Внутри дом оказался таким же эффектным, как и снаружи. Яркие цвета, много света, фантастический вид из окон. – Дом похож на тебя. – Боже, да ты умен. – Нет, я серьезно. – Рид прошелся, разглядывая комнату. – Так смело, красиво и творчески. И… – Он остановился возле «Возникновения». – Вот это да. Это просто… ух ты. – Работа моей внучки Симоны. Она и правда «ух ты». – От нее словно исходят торжество, радость. Это правильное слово? – Это прекрасное слово. В тот вечер она тоже была в торговом центре. Моя Симона. – Я знаю, – сказал Рид, не отрывая глаз от лица скульптуры. – Симона Нокс. – Ты с ней знаком? – А? Что?.. Простите. Нет, просто следил за событиями. Еще до того, как стал копом. Чувствовал потребность узнать побольше о людях, которые там были. – Она тоже там была. – Сиси нежно коснулась рукой скульптуры, прежде чем пошла на кухню смешать коктейль. – Это лицо подруги Симоны, которая погибла в тот вечер. – Ваша внучка первой позвонила в «девять-один-один». – Ты прекрасно осведомлен. – Женщина-коп, которая застрелила Хобарта… она стала моим напарником, когда я получил звание детектива. Благодаря ей я и пошел служить в полиции. – Как увлекателен мир, правда? Как он то сталкивает, то разлучает, то сводит, то разделяет людей. Тот мальчик убил эту милую девушку. Он уничтожил все, кем она могла стать и что могла сделать. Симона триумфально вернула ее в мир при помощи своего таланта и любви к Тиш. Та женщина-полицейский первой откликнулась на вызов, потому что судьба поместила ее рядом с событием. И она не позволила больному мальчику забрать еще больше жизней, а потом помогла Симоне. Сиси подошла к Риду и вручила стакан с «Кровавой Мэри». – Затем она же связалась с тобой, и ты стал полицейским. Я немножко ясновидящая, и я чувствую, что ты очень хороший полицейский. А теперь больная сестра этого больного мальчика убивает других людей и пытается убить тебя. И вот ты в моем доме, которым восхищался в детстве. По-моему, тебя привела сюда судьба. Она подняла свой стакан. – Я вообще неплохо готовлю, но оладьи у меня просто изумительные. Так что будь готов изумиться. – Я только этим и занимаюсь с того момента, как ты села рядом со мной на камни. – Ты определенно мне нравишься. Теперь это абсолютный, необратимый факт. Сядь, пока я замешиваю тесто, расскажи мне все о своей личной жизни. – В данный момент ее нет. – Все наладится. Упражнения, правильное питание, йога, медитация, умеренное употребление взрослых напитков. Плюс время на острове и, конечно же, время со мной. И силы к тебе вернутся. – Сегодня положено чертовски хорошее начало. Сиси улыбнулась. – Ты арендовал бунгало Уистлеров. «Кровавая Мэри» была крепкой и острой – в точности как ему нравилось. – Ты знаешь все? – Почти. Неплохое местечко, но здесь лучше. После завтрака пойдешь домой, соберешь вещи. Живи здесь. – Я… – Не беспокойся, я не собираюсь тебя соблазнять. Заманчиво, но тебе все-таки нужен отдых, а не искры из глаз. Над моей студией есть гостевая комната. Я мало кому позволяю там оставаться. У тебя будет шикарный вид, выход на пляж и моя замечательная компания. Готовить умеешь? Рид не мог перестать ее разглядывать. На запястье у Сиси была татуировка в виде браслета, а на груди кулон – заостренный книзу фиолетовый кристалл. – Вообще-то… совсем не умею. – Ладно, зато у тебя есть другие хорошие качества. Ты тоже мне поможешь. – Как? – Здесь большую часть времени живет и работает Симона. Я уже привыкла, что рядом всегда кто-то есть. Кто-то симпатичный и интересный. Ты подходишь. Симона недавно уехала в Бостон, затем поедет в Нью-Йорк. Сделай одолжение одинокой женщине. Обещаю тебя не соблазнять. – А если я сам захочу? – Это мило. – Она ослепительно ему улыбнулась, не переставая мешать тесто. – Но поверь мне, дорогой, у тебя не хватит силенок. Рид решил, что эта женщина – природная стихия. Кто другой мог бы накормить его оладьями (изумительными) и уговорить переехать в ее гостевую комнату через несколько минут после знакомства? Он распаковал вещи. Это не заняло много времени, поскольку он взял с собой очень мало. Все еще наполовину оглушенный стремительными событиями, он оглядел комнату, в которую его поместили с той же простотой, с какой люди указывают дорогу к ближайшему бару. Как и весь дом, как и сама Сиси, комната была смешением красок и стилей. Стены насыщенного фиолетового цвета занимали произведения искусства. Рид отметил, что на картинах – не пляжные сцены, которых можно было ожидать в доме на берегу, а стилизованные обнаженные или полуобнаженные тела, мужские и женские. Его внимание привлекло изображении женщины с крыльями за спиной; казалось, едва проснувшись, она тянется к небу одной рукой. Кровать массивная, с четырьмя столбиками, увитыми бронзовыми завитками виноградной лозы. На покрывале – сад из пурпурных цветов на ярко-белом фоне. Множество подушек… похоже, все женщины имели необъяснимое пристрастие к подушками. Основания ламп на прикроватных тумбочках напоминали корни деревьев в волшебном лесу. Небольшая гостиная зона представляла собой маленький диван, покрытый зеленым покрывалом, таким ярким, словно его подключили к электрической розетке. Стеклянную столешницу журнального столика держал изогнувшийся дракон – видимо, приятель того, который стоял на каменном пьедестале. Комод с изогнутыми ножками был разукрашен сказочными ликами. «Волшебная комната», – подумал Рид, разглядывая дракона и восхищаясь его искусно вырезанной чешуей и почти живым, воинственным взглядом. Но все чудеса комнаты не шли ни в какое сравнение с видом из окна. Залив и океан, лодки, скалы, небо – все это было такой же частью комнаты, как и волшебное сочетание искусства и буйных красок. Он приехал на остров не ради приключений; он хотел провести время в уединении, подумать, перезарядиться. И за одно утро нашел путь ко всему этому. Разместившись и приведя себя в порядок, Рид по приглашению Сиси направился в ее студию. Спустился по ступеням, выкрашенным огненно-красным, и подошел к боковой двери, обрамленной ухмыляющимися горгульями. – Входи! – крикнула она на стук. И он вошел в новую страну чудес. Пахло краской, скипидаром и ладаном – с ноткой марихуаны. Неудивительно, ведь в одной руке Сиси держала кисть, а в другой – косяк. На ней был забрызганный краской фартук, а ее удивительные волосы – почти того же цвета, что и стены комнаты для гостей, – были стянуты в узел и скреплены чем-то вроде украшенных драгоценностями китайских палочек. Кисти, краски, инструменты вперемешку лежали на высоких красных стеллажах и на длинном рабочем столе, тоже забрызганном краской. Картины стояли, лежали и висели повсюду. Поразительные картины. – Ого. Это словно… нет, это ни с чем не сравнимо! – Как тебе твоя комната? – Волшебная. Она одобрительно улыбнулась. – Совершенно точно. – Не знаю, как тебя благодарить. Я как будто… хотел сказать, как будто вошел в страницу фантастической книги, но скорее я как будто вошел в одну из этих картин. – Мы отлично проведем здесь время. Сиси протянула ему косяк. Рид улыбнулся и покачал головой. – Сиси, я полицейский. – Рид, я старая хиппи. – Не вижу в тебе ничего старого. – Он подошел ближе к заинтересовавшей его картине. – Это же… – «Стоунз», примерно 1971 год. Репродукция. Оригинал купил Мик. Мику трудно отказать. – Да уж… Значит, я говорю с человеком, который лично знаком с «Роллинг Стоунз»! – Поклонник? – Конечно. Мне знакомы обложки некоторых из этих альбомов, – добавил Рид. – И постеры. Точно такой постер с Дженис Джоплин висел в моей комнате. Сиси затянулась, с любопытством глядя на него.