– Что будет потом? – дрожащим голосом спросила она. – Тебя казнят, – холодно бросил шеф. Она обмякла и села на пол, обхватив голову руками. – Ей нужно подумать, – с наигранной мягкостью сказал Аноре и обратился ко мне: – А нам – пообедать. Давай дадим нашей гостье минут десять. Пусть переваривает. Мы вышли, начальник закрыл дверь на ключ и жестом показал идти за ним. Он прошёл по коридору пару метров и остановился. Мимо пробежала стайка молоденьких медсестричек. Аноре приветливо махнул им рукой, они хихикнули. А когда скрылись за поворотом, тихо заговорил: – Девчонку нужно казнить сегодня. – Как это сегодня? А расследование? А суд? Аноре махнул рукой: – Никакого суда. Это приказ оттуда, – он показал указательным пальцем наверх, – сам понимаешь. Не обсуждается. – Кто приведёт приказ в действие? – спросил я, уже зная ответ. – Я бы с удовольствием это сделал, – серьёзно ответил шеф, – но есть дела важнее. Девчонку можно больше не мучить. Она всё подпишет. После этого вези её в лес, подальше. И там… – он поднёс указательный палец к виску и дёрнул головой в сторону, изображая выстрел. – Всё понятно? Я кивнул. – Вот и славно, – Аноре хлопнул меня по плечу, – ты пойдёшь обедать? Я отрицательно помотал головой. Начальник пожал плечами. – Как хочешь. Тогда можешь не ждать, – он сунул руку во внутренний карман и достал оттуда самодельный пистолет белого цвета. – Это её оружие. Выстрел должен быть из него. После этого сделай снимок тела. И сразу поезжай обратно. Никому не слова. Вуд пошёл по коридору, насвистывая какую-то мелодию. А я и остался стоять, мрачно уставившись в пол. Тяжело выдохнув, зашёл в комнату. Юнона сидела на коленях, опустив голову. Кровь всё ещё капала на пол. Одна прядь чёрных спутанных волос присохла к губам. На скуле красовался огромный синяк. Она дрожала. Я присел, достал из кармана платок и прижал к носу Юноны. Но она замахнулась и шлёпнула меня по руке. – Отвали. – На, вытри кровь хотя бы, – настаивал я. Несколько секунд Юнона не реагировала, затем дрожащей рукой взяла платок. Когда кровь немного остановилась, я достал из кармана наручники и сказал: – Давай руки. Она не сопротивлялась и протянула кисти, не поднимая голову. Руки Юноны были влажными и холодными. По коморке пролетело металлическое эхо. Девушка вздрогнула. Я проверил наручники, потом быстро глянул по сторонам, будто нас прослушивали, тихо наклонился и сказал: – Я не хочу тебя калечить. Подыграй мне, чтобы не было вопросов. Мне придётся обходиться с тобой грубо, пока мы идём по коридору. Юнона еле заметно кивнула. Я помог ей подняться, взял за предплечье, и мы понемногу пошли. В коридоре она попыталась выдернуть руку, но я сдавил сильнее, а затем громче, чем нужно, сказал: – Слушай внимательно: если будешь брыкаться, тебе не поздоровиться. Юнона подняла голову и посмотрела на меня со всей жгучей ненавистью. Я ухмыльнулся, гадая, игра ли это. – Куда ты меня ведёшь? На очередную пытку? – ехидно прошипела она, не опуская глаз. Я дёрнул её и сдавил руку максимально сильно. Она сжала губы, но взгляд не опустила. – Будешь говорить, когда я позволю. Юнона хохотнула: – Думаешь, я тебя боюсь? – и, понизив голос, добавила: – ты можешь снова меня избить, как тот ублюдок в форме. Можешь мне угрожать. Но ты не можешь сделать так, чтобы я боялась. Оскалившись, Юнона сплюнула мне на ноги мерзкую смесь слюны и крови. Я со всей силы замахнулся. Она зажмурилась и съежилась. Кулак завис в воздухе прямо возле окровавленной скулы. Я не смог её ударить. Вместо этого толкнул Юнону вперёд и прошипел: – Иди. Без глупостей. Она шумно выдохнула и слегка обернулась. – Какой злой полицейский. Я поджал губы и снова подтолкнул её вперёд. По дороге к чёрному выходу нам встретились пару человек персонала. Аноре нигде не было видно, поэтому, когда мы вышли из больницы, я ослабил хватку. – Куда ты меня повезёшь? – хрипло спросила Юнона. Я нервно сглотнул, открыл дверь снегохода и помог ей сесть. Затем подошёл к водительскому месту, уселся, завёл мотор и ответил: – Далеко. Ехать нам было несколько часов. Я с тяжелым сердцем тронулся и направил снегоход на восток. Юнона отвернулась и смотрела в окно. Висела напряжённая красноречивая тишина. И без слов было ясно: для несчастной это путешествие в один конец. Мне доводилось убивать. Несколько раз мы с Максом попадали в такие передряги, из которых без стрельбы выйти живыми бы точно не получилось. Но то были отпетые мерзавцы. В безоружного человека я ещё никогда не стрелял. От этого внутри разгорелась нешуточная борьба. Я не знал, чему верить. С одной стороны, доказательства были неопровержимыми. С другой… Когда мы миновали теплицы и выехали за пределы Джаро, Юнона, наконец, нарушила тишину: – Ты везёшь на казнь не того человека. – Доказательства говорят обратное. – Их можно подделать, – пробормотала подозреваемая. Я и сам это знал. Сафи добавила: – Кое-что я тебе не сказала. Решила, что сочтёшь меня сумасшедшей. Я молчал, она продолжила: – У похитителя было странное оружие. Какой-то огнемёт со странным принципом работы. В руках того мужика сначала была зажигалка, а уже через секунду из неё вырвалась пламенная стена. Брови поползли наверх: – Что за чушь? – Я не вру, – тихо и уверенно сказала Юнона. – Можешь не верить. Всё равно терять мне нечего. Из-за этого я попала в аварию и потеряла управление. Я молчал, пытаясь понять, ложь ли это. Возможно, ей действительно всё привиделось в наркотическом угаре. – Твои слова проверить невозможно. В записях беспилотников нет никаких доказательств. Она грустно хмыкнула: – Ещё бы. Остаток пути мы молчали. Юнона задремала. На улице уже темнело, когда вдалеке замаячила деревня. Я свернул с дороги в лес, проехал несколько десятков метров и остановил снегоход. Машинально ладонью провел по карману, в котором лежал пистолет. Юнона открыла глаза и посмотрела на меня. – Приехали? – тихо спросила она. Я поджал губы и не ответил. В животе было мерзкое ощущение тяжести. Прикусив губу, сморщился и вышел из машины. Мысли в голове гнались друг за другом, превращаясь в спутанный рой: «Нельзя её убивать. Она не виновата!», «Но это же приказ!» – Чёрт! – я стукнул кулаком по ржавому снегоходу. – Чёрт, чёрт! Достал из кармана пистолет, вскинул курок, быстро подошел к пассажирской двери, открыл её и сказал: – Выходи. Она посмотрела мне в глаза, затем медленно поднялась. Я взял её за рукав, потянул и поставил к снегоходу. Юнона вздрогнула, глянула на пистолет в моей руке и гордо вздёрнула нос. – Стреляй. Я готова. В её глазах не было слёз, но подбородок дрожал. На опухшем лице было сложно прочесть эмоции, но страха там не было точно. Кажется, только смирение. Потухший взгляд, не отрываясь, следил за пистолетом. Я нервно переминался с ноги на ногу и поправлял очки. – Детектив, покончи с этим, – снова подала голос она и шагнула вперед, уткнувшись лбом прямо в дуло пистолета. Сердце бешено рвалось из груди. Я нервно сглотнул и выдохнул. Юнона зажмурилась и прорычала: