Но вот незадача! Оба катера забрали бандиты, у нас остались лишь спасательные надувные лодки! Чтобы не привлекать внимания, мы спустили на воду одну из них через иллюминатор, и уже в воде дернули чеку, наполняя лодку воздухом из баллонов. Мы направились в то место, где на карте был форт. Из оружия у нас было только два пистолета, так что меня сильно беспокоила вероятность появление людей Серебрякова у катеров, но, к счастью, берег в этом месте выгибался, образуя нечто вроде мыса, который и заслонил нас от причала, где шайка оставила катера. Выскочив на берег, я понесся к форту, и метров через триста уже уперся в стену. Время не пожалело крепость… непогода частично разрушила кладку, и в этом ей помогла буйная растительность — из нескольких трещин росли самые настоящие пальмы! Однако форт еще мог нам послужить! Постройка внутри была сложена из камня, и толщина ее стен позволяла не опасаться не только легкого стрелкового оружия, но даже и гранатомета, который на какой-то черт взял Петрович! Здесь могли разместиться не меньше полусотни человек. Окна изначально планировались как бойницы — узкие, но высокие. Или же это бойницы служили еще и окнами? Вокруг здания находилось широкое пространство, некогда вычищенное, но теперь поросшее травой, обнесенное стеной, тоже каменной, метра два высотой. Вот как раз стена и пострадала больше всего. Не знаю уж, что и когда здесь приключилось, но в некоторых местах зияли отверстия, явно от пушечных ядер. Но больше всего меня обрадовал бьющий из земли ключ. В каюте "Скифа" тоже довольно неплохо — есть и оружие, и боеприпасы. Есть даже провиант и коньяк. Но вот чего там не было в достаточном количестве — это пресной воды! А здесь она была, причем в избытке! Я уже развернулся обратно, когда раздалась автоматная очередь. Я — боевой офицер, смерть видел ни раз. Да еще и врач — многие умирали прямо у меня на столе. Отдельно хочу отметить, что это не означает, что я хреновый врач! Но от этих звуков мне стало по-настоящему больно… я решил, что погиб Дима Хо. Не теряя больше ни минуты, я вернулся в лодку. Витя, на счастье, оказался отличным гребцом, и мы просто пролетели по воде. Мои соратники были потрясены. — Хочу у всех попросить прощения, — мрачно произнес подполковник. — Сложившейся ситуацией мы во многом обязаны моему раздолбайству. Все могло бы быть куда лучше, если бы не мои старания! Простите меня, мужики. — Бог простит, — ответил Смольный. — И если мы и дальше будем распускать нюни, как медузы — мы с ним очень скоро встретимся, рынду мне в ухо. Один из матросов, сидевших на баке, сам был белее бумаги. Положив автомат на колени, он нервно грыз ногти. — Этот опарыш, — капитан кивнул в его сторону. — Уже почти раскаивается. Когда он услышал пальбу — чуть из карасей не выскочил. Чуть подтянуть болты — и он будет наш. Я рассказал про крепость. Немного посовещавшись, мы выработали план. Конечно, далекий от идеала, но какой есть! Михалыча мы поставили в коридоре. Старик ни за что не хотел расставаться со своей Арисакой. От автомата он тоже наотрез отказался, предпочтя дробовик с картечью. Витя подвел лодку к иллюминатору, и мы со Славой начали загружать ее оружием, патронами, провиантом и прочим, что может понадобиться на необитаемом острове. Тем временем Торопов и Смольный вышли на палубу. Капитан вызвал Матвеева, который рулил ограниченным контингентом шайки на "Скифе". — Слушай сюда внимательно, червь гальюнный, — сказал моряк. — Нас здесь двое. И у каждого по автомату. И тот из вас, кто подаст какой-нибудь сигнал тем, кто на берегу — отправится на корм рыбам, порезанный на ремни для бескозырок. Вопросы есть? Разбойники растерялись. Видимо, такое раннее раскрытие из карт не входило в планы, так что и соответствующих распоряжений от кока не было. Кто-то кинулся к тамбуру, чтобы обойти нас с тыла, но там их ждал Михалыч с дробовиком. Чья-то голова высунулась из люка. — Майнуй, недоумок палубный, — крикнул капитан. И голова исчезла. Все четверо, кто не был занят охраной машинного отделения, забились в щели, кто куда, и не высовывал носа. Мы со Славой нагрузили лодку доверху, и понеслись к берегу. Основы тактики подсказывали, что нужно вывести из строя катера, беспечно брошенные без охраны, но на это не было времени. Мы причалили к тому же месту, что и в прошлый раз. Груженые, как вьючные животные, потащили груз в крепость. Оставили для охраны Славу, вручив ему автомат и пару гранат, и снова вернулись к лодке. Снова взвалили тюки на спину, и потащили их в форт. Так, работая без передышки, вымокнув, как лягушки, мы перетаскали все, что привезли. Витя со Славой остались в укреплении, а я поплыл обратно к "Скифу". Конечно, это было рискованно — оставить в крепости двоих, но не настолько, как это могло показаться с первого взгляда. Витя, прежде чем поступить на охрану к Торопову, служил в ВДВ, прошел Чечню. Слава — тоже не пальцем делан, холуаевец. Вдвоем они могли оказать достойное сопротивление бандерлогам, тем более — под защитой стен. Мы решили еще раз нагрузить лодку. Но теперь, уходя, мы выбросили за борт все, что пролезло в иллюминатор — автоматы, патроны, гранаты. Глубина в проливе была не больше десяти метров, и мы видели, как блестят на песчаном дне маслята. К сожалению, не пролез АГС-17, и это нам позже аукнулось. Начался отлив. Ветер донес с берега голоса — оттуда, где остались катера бандитов. С одной стороны это был плюс — значит, шайка еще не обнаружила Витю со Славой, и вообще находится далеко от них. А, с другой стороны, нам следовало поторапливаться. Михалыч прыгнул в лодку, и мы зашли с другой стороны, чтобы забрать капитана. — Эй, рвань подкильная, — громко крикнул Смольный. — Меня кто слышит? Никто не ответил. — Котов! Сергей! Я к вам обращаюсь! Тишина. — Котов, мы сходим с судна, медузу мне в печень, и я предлагаю тебе сойти с нами. Что тебя ждет с этими тупыми камбалами? Будешь, как картошка: зимой не съедят — весной посадят. Даю тебе тридцать секунд, после отчаливаю. Снова молчание. — Фок-грот-брамсель мне в левое ухо! Подумай, на что ты им? Пока мы живы — ты им нужен, как винт буксиру. А как порешат нас — захотят ли они с тобой делиться тем, что сами награбили? Не думаю, шпигат мне в печень! Будешь им нужен, как кнехт в море. Послышался шум борьбы, звон металла. Наконец, на палубе показался Сергей. Из пореза на животе хлестала кровь, но я после осмотрел рану — она была поверхностной и не представляла опасности. — Кэп, я с тобой! Они оба спрыгнули в лодку, и мы отчалили. 17. Военврач продолжает рассказ. Последний рейс Последний рейс вышел комом. Немудрено! Лодка в этот раз была сильно перегружена. Во-первых пятеро далеко не маленьких мужиков. А, во-вторых — груз провианта, оружия и снаряжение. Наша многострадальная лодочка жалобно скрипела резиной, а через борт постоянно захлестывало волной. Через десять секунд мы промокли насквозь! — Мазуты береговые, — выругался капитан. — Одно слово — сапоги. Он показал, как нужно рассредоточить груз, и заливать стало меньше. Но скрип резины говорил о том, что лодка уже на пределе. Была еще одна проблема — наступило время отлива, и нас сильно сносило течением в тот проход, через который "Скиф" утром вошел в пролив, в открытое море. Причем сносило нас именно туда, где на песчаной косе оставались два катера, и где в любую минуту могли появиться бандерлоги. Из десятка стволов, из укрытия, они превратят такую удобную мишень в решето, а мы и пикнуть не успеем. — Мы не выгребем на частокол, — сказал я моряку. — Течение слишком сильное. Нельзя ли приналечь на весла? — Если приналяжем, румпель мне в компас, то эта посудина разойдется по швам, — мрачно ответил Смольный. Нас относила все дальше к западу, пока Сергей и Торопов, которые сидели на веслах, не смогли выровнять нос на восток, то есть под прямым углом к той траектории, по которой мы должны были плыть. — Так мы никогда не доберемся до берега, — вздохнул замполит. — Простите меня, мужики… Он уже начинал раздражать тем, что в пятый… или в какой там раз? Снова собирался помирать. — Если при всяком другом курсе нас сносит, то надо держать этот курс, — изрек морской волк. — Нам нужно идти вверх по течению. Если нас снесет в подветренную сторону от крепости — неизвестно, где мы сможем высадиться, бушприт твою налево. А если будем держать этот курс — то достигнем прибрежной полосы, где течение ослабнет, и мы сможем маневрировать. — Течение уже ослабло, — заметил Михалыч, сидевший на носу в обнимку со своей Арисакой. — Вертай к берегу. — Так точно, — отрапортовал Котов. Несмотря на все произошедшее, несмотря на то, что матрос на время примкнул к стану врага, мы, по молчаливому джентльменскому соглашению, делали вид, что ничего не произошло, и Сергей был, есть и остается нашим лучшим другом, товарищем и братом. Идиллию прервала одиночный выстрел, и последовавшие за ним несколько очередей. Я обернулся. Там, на "Скифе", двое бандитов, стороживших машинное отделение, наконец осмелились показаться на палубе, и теперь поливали нас огнем из автоматов. — Дебилы, — заметил Петрович. В самом деле, мы уже успели отплыть на приличное расстояние, и попасть в лодку, качающуюся на волнах, было бы маловероятно даже из винтаря, не говоря уже про китайские Калаши, которыми запасся Торопов. — Румпель мне в компас, рыбьи потроха! — внезапно выругался капитан. — Гранатомет! — Твою ж мать! — добавил я. Двое бандитов, не занятых бесполезной стрельбой в нас, тащили треногу от АГС-17. Конечно, весила вся эта бандура неслабо, и собрать ее у них уйдет немало времени, но когда "Пламя" будет приведено в боевую готовность… тут нам не поздоровится! — Нахрена ты его, вообще, взял? — обратился я к замполиту. — Мы же собрались всего лишь выкопать сокровища, а не аннексировать остров! — Запас карман не тянет, — ответил, пыхтя на веслах, подполковник. Кажется, я мог не только видеть, но и слышать, как гремит металлом тело гранатомета, которое все те же двое бандерлогов тащили к станку. — Мужики, давайте подналяжем, — произнес я. — Может, попробовать снят кого-нибудь из них? — предложил Сергей. — Ха! — насмешливо ответил Смольный. — Ха! — пренебрежительно усмехнулся Михалыч. Встав во весь рост, отчего лодка опасно качнулась, старый егерь поднял Арисаку. — Он что, якорь мне в печень, собирается… — изумленно прошептал капитан. — Замерли все! — цыкнул Торопов. И мы замерли! Боялись даже дышать! Михалыч, широко расставив ноги, выбирал момент. Как назло, у меня засвербило в носу и захотелось чихнуть. Не минутой позже или раньше, а именно сейчас! Время тянулось мучительно медленно. Хотя, на деле не прошло и десяти секунд. Егерь, облизнув губы, внезапно весь собрался, замер, и нажал на спуск. Пуля просвистела у меня над головой, и понеслась к сторожевику. На таком расстоянии пуля летит до цели почти полторы секунды, так что я успел не только чихнуть, но и проморгаться до момента, когда ветер донес крик с корабля. — Есть, — мрачно заметил Михалыч. Вопль раненого подхватили не только те, кто оставался на "Скифе" — множество голосов ответило с берега. Взглянув туда, я увидел остальных членов шайки, бегущих из леса к катерам. — Они снимаются с якоря! — воскликнул я. — Раздери меня акула! Прибавьте ходу! Теперь не так важно, перевернем мы лодку или нет. Если не успеем добраться до берега — нам кранты! — Отчаливает только один катер, — добавил я. — Остальные, похоже, хотят отрезать нас в лесу.