Бык, оправдывая свое имя, упрямо заставлял его вставать и двигаться после второго раунда физкультуры, когда Риду хотелось только упасть и уснуть. – Кончай ныть. – Я не ною. – Ну, скулишь, стонешь, пищишь. Хочешь снова стать копом или нет? – Я никогда не переставал быть копом. – Рид стискивал зубы, пока они шли. По крайней мере, теперь ему разрешили надевать хлопковые штаны и футболку вместо унизительного больничного халата. – Тебя засадят за бумажную работу и будут держать там до скончания времен, если ты не сможешь выхватывать пистолет и стрелять, как мужик. – Эсси надерет тебе задницу за «как мужик». – Ее здесь нет. Бык привел друга в небольшой сад, подышать свежим воздухом. – И она, кстати, не говорит тебе обо всем прямо. Боится поранить твои нежные чувства. – О чем ты? – Федералы. Они оттесняют нас, захватывают дело. – Я так и знал! – От злости Рид ударил кулаком в воздух. Плечо отозвалось такой болью, что в глазах потемнело. – Ладно, ладно, расслабься, вояка. – Бык схватил Рида за здоровую руку, подтолкнул его к скамейке. – Она боролась как лев. Вы с ней много лет были впереди всех в этом вопросе, и никто вас не слушал. Включая твоего покорного слугу. Беда в том, что это не просто горячее дело, это горячая пресса. Наверху могут строить суровые лица и заявлять, что пресса тут ни при чем, но это чушь собачья. С другой стороны, ты сам был в «Даун-Ист» и стал мишенью для сестры одного из психопатов. – Она наверняка знала, что затевал ее брат. – Не спорю. Я говорю о том, что федералы против того, чтобы ты продолжал расследование, и наше начальство с ними соглашается. – Черт знает что. – Таков уж расклад. Когда вернешься, тебя посадят за стол и завалят бумагами, пока не пройдешь реабилитацию. И даже после этого тебе не дадут заниматься делом Хобарт. – Сукины дети. – Смирись, малыш. Многие из нас будут работать над этим неофициально, однако тебе сначала нужно полностью поправиться. И не говори мне, что тебя не мучают страхи в темноте. – Мне видится этот пистолет. Приближается в замедленном движении. Кажется, у меня полно времени, чтобы укрыться и открыть ответный огонь. Но я двигаюсь еще медленнее, а чертов пистолет огромный, как пушка. – Возьми себя в руки. – Спасибо за чуткость и сострадание. Бык фыркнул – прямо как бык. – Хватит с тебя нежностей и поцелуев в лобик. Прими пинок под зад. – Я ценю… – И, черт возьми, ешь как следует. Ты похож на зомби, из которого набили чучело. Теперь вставай и иди. Разговор с Эсси Рид пока отложил на другое время, потому что врачи наконец открыли дверь его клетки. Он собирался домой. Но не в свою дерьмовую квартиру – он пока еще не смог бы одолеть три лестничных пролета, – а в свою детскую спальню, к маминой стряпне, к замечательно несмешным шуткам отца. Рид попросил именно Эсси забрать его из больницы и отвезти в дом родителей – нарочно, чтобы с ней поговорить. – Почему я должен садиться в инвалидное кресло, чтобы доехать до дверей, если две с половиной долбаные недели я только и слышал «вставай и ходи»? Тинетт, ослепительно улыбаясь, похлопала по стулу. – Правила есть правила, мой дорогой. Будь умницей и садись. – А давай, когда я восстановлюсь на все сто процентов, у нас будет жаркий, страстный роман? Это пошло бы на пользу моему эмоциональному и психическому здоровью. – Мой муж раздавит тебя, как таракана. Жаль, моей сестре всего восемнадцать. – Отличный возраст! – Попробуй подойди к моей сестренке, и я верну тебя в больницу!.. – Она хлопала его по плечу. – Я рада, что ты выписываешься, Рид, и в то же время мне жаль. – Я буду приходить на пытки. – А я спущусь и прослежу, чтобы ты не плакал слишком громко. Вот, держи своего плюшевого мишку. Он взял его и окинул палату прощальным взглядом. Эсси уже забрала его книги, планшет и прочее накопившееся за две недели барахло. – По палате я скучать не буду, – сказал Рид, когда сестра повезла его к выходу. – А по тебе буду. Кроме моей матери, ты единственная женщина, которая видела меня голым, при том, что я не имел такой же привилегии. – Тебе нужно снова набрать вес. – Она ввезла его в лифт. – И послушаться моего совета. – Твоего – с удовольствием. – Не возвращайся к работе слишком быстро. Дай себе время. Гуляй на солнышке, играй со щенками, ешь мороженое, запускай воздушного змея. По-моему, ты хороший полицейский и хороший человек. Дай себе время вспомнить, почему ты – и то и другое. Рид протянул руку назад – левую, – чтобы коснуться ее руки. – Я правда буду по тебе скучать. Эсси встретила их улыбкой. – Покорился, напарник? Тинетт, ты сокровище! – Я знаю. Давай, дорогой, посадим тебя в машину. – Она помогла ему сесть и сама его пристегнула. – Позаботься о моем любимом пациенте. – Один часик в мотеле? Это изменит твою жизнь. Смеясь, Тинетт чмокнула его в губы. – Мне нравится моя жизнь. Теперь поезжай и живи своей. – А что, если бы она согласилась? – спросила Эсси, когда они отъезжали. – Не согласилась бы. Она без ума от своего мужа. Знаешь, ей было двадцать лет, когда случился «Даун-Ист», и, чтобы оплачивать кредит на колледж, она подрабатывала помощницей медсестры, поэтому в тот вечер оказалась на передовой в больнице. Мир тесен. Рид немного помолчал. – Бык сказал мне, что федералы забрали наше дело, отпихнули нас. Меня. – Я хотела с тобой об этом поговорить, когда выйдешь из больницы и устроишься дома. К сожалению, Рид, у них на руках все козыри. Ты слишком близко к делу, значит, и я слишком близко. Я боролась со стеной, и стена победила. – Меня это не остановит. Эсси шумно выдохнула, взметнув челку, которой недавно обзавелась. – Федералы поблагодарят тебя и похлопают по спине. С нашей стороны такое же решение принято наверху. – Меня это не остановит, – повторил Рид. – Что бы ты ни делал, придется делать это без огласки, в личное время. Если они узнают, напишут начальству, и тебя приструнят. Несправедливо, но таков порядок. – А у тебя каков порядок? – Я с тобой. В свободное время мы будем делать все, что в наших силах. И, хочу добавить, Хэнк тоже с нами. – Молодец. – Да. Он не вернется к штатному преподаванию. Он хочет закончить книгу, «роман о полицейских». Те отрывки, что я читала, мне понравились. Но отчасти он не вернется, чтобы дать мне больше времени поработать над этим делом. С тобой. – Мне нужно все продумать, нужно время. И прийти в форму. Похоже, пули превратили меня в чучело зомби. – Да, ты мог бы выглядеть лучше. Однако, поверь мне, две недели назад было гораздо хуже. – Я должен поймать ее, Эсси. Я не могу стоять в стороне. Ничего больше не известно о ней? С тех пор, как нашли ее машину?