– Типун тебе на язык! Не нужны мне такие приличия. Вообще, согласна, все это несколько странно. Кстати, наш киллер не всегда промахивается. Вот ювелира – ну, Алисиного мужа – он сегодня уложил насмерть. – И нас уложит! – захныкал Паша. В отличие от Макса, Паша был похож на выкинутую морем медузу. Такой же расплывшийся, прибитый – ну не человек, а кисель какой-то. Вот напасть на мою едва не простреленную голову – еще и этого слизняка защищать! И зачем я с ним вообще связалась, зачем потащила с собой в загородный дом? Если бы ни эта поездка, никто бы на беднягу не покушался. А теперь, наверное, придется его у себя в квартире поселить – добровольно он отсюда не выйдет, разве что в сопровождении роты автоматчиков. Если Макс и сумеет его силой оттранспортировать домой, то Паша моментально начнет мне трезвонить и слезно умолять немедленно приехать. – Вы лучше объясните, почему полицию не вызвали? – Это мне ты предлагаешь вызвать полицию? – не на шутку изумился Макс. – Полька, тебе сколько годков миновало – 26 или 6? Как ты думаешь, что в первую очередь сделает добрый дядя полицейский, обнаружив следы от пуль на моей входной двери? Помчится ловить свихнувшегося отравителя, теперь возомнившего себя Ворошиловским стрелком? Как бы ни так! Он на всех парусах помчится в мою фирму – выяснять, честно ли я торгую медтехникой, не кинул ли кого, плачу ли «крыше» – в общем, не бандитские ли это разборки. Скорее всего, чтобы «убойному» отделу одному не париться, еще и экономическую полицию с налоговой службой к проверке подключат. Чтобы никому скучно не было. А мне это надо? – Но не в тебя одного ведь стреляли! Ну ладно, Паша твой рекламный агент – но я-то каким боком к твоей фирме отношусь? – Ты можешь доказать, что стрелок один и тот же? – Если оружие одно и то же, это даже полиция поймет. – А если пистолеты разные? – Сдаюсь. Черт с тобой, но Паша пусть звонит в отделение немедленно. – Слышал приказ? – ухмыльнулся Макс. – Давай выполняй. Обидишь мою даму – уволю! В общем, остаток ночи мы провели в квартире Паши, куда нас отвез полицейский патруль. В бедного парня действительно стреляли два раза, пули нашлись недалеко от дырок в двери. Более того, оказалось, что одна пуля даже прошла по косой вдоль левого рукава и слегка оцарапала кожу, просто Паша со страху даже не сразу заметил, что рукав серой рубашки пропитан кровью. Обнаружив ранение, он потерял сознание. С посеревшим лицом развалился на диване, и даже перестал жалобно стонать. Я предложила вызвать «Скорую», но Макс предпочел более радикальное лечение – просто выплеснул в лицо несчастному стакан ледяной воды. После чего я смазала царапину йодом и наклеила пластырь. – Все, жить будет, – констатировал Макс. Про то, что стрелок подкарауливал и его самого, Макс полиции так и не сказал. Впрочем, я была этому даже рада. Не уверена, что у меня хватило бы сил ехать на еще одну квартиру, наблюдать, как полиция с собакой ползает по лестнице, а потом часами составлять протокол. Когда дознаватель закончил с Пашей, было уже раннее утро. Петухи в деревне, наверное, как раз начали петь. Не раздеваясь, я доползла до кушетки в пашиной спальне и мгновенно заснула. Разбудил меня звонок мобильника. Прежде чем ответить, я взглянула на часы. Ну да, опять проспала до полудня. – Земфира, ты в салоне? – спросил строгий голос начальницы. – Нет. – Растерянно ответила я. – Дело в том, что в моих друзей стреляли, и я помогаю им прийти в себя. – Понятно. Может быть, тебе стоить сменить специальность? Будешь заниматься добрыми делами. Я держу тебя в салоне не для этого. – Я немедленно еду! – закричала я в трубку. – Я тоже, – сухо ответила Алиса и отключилась. Я не придала значения ее последним словам, а зря. Когда через час я умылась, позавтракала, привела в себя Пашу, (Макс давно уехал) и на такси доехала до подвальчика, хозяйка была уже на месте. – Алиса, врачи вас так быстро отпустили? – поразилась я. – Я просто сбежала! – явно гордясь своим поступком, ответила начальница. – А то завотделением заявил, что мне надо провести на койке еще минимум неделю. Представляю, что за это время будет с салоном. Меня не было несколько дней, а уже никто даже для приличия на работу не заглядывает. Действительно, кроме меня, администраторши и Алисы, в салоне не было ни души. Впрочем, души стали подтягиваться вскоре после моего прибытия. Каждую Алиса долго распекала, грозила увольнением, и лишь услышав искренне покаяние, разрешала пойти на рабочее место. Наконец, все гадалки были в сборе. Правда, клиенты, которые заходили утром и были отправлены на полдня погулять, все не возвращались. Алиса, похоже, начала заводиться по новой. Салон притих. Завидев входящую в салон тетку в потертом плюшевом пальто, я кинулась к ней и тут же пригласила в свою каморку. Алла Ивановна с журналом записи бежала за нами, на ходу спрашивая у клиентки, какую услугу она желает заказать. Плюшевая тетка оказалась очередной брошенной женой, муж которой ушел к молоденькой девчонке. И мне опять пришлось обещать приворотное зелье, вместо того, чтобы велеть тетке потратить лишние деньги лучше на тренажерный зал. Тетка сказала, что зайдет за зельем через час. Я согласилась – не все ли равно, когда? Несколько литров зелья всегда хранится в нашем салонном шкафчике. После ухода клиентки я отлила немножко в пузырек из-под валерианки, и вернулась на место. Тетка оказалась точна, как разведчик. Через 60 минут 00 секунд она навытяжку стояла передо мной. Получив пузырек, растроганно покивала и несколько смущенно вытащила из огромной хозяйственной сумки коробку конфет «Вишня в ликере». – Так. Стоять! – я резко вскочила на ноги. Тетка, напротив, так и осела на стул. Я выбежала в коридор, телом прикрывая выход из своей каморки. – Алла Ивановна! Быстро зовите всех, кто на месте! Я заглянула в комнатку. Тетка по-прежнему с ошалелым видом сидела на стуле, даже не порываясь бежать. В коридоре раздались шаги, встревоженные голоса. Кроме Алисы, Моники и администраторши, ко мне подошли еще две гадалки. – А теперь, женщина – обратилась я к перепуганной клиентке. – Мы кое-что проверим. Не раздумывая, я вскрыла коробку и протянула ей конфету, разворачивая фиолетовую фольгу: – Немедленно съешьте! – Я не люблю шоколад… – пролепетала несчастная. – Съешьте, иначе я залью вам в рот содержимое силой! – Эй, ты что, свихнулась? – поинтересовалась Алиса. – А вам как, конфетки в свое время понравились? Меня уже пытались отравить ликером. Вот и выясним – эта милашка из того же муравейника или нет? – Не валяй дурака! Конфеты можно отправить на экспертизу. – А зачем? Мы прямо на месте экспертизу и проведем. А ну-ка, ешь конфету! Тетка всячески пыталась отказаться от неожиданного угощения, но я грозно надвигалась на нее с конфетой. Следом за мной, наступая на пятки, шли Алла Ивановна и Моника. Смирившись с неизбежным, тетка испуганно вздохнула и широко разинула рот. Я тут же запихнула туда конфету и стала ждать: выплюнет или разжует? Клиентка, похоже, проглотила угощение, не разжевывая. И испуганно уставилась на меня. – Ну что, эксперимент окончен? – устало поинтересовалась Алиса. – Подождем немного, яд действует не сразу. – Какой яд? Вы что, меня отравили? – всполошилась тетка. – За что? – Не волнуйтесь, если в этой коробке были обычные конфеты, с вами ничего не случится. Побелевшая тетка смотрела на меня с таким ужасом, словно у меня выросла вторая голова. Кажется, она пыталась даже закричать, но изо рта доносилось лишь невнятное мычание. Через пару минут не только зрителям, но и мне стало ясно, что конфеты не были отравлены. – А теперь извинись перед женщиной, – холодно приказала Алиса. И обернулась к пострадавшей: – Милая, деньги мы вам отдадим. Простите, ради Бога, у нашей Земфиры бывают странные видения. Не от мира сего человек, что же поделаешь. – Больше мне кушать ничего не надо? – Робко, явно не решаясь поверить в свое спасение, спросила тетка. – Нет, нет, что вы. Начальница, не удостоив меня даже взглядом, повела клиентку к выходу, не переставая извиняться по дороге. Остальные зрительницы с сочувствием глядели на меня. – Ох, Земфира, для тебя было бы лучше самой закусить отравленными конфетами. – С притворным сочувствием вздохнула Моника. – Нападения на посетительницу Алиса тебе не простит. Глава 19 Но все обошлось. Еще пару дней, по дороге на работу и обратно, я искала глазами полицейский «хвост». Но никого, похожего на полицейских в штатском, в районе видимости не наблюдалось. Оставалось лишь надеяться, что у нас полиции работают такие профессионалы, что любительнице их просто не засечь. В противном случае, увы, за мою жизнь я не дала бы и копейки. Но покушения как-то внезапно прекратились. Причем больше не стреляли ни в Пашу, ни в Макса. К концу недели торжествующая Алиса по секрету сообщила мне, что арестовали Анжелику. В подвале ее дома, надежно зарытый в куче мусора, обнаружился пистолет. Судя по всему, тот самый, из которого в меня и в Пашу. Отпечатков пальцев на оружии, естественно, не оказалось. Но подъезд дома закрывался на кодовый замок, подвал тоже был надежно заперт, и ключи были только у жильцов дома. Посторонний человек не смог бы туда проникнуть. – Ну, теперь эта змея не вывернется! – приговаривала расцветшая от счастья начальница. Еще через неделю счастливая Моника обошла каморки гадалок и торжественно пригласила всех в конце рабочего дня зайти в ее комнатку. – Отвальную собираюсь устроить. – Радостно сказала она, улыбаясь мне удивительно белыми зубами. – Ухожу я отсюда, Земфира. Свой собственный салон открываю. Я проводила гадалку растерянным взглядом. Снимать помещение, давать рекламу, платить налоги – все это требует немалых денег. Неужели Моника столько заработала на своих гастрольных выездах? Вот тебе и «Эсмеральда возвращается»! Еще больше я удивилась, когда увидела накрытый Моникой стол. Немолодая гадалка никогда не страдала излишней расточительностью. Наоборот, ее можно было поставить в пример любому поклоннику бережливости. Правда, обещанные двести баксов она мне все же отдала. Но вовсе не на следующий день после моей разведки, а совсем недавно, когда я уже и надеяться перестала. А тут прямо феномен неслыханной щедрости – блюда с лососем, форелью, стеклянные розетки с красной икрой, салаты из мидий и креветок… В самом углу каморки сидела побледневшая Алиса. Надо же, как переживает из-за ухода гадалки. Никогда бы не подумала, что она так любит Монику. – Земфирочка, проходи. Что, вбиться не можешь? Эй, девки, ужмитесь! – обрадовалась Моника моему приходу. – Икру любишь? Ешь, не стесняйся, не я плачу! Она почему-то хитро подмигнула мне. Я невольно передернулась. Нет, Моника по-прежнему нравилась мне своим авантюризмом и бесшабашием, но ее фамильярность как-то неприятно покоробила. Ну прямо как будто мы с ней две заговорщицы, знающие какие-то дворцовые тайны. А может, так оно и есть? Я пристально взглянула на сидевшую в углу бледную как смерть хозяйку. Какие-то нехорошие мысли сами собой залезли в мою бедную голову. Кто платит за «отвальную» жадной Моники? Неужели Анжелика такая непроходимая дура, чтобы держать использованное оружие в подвале своего дома? И почему покушения на меня и моих друзей прекратились аккурат с выходом Алисы из больницы? Надо успеть перекинуться с Моникой хотя бы парочкой фраз, пока она окончательно не покинула наш салон. Я терпеливо дождалась конца импровизированной вечеринки. Когда пьяные и веселые гадалки разошлись по своим комнаткам одеваться, я как бы ненароком спросила Монику: – А это правда, что ты была любовницей дантиста? Ну, покойного Ивана Петровича? – Иван Петрович – мой старый друг. То есть был. А что тут удивительного? – Он же хотел жениться на Анжелике? – Ну, седина в бороду… Да мы, собственно, и без того давно расстались. Уже несколько лет назад. У него другая любовница появилась. – Тем не менее она в завещании не указана. Там только Таисия Птицына, то есть ты. – Это Алиса так сказал? – усмехнулась Моника. – Ну, значит, так оно и есть. – Подожди, а как на самом деле? – Девушка, ты хочешь дожить до моего возраста? – спросила гадалка, нехорошо усмехнувшись. – Тогда запомни главное правило: не задавай глупых вопросов. И правило второе: информация стоит денег. Не пытайся получить ее бесплатно. – Ты хочешь денег? Сколько?