– Я его не убивала. И понятия не имею, кто он. Только продала ему пистолет. На этом всё. Филипп поморщился и снова стал что-то клацать в планшете. – У тебя были приводы за распространение карамели. Сейчас все шансы загреметь за незаконное изготовление и сбыт оружия. Скажу прямо: дела плохи. Поэтому, если не хочешь уехать в Момбасу, лучше говорить честно. Я вздрогнула. Момбаса – город воров и убийц. Старое место, где построили тюрьмы и все производства. Поговаривали, что, загремев туда, никто уже не возвращался обратно. Просто потому, что даже в Джаро было очень тяжко выживать. Что уж говорить о городе, где всем было плевать. – Моя вина не настолько огромна, чтобы посылать в эту замёрзшую мясорубку. И кстати, почему вы не задаёте более важные вопросы? Филипп натужно хохотнул. – То есть для тебя угон – это более серьёзно, чем убийство? Итак, кажется, он не знал о похищении. Неужели отец не заявил? Он вообще приходил? Игра мне наскучила. Пора вскрывать карты. – Детектив, я имею право встретиться с родственником? – Имеешь. Если ты хочешь увидеть отца, он ясно дал понять, что залог за тебя платить не будет. Мне вдруг стало жарко. Я прокашлялась и тихо спросила: – То есть он не искал сестру? – сказала я и почувствовала, как немеют пальцы, а на лбу проступает пот. Детектив оторвал взгляд от планшета. – Нет, – недоуменно сказал он. – А что с твоей сестрой? Я застонала, откинулась на кровать и закрыла лицо руками. С каждой секундой становилось всё хуже и хуже. – Так что? – Повторил полицейский. – Сестру похитили. Если я лежу здесь три дня, значит, её никто не искал, – прошептала я с закрытыми глазами и сама не поверила в сказанное. Как отец мог не искать Агату? Это просто не укладывалось в голове. Детектив молчал несколько секунд, а затем попросил: – Расскажи всё подробно. Что произошло? И я, уже не пытаясь язвить, дала все показания. Однако, одну деталь пришлось упустить. Я не стала рассказывать о странном пламени. Филипп молчал, только записывал, периодически бросая на меня удивлённые взгляды. – Если всё так, как ты говоришь, – сказал он, когда я закончила, – за угон и ДТП тебе ничего не будет. Но это не значит, что оружие тебе простят. – Мне плевать, что мне светит, Гарьер, – сказала я. – Если это возможно, мне бы всё же хотелось увидеть отца и объясниться. Он несколько секунд молчал, рассматривая меня, а затем добавил: – Мне бы тоже очень хотелось задать ему пару вопросов. – И ещё…Я могу получить свой телефон? – сказала я уже более уверенно, будто мы снова играем. – Вы же ещё не выдвинули мне обвинения? Детектив поджал губы. – Вам вернут ваши вещи. «Значит, мы опять на «вы» перешли», – подумала я. Интересно, почему. Потому что я оказалась не такой ужасной, как он меня представлял? Или потому, что мои дела хуже некуда? Вдруг я вспомнила ещё одну важную вещь: – Тот мужчина, чей снегоход я разбила… Он должен был что-то видеть. Допросите его. Филипп кивнул и, не попрощавшись, вышел. Следом за ним почти сразу вошла медсестра. – Мне разрешили забрать смартфон. Могу я его получить? – Можете, – сквозь зубы процедила она. – Но позже. Вы ещё слишком слабы. Сейчас пора спать. Медсестра подошла к тумбе, приложила к ящичку свою карту, и тот с противным писком открылся. Она выудила очередной препарат и стала набирать в шприц. – Нет! Не надо меня усыплять! – запротестовала я. – Это не обсуждается. Вам нужно восстанавливаться, – отчеканила девушка. – Мне нельзя, – почти умоляюще сказала я. – Пожалуйста. Она снова смерила меня осуждающим взглядом и парировала: – Это почти так же приятно, как карамель. Не сопротивляйтесь. Я сглотнула. Всё тело болело нестерпимо. Действительно, кусочек карамели не помешал бы. Но я дала себе слово. Поэтому решила не сопротивляться. Медсестра ввела препарат в капельницу и молча вышла. Спустя пять минут меня унесла темнота. Глава 7. Роковое решение Филипп Последние три дня были неудачными. Мы пробивали по всем возможным базам родственников убитого. Ходили в «Гуарану» и искали Эрика Трульса. Пока из Главной больницы не сообщили, что к ним поступила Юнона Сафи в тяжёлом состоянии. Сначала мы радовались, но позже дни ожидания превратились в каторгу. Потому что Юнона – это всего лишь наркоманка, продающая оружие. И Аноре постоянно нам об этом напоминал. Однако, девушка была единственной зацепкой в деле, поэтому, как только главный врач разрешил посещения, я сразу рванул в больницу. Макс остался в Департаменте. Учитывая подоплёку, которую я знал о Юноне Сафи, конструктивного разговора ждать не приходилось. Мне всего лишь хотелось, чтобы она дала ответы на два простых вопроса: как связана с убитым и продала ли она ему пистолет. Но то, что она рассказала, было джекпотом. После нескольких дней неудач и отсутствия ниточек, информация, которую рассказала наркоманка, подарила мне надежду. Нужно было срочно позвонить Максу. – Что нового, друг? – жизнерадостно спросил напарник. – Вечно, когда ты не приезжаешь, случается какое-нибудь дерьмо. – Что произошло? Ты не расколол Юнону? – Все гораздо интереснее. Девчонка заявила о похищении сестры. – Что за бред? – Вот именно. Она говорит, что украли её прямо на улице. – Как это возможно? Я всё рассказал напарнику. После он молчал полминуты, а затем изрёк: – Надо идти к Аноре. Это уже не в наших полномочиях. – Поговорим при встрече, – отрезал я. И машинально ускорив шаг, направился на улицу. Быстро вызвал такси и поехал в полицейский департамент. Мысли обгоняли друг друга. Я и думать забыл об убийстве, всё, что крутилось в голове, – похищения детей. У меня в руках был непосредственный свидетель. Я продвинулся дальше, чем кто бы то ни было. Но несколько вещей не сходились. Почему дроны не открыли огонь? Если Юноне можно верить, в момент похищения улицы были пусты. Это значило лишь одно: полиция как-то с этим связана. Несмотря на жуткие обстоятельства, я ощущал крылья за спиной. Теперь Аноре придётся со мной считаться. У него нет другого выбора. Во время поездки я зашёл в новостную ленту проверить, нет ли чего-нибудь по теме. Но ни одного слова написано не было. К тому же, трое суток прошло. Валер Сафи до сих пор не заявил о пропаже дочери. Не похоже на заботливого папашу. На площади перед Департаментом было тише обычного. Я быстро проскочил сквозь толпу и зашёл в здание. Стремительно поднялся в кабинет, где меня уже ждал Макс. Напарник выглядел совсем невесёлым. Прежде чем я начал говорить, он холодно сказал: – Филипп, я знаю, что ты сейчас скажешь. Я притормозил, поправил очки и слегка прищурился. – И что же тебя тревожит? – Ты заигрался. Ещё немного, и мы пойдём на дно оба.