шептать: – Нет…Нет…Всё не так!.. Её похитили!.. Аноре на этот раз не смеялся, а серьёзно продолжил: – Ты была под наркотой. В твоей квартире нашли изуродованное тело твоей сестрёнки. У нас есть свидетель. Чёрные глаза Юноны наполнились слезами. Она продолжала мотать головой и повторять «Нет». – Да, милая, да, – шеф встал и взял со стола планшет, – мне нужна только твоя подпись. – Кто?.. – сдавленно спросила она. – Кто свидетель? – Твой дружок. Это он нам всё рассказал. Юнона взвыла, словно загнанный зверь. А затем повернулась ко мне и, еле сдерживая слёзы, заговорила: – Пожалуйста, детектив Гарьер! Я не убивала сестру! Поверьте! Её похитили! Бах! Мощной пощёчиной Аноре повалил её на пол и прошипел: – Подписывай признание, сучка. Или я превращу последние часы твоей никчёмной жизни в ад. Девчонка сжалась калачиком и дрожала. Я не выдержал и рванул к ним. – Хватит, пожалуйста. Она всё подпишет, – я подал руку Юноне и помог сесть, а затем, почти умоляя, обратился к ней: – подпиши. И всё закончится. Юнона зажмурилась и начала сотрясаться в рыданиях.