— Странно. Ладно, что предлагаешь? — Остаётся только одно — выслать группу. Ближайший бункер глубокого залегания находится в районе Иркутска. Там точно должна быть связь с центром, — отозвался Заря. — Мы находимся в этом районе, — офицер ткнул пальцем в карту на планшете, — до Иркутска примерно восемьдесят километров. От нашего резервного пункта, кстати, примерно такое же расстояние, только в другую сторону. По команде «Атом», после пуска ракет, мы за час должны были добраться до ближайшего замаскированного входа, но это на технике. — Пешком примерно три-четыре дня пути, если идти медленно, — произнёс, а все офицеры уставились на меня. Они расстояние вдвое меньшее шли именно такой срок, а я предлагаю темп в два раза выше. — Заря, готовь группу. Пяти человек хватит. По готовности, отправим. — Есть! — вскочил майор. — Не тянись. В столовой находимся или Устав не знаешь? — Следующий вопрос о пленных. Бес, какие предложения? — Предлагаю сначала выслать группу из двух-трёх человек для разведки. — Нерационально. Времени много уйдёт. Пока группа найдёт лагерь пленных, пока вернётся назад. Неделя пройдёт, а за это время или переведут всех в другое место, или усилят охрану, — возразил один из офицеров, и мне ему возразить было нечего. Действительно, обнаруженный лагерь надо захватывать сразу, а не ждать. В противном случае уйдёт эффект неожиданности. Хотя он и так потерян. Не думаю, что после удачного освобождения анторсы не усилили охрану лагерей. — Возражение принимается, — ответил, немного подумав. — Товарищ подполковник, разрешите доложить⁈ — в столовую быстрым шагом вошёл один из дежурных солдат. — Что случилось? — Прибыла ещё одна группа. — Сколько? — Шестнадцать солдат и офицеров. Есть легкораненые. — Партизан вернулся? — нарушая субординацию, осведомился Заря, но на это никто не обратил внимание. — Да. Именно по его позывному и опознались. Они сейчас в пятом секторе, по внутренней связи сообщили. Через час прибудут в наш сектор. — Что так долго? — задавая вопрос, подполковник обернулся к Заре. — В убежище они вошли с удалённого на восемь километров резервного входа. Там дежурит боец, и стоит дрезина. Ча́са как раз хватит, чтобы всех перевезти, — пояснил Заря. — Понятно. Давайте закругляться, дел сейчас прибавится. Надо наших ребят встретить, разместить… Только ближе к ужину мне удалось встретиться с Партизаном. Не скажу, что тот сильно удивился моему появлению, но радости не скрывал. — Я-то думал, что всё, потерялись. Видел, как тебя течением отнесло, — мы расположились за одним столом в столовой. — Отнесло далеко, прям до моста, считай. — Но всё-таки выбрался. — Повезло. — Ага, повезло. Ещё и девчат откуда-то привёл, — хмыкнул Партизан. Когда я его только увидел, то не узнал. Исхудавший, осунувшийся, весь в ссадинах и порезах. Считай, несколько недель туда-сюда водил группы, без отдыха, толком без сна. Ведь на поверхности расслабляться некогда. В каждую минуту ожидаешь, что тебя обнаружат и высадят десант или того лучше — накроют с воздуха, и всё. Как знал, он вновь порывался идти за следующей партией, но Заря запретил. Не хватало ещё, чтоб он от усталости ошибся и пропал. Вот и отправили других бойцов. Сейчас-то людей хватает, а Партизану строго-настрого наказали отсыпаться и отъедаться. — Из лагеря удалось освободить. Кстати, по пути нам их много попадалось. Сейчас обдумываем, как ещё кому можем помочь. — Не получится, — помотав головой, произнёс Партизан, а я насторожился. Неужели всё, не успели⁈ — лагерь, что ближайший отсюда, ну тот, что в шести километрах на поляне эти нелюди соорудили, всё, свернули. Я специально подполз ближе, чтоб рассмотреть. Никого нет. Ни наших, ни врагов. Только сарай и столбы эти чёртовы остались. — Плохо дело. Значит, не успели. — Не переживай, дел ещё на наш век хватит. Думаю, за месяц всех перетащим сюда, а это уже силища. — Много там, в укрытии ещё осталось? — До сотни. Плохо, что еды мало. Мы сколько могли с собой брали, но это всё крохи. Даже сутки такую ораву не прокормить. — Как же они там? — только сейчас до меня дошла вся серьёзность положения, в каком оказались солдатики. Еды нет, на поверхность выходить нельзя. А если учесть замкнутость пространства, не приспособленного к длительному пребыванию стольких людей, то перед глазами встаёт жуткая картина. — Терпят. Рацион уменьшили. Мы в основном сахар и крупы им на себе таскали. Каждый по пять килограмм того и другого нёс. Но всё равно, по-хорошему их надо всех сюда тащить, пока более-менее спокойно. — Скоро перетащим, — подошёл Заря и уселся рядом, — но этим уже другие займутся. Бес, Партизан, как пообедаете, зайдите к Серому. Он хотел с вами поговорить. — В Иркутск пойдём? — было несложно догадаться, что установка связи с центром остаётся приоритетной задачей. — Да. Группу собираем. — И я с вами! — оживился Партизан. — Ты отдыхай, а то на тебе лица нет. Ещё ветер дунет и переломишься. Сколько в весе потерял? Килограмм десять? И это за месяц. Так что твоя кандидатура не рассматривается. Отдохнёшь, вот тогда и будешь на поверхность выходить. — Товарищ Заря, а зачем тогда меня товарищ подполковник вызывает? — Подробнее про лагеря расскажешь, что видел, что подметил. — Понятно, — горестно выдохнул Партизан… — Всё, товарищи, долгие проводы — лишние слёзы, — через неделю, группа в составе пяти человек стояла у самого дальнего запасного выхода, и полковник проводил последний инструктаж. Как и ожидал, в её состав вошёл и я, а старшим группы назначен Заря. Остальные трое бойцов хорошо знали окрестности Иркутска, но самое главное, несколько раз бывали в том убежище глубокого залегания и знали, где находится замаскированный запасной вход. Пришлось долго выбирать, обсуждать маршрут. Но пришли к выводу, что самое оптимальное это воспользоваться рекой Ушаковка, протекающей как раз относительно недалеко от нас, а берущее своё начало из полноводной реки Ангары, на берегах которой и раскинулся город Иркутск. К счастью, на складах отыскалась часть необходимого снаряжения, но поиск и подгонка его затянулась, из-за этого и задержались с выходом. Люк тихо открылся, и по крутой лестнице мы поднялись на поверхность. За первые полдня пути добрались до реки Ушаковка и поплыли, но надежда быстро и безопасно добраться до конечной точки маршрута не оправдалась. Без специального костюма, без специального водолазного снаряжения, используя только маску для дыхания с удлинённой трубкой и тем более, постоянно плыть против течения, оказалось невыполнимо. — Нет, Бес, так мы долго не протянем. Быстрее пешком дойдём по берегу, чем вот так, — на одном из привалов, состоялся серьёзный разговор. Идея плыть под водой была именно моя, но не учёл, что со мной не боевые пловцы, а обычные вояки, пусть и с хорошей подготовкой. Дискомфорта во время плавания против течения я не испытывал. Даже герметичный мешок со снаряжением и припасами, что каждый укомплектовал под себя, мне не мешал. Но после многочасового плавания мы, в том числе и я, выдохлись настолько сильно, что как только выбрались на берег, оборудовали укрытие и слегли, не в силах даже приготовить поесть. — Согласен, Заря. Не учёл, что всё время против течения придётся работать. — Пойдём по берегу? — Да. Ещё лишний груз здесь оставим. Чтоб легче было, а то из графика выбились. Едва половину запланированного прошли. — Туман, подползи поближе, — позвал Заря бойца. — Здесь, командир. — Всё лишнее оставляем здесь. Пойдём по берегу. — Принял, передам остальным… Только на шестые сутки, пробираясь через заросли извилистого берега реки, мы подошли к окрестностям Иркутска, но конечной точкой маршрута у нас был не сам город, а посёлок Первомайский. Именно там, со слов провожатых, находился один из известных им входов в убежище. Глава 21 — Что ж они разъездились, прям одна за одной⁈ — едва слышно проговорил Заря. Группа третий час, уткнувшись носом в землю, лежала в редкой лесополосе, не имея никакой возможности пересечь Голоустенский тракт. По дороге то и дело ехали привычные нам как грузовые, так и легковые автомобили, а через каждые двенадцать наших, земных автомобилей, бесшумно катилась колёсная техника анторсов. По моим скромным подсчётам, колонна растянулась на несколько километров. — Бес, заметил, что за рулём вроде наши мужики. Одежда и рожи разные. — Заметил, — прошептал в ответ. — Что будем делать? — Ждать, — коротко ответил. До посёлка Первомайского нам оставались считанные километры, но как оказалось, это были самые трудные километры: открытое пространство — поля, а ещё эта дорога, по которой, как сказал Заря, ракетчики и должны были маршем добраться до укрытия. Но сейчас по ней двигалась колонна: вперемешку земные автомобили и колёсная бронетехника инопланетян. Тех, кто управлял техникой анторсов, видно не было, и я рискнул предположить, что она управляется дистанционно, но память Глена в этом мне не смогла помочь. Автомобили, бронетехника, с одинаковым небольшим расстоянием друг от друга, что одна машина не теряла из виду другую, продолжала тянуться в сторону Иркутска. Изредка среди них стали мелькать автобусы полные людьми. — Куда же столько народа везут? — прошептал рядом залёгший Туман. — На работы, — ответил машинально, полагаясь на опыт и знания Глена. В его памяти сохранилось, что после этапа отсева и чипирования аборигенов, начинается следующий — те, кто прошли первичный отбор, должны работать. Клонов-работников у прилетевших с дальних звёзд не хватает. Все силы пока брошены на проведение военной операции, а создавать гражданских клонов-работников или отвлекать на неспецифические работы боевых клонов, чревато. Вот они и используют рабочую силу местных аборигенов. Только для меня оставался открытым один-единственный вопрос: чип, что вживляют, даёт хозяину возможность управлять объектом или нет? Глен не знал ответа, но однозначно утверждал, что вживлённый чип позволяет определить местоположение. — Это что, их завалы разбирать везут или в карьер работать?