— Дофига делов, — возразил Петрович. — Вряд ли они успеют. Не их я боюсь, а гранатомета. Катер тоже не вызывал опасений — мы уже скрылись за мысом. Кроме того отлив, который так сильно мешал нам, теперь мешал разбойникам. Но те, кто остались на корабле, уже успели установить АГС и зарядить ленту. Громыхнула первая очередь. Короткая — всего три выстрела. И все три гранаты пролетели у нас над головой, взорвавшись на берегу. С баллистикой у них было хреновасто! Но стоило мне это подумать, как прогремела вторая очередь, гораздо более успешная. Одна из гранат взорвалась прямо под бортом лодки, пробив резину. А ведь до берега оставалось каких-то несчастных тридцать-сорок метров! Вода забурлила, а воздух засвистел, выходя из лодки. Глубина была небольшая — всего метра полтора. Мы с Михалычем вовсе встали на дно, причем егерь успел поднять над головой свою излюбленную винтовку. Остальные окунулись с головой, и вынырнули, отплевываясь. По большому счету, мы легко отделались. Не только никто не погиб — даже раненных не было. Гораздо хуже было с провиантом — на дно ушло не менее половины запасов еды и значительная часть боеприпасов. Но и спасать все это времени у нас не было — из леса, совсем недалеко, уже доносились голоса бандитов. Бросив все, мы вброд добрались до берега и побежали к крепости. 18. Листьев продолжает рассказ. Конец первого дня Мы бежали во весь дух. Так быстро, как это возможно в мокрой одежде, с водой, хлюпающей в ботинках. Но треск сучьев под ногами противника становился все ближе и ближе. Бандиты продирались через чащу, шли прямо на нас. И я понял. Бой неизбежен. Сняв с плеча автомат, я передернул затвор, вколачивая патрон в патронник. Мои спутники тоже приготовили оружие. Только сейчас я заметил, что Сергей был безоружен и отдал ему свой пистолет. Было видно, что матрос впервые держит пушку в руках, но отсутствие опыта компенсировалось решительностью в глазах. Он будет стоять до последней капли крови. Пробежав еще метров сто, мы оказались около стены крепости. Мы вышли в аккурат к центру южной стены, но одновременно с нами пятеро бандерлогов, громко крича, выскочили из джунглей у юго-западного угла. Но, увидев нас, замерли. Раздолбаи! Их автоматы висели на ремнях за спинами! Наши же были у нас в руках. Я дал очередь, не давая им опомниться. Петренко выпустил весь магазин пистолета, естественно, ни в кого не попав. Слава с Витей, высунув стволы через проломы в стене, тоже застрочили по неприятелю. Один из бандитов упал, брызгая кровью, просто изрешеченный пулями. Остальные же успели нырнуть за угол. Я с капитаном и Михалычем подошли к поверженному врагу, чтобы собрать трофеи. Эта победа, пусть и маленькая, вдохновила нас, и мы забыли про осторожность. Из кустов раздался выстрел и старый егерь рухнул на землю. Мы со Смольным выпустили по магазину в заросли, но, скорее всего, никуда не попали. Мне хватило одного взгляда на егеря, чтобы понять, что дело плохо. Так мы потеряли одного бойца, больше сотни патронов, а трофеями стал автомат с тремя рожками, китайская ТТшка с парой запасных магазинов и несколько гранат. Арифметика была не в нашу пользу… Мы перетащили Михалыча через стену и сами ушли под защиту укрепления. Егерь умирал молча. Но в сознании. Он был самым старшим из нас, старше меня минимум лет на тридцать. Я с удивлением обнаружил, что не могу вспомнить его имени. Да и фамилии тоже. Торопов — тоже. И спросить в этот момент как-то неудобно было. — Дружище, ты… — начал было я. — Я знаю, доктор, — прервал меня егерь. — Я все знаю. У меня к вам одна небольшая просьба… не возите никуда мое тело, а закопайте прямо здесь, под пальмой. Всегда мечтал встретить старость на необитаемом острове под пальмой… — Михалыч, я… я… — замполит крепко сжимал руку умирающего старика, а другой — тер глаза. — Ничего не говори, Петрович… я жалею только о том, что не могу послать перед смертью еще одну пулю. Вскоре после этого егерь умер… Подполковник отправил Славу с Витей выкопать могилу. Теми самыми лопатами, которые были припасены для сокровищ. Капитан тем временем распаковывал свой баул. Он извлек: гюйс, веревку, корабельный журнал, карту, набор цветных карандашей, готовальню, фонарь и пачку папирос. Покурив, он отыскал длинный шест, помнивший, наверно, еще короля Георга какого-то там, привязал к нему флаг и при помощи Сергея закрепил его на углу крепости. Это занятие, судя по всему, доставило морскому офицеру огромное удовольствие. Покончив с гюйсом, Смольный достал блокнот, и начал переписывать припасы, словно ничего важнее в этот момент не было. После похорон Михалыча капитан отвел меня в сторону. — Олег Палыч, я надеюсь, были сделаны соответствующие распоряжения на счет поиска наших бренных тел, если мы вдруг исчезнем с радара? — Разумеется, — кивнул я. — И когда же? — Ну… дело небыстрое. Вы же понимаете, что мы понимали, что все понимают, что наше мероприятие… как бы так сказать… не вполне однозначное. Мы не на территории Российской Федерации, и даже не в нейтральных водах… — Короче, медузу мне в печень! — Если не выйдем на связь через две недели после начала радиомолчания. — Кошку мне в пятку! Плюс пару недель на дорогу… итого месяц! Фок-грот-брамсель мне в левое ухо! — Где-то так, — согласился я. — В таком случае нам придется несладко. Даже если повезет! И мы еще будем рады, что избавились от лишнего рта… — Это еще почему? — Если сам считать не умеешь — воспользуйся моей головой, — ответил капитан. — Весь груз, что мы везли во второй раз пошел на корм рыбам. С прибдулами и маслятами дело у нас еще худо-бедно, но терпимо. А вот с провиантом совсем труба. — Да ладно, — отмахнулся я. — Протянем как-нибудь. Должен же быть на острове хоть кто-то съедобный! — Ну да! — с готовностью поддержал Смольный. — В первую очередь — мы! В этот момент над нашими головами просвистела граната и взорвалась за оградой. — Ого! — воскликнул моряк. — Артиллерийский обстрел! — А ведь гранат у них немного… — заметил Торопов. — Сколько? — поспешил уточнить капитан. — Не больше двухсот, — ответил подполковник. Вторая граната легла гораздо ближе, и мы поспешили укрыться в крепости. Ее стены и крыша, построенные во времена колониальных войн, были рассчитаны на пушечный обстрел. Осколки гранаты ВОГ-17 выдержит тем более. — Крепость со "Скифа" не видно. Наверно, они целятся во флаг, — предположил я. — Может, спустить его? — Во-первых, гордый морской обычай не позволяет спускать флаг во время боя, — ответил Смольный. — А, во-вторых, я бы предпочел, чтобы эта килевая плесень израсходовала боезапас сейчас, когда мы находимся за пределами прицельной дальности гранатомета, нежели вытащили его на берег и дали по крепости прямой наводкой, как торпедой под ватерлинию. С такими доводами пришлось согласиться. К тому же это означало, что поблизости бандитов нет — не рискнули бы они вести такой интенсивный обстрел, если б кто-то шастал рядом. Как назло, только мы привыкли к канонаде — она прекратилась. Похоже, закончился боезапас. — Отлив усилился, — заметил капитан, посмотрев на хронометр. — Наш паек, наверно, торчит из воды, как грот-мачта. Есть желающие сходить за ним? Желающие были — Сергей с Витей, обвешанные оружием, покинули крепость, но скоро вернулись с пустыми руками. Припасы достались не им. Бандерлоги пригнали оба катера, и вылавливали наше снаряжение. Смольный достал судовой журнал и записал: "Капитан "Скифа" А. С. Смольный, судовой врач О.П. Листьев, старший матрос С.В. Котов, пассажир А.П. Торопов, его телохранители — В.А. Сорокин и В.Д. Бочкин высадились на острове, имея провианта не более, чем на две недели. Михалыч…" Тут он задумался, как записать старого егеря. "… Михалыч, снайпер-стрелок, погиб. Матрос, б/к Дмитрий Хо…" Тут моряк снова задумался. Да и я призадумался над судьбой виновника всего нашего предприятия, как вдруг услышал крик: — Палыч! Петрович! Капитан! — Ого! — воскликнул замполит. — Да это же Димыч! 19. Снова рассказывает Дима Хо. Старая британская крепость — Смотри! — воскликнула Эмбер, увидев флаг. — Там твои друзья! — Да конечно, — усомнился я. — Скорее, твои бывшие соратники! — Сомневаюсь… поверь, они не такие идиоты, чтобы поднимать крепостной флаг советского ВМФ, находясь в британской крепости! С этим уже стоило согласиться… бунтовщики, скорее, вообще не подняли бы никакого флага. И, уж тем более — военно-морского. — Ну… — развел я руками. — Раз там мои друзья, то надо идти туда! — Давай-давай, — кивнула островитянка. — Ты иди. Но я не такая женщина! Меня шоколадкой не заманишь! Ты вот что… скажи этому своему честнейшему человеку, пусть приходит сам. Один. И пусть принесет булку хлеба… ну, хотя бы сухариков! А еще сигарет и винца, если есть. — А бритву? — напомнил я. — Да, конечно, и бритву! И пусть приходит один. Обязательно один! У меня на это есть свои причины… — В этом не сомневаюсь, — улыбнулся я. Попрощавшись, мы расстались. Я пошел к крепости, но не пошел и десяти шагов, как громыхнул взрыв. За ним — еще один. Последующие часа полтора весь остров сотрясался от взрывов. Злодеи не жалели гранат! Оставалось лишь радоваться, что гранатомет у них всего один. Я забился в расселину, и сидел там тихо, как мышь, пока продолжался обстрел. Постепенно гранатометчик пристрелялся, и взрывы сосредоточились у форта. Так что к нему-то подойти я и опасался, но, двигаясь на восток, достиг берега. Солнце садилось, окрасив и горизонт и море в багрянец. Легкий бриз рябью бежал по воде. Отлив обнажил широкую песчаную отмель, по которой сновали бандиты. Несколько человек рубили дрова, и стук топора гулким эхом разлетался по всему острову. А чуть поодаль горел костер. "Скиф" так и стоял на якоре в проливе. От него до берега сновал катер. Бандиты, такие угрюмые утром, теперь веселились во весь голос. Не иначе хорошенько хапнули водочки. На корабле сверкнула вспышка, и еще одна граната унеслась к форту. Я так понял — последняя. После этого обстрел закончился, и более не возобновлялся. Уже собравшись уходить, я обнаружил на побережье скалу довольно странного красноватого цвета. Мне пришло в голову, что это и есть та скала, у которой летчица оставила катамаран. Я отметил в голове это место, на случай, если мне понадобится лодка. К крепости я подошел уже при свете луны и звезд. Остатки нашей команды, те, что оставались верны слову, присяге, отчизне и так далее, встретили меня с большим радушием. Я рассказал о своих приключениях и осмотрелся. Крепость была построена из отесанных камней, которые, вероятно, добывали здесь же, размалывая скалы. Сейчас уже сложно представить, как пришлось потрудиться неграм, или индусам, или еще кому-то там, кто под прицелом британских мушкетов строил этот форт. Крыша и пол были сложены из стволов деревьев. Ручеек стекал по холму в бассейн весьма живописного вида — огромный чугунный котел с выбитым дном. В доме было почти пусто — лишь в одном углу лежала каменная плита с выложенным на ней камнями очагом, а в другом — гора ржавых консервных банок и прочего мусора. Отдельно валялось пушечное ядро, бывшее, видимо, кому-то спортивным снарядом после того, как утратило свое основное предназначение. Склоны холма, окруженного крепостной стеной, похоже, в свое время очистили от растительности, и после дожди и непогода смыли верхний, растительный слой почвы, обнажив песок. Только в нескольких местах виднелись жиденькие росточки, да небольшой кустарник у самого ручья.