Он прав. Не все сразу. Последние несколько часов я не переставала представлять, какой была бы моя жизнь, если бы я вышла замуж за кого-то, кто не захотел бы развестись, и мы бы завели детей. С Джексоном мы всегда планировали ребенка. Или, по крайней мере, я думала, что планировали. Но, пока мне еще нет даже тридцати, никакой срочности я в этом не вижу. К тому же сейчас мне нужно развивать свой бизнес. Мэтт ненадолго уходит, чтобы переодеть девочек в пижамы. Кажется, они готовы на что угодно, лишь бы не чистить зубы. Поэтому они начинают играть в догонялки, а потом Либби пытается оседлать Руфуса, как лошадь. Он только зевает и опускается обратно на пол. Потом они садятся на диван читать книжку и вскоре просто умоляют почитать еще. – На этом все, – говорит Мэтт и захлопывает книжку. – Время ложиться в постель было две минуты и семь секунд назад, – в его словах я слышу отзвуки его бывшей. Я ухмыляюсь, а он игриво подмигивает. – Пожелайте Хейли спокойной ночи. – Спокойной ночи, Хейли, – пропевают обе. – Сладких снов, девочки. Было весело пугать вашего папу. Они хихикают, а Мэтт смотрит на меня искоса. Наверное, властный альфа-самец готов признаться в своем страхе только один раз в день. Мэтт загоняет девочек в их спальню и через пару минут снова возвращается. – Мне пора идти, – нехотя говорю я и поднимаюсь с дивана. Он удивленно смотрит на меня. – С чего бы тебе уходить? У нас выдался прекрасный вечер – все мои любимые девочки под одной крышей. – Он целует меня в лоб, и по телу у меня разливается тепло. – К тому же ты только что пережила семь часов цирка Эриксонов. Ты заслужила бокал вина и тисканья на диване. Я, конечно, сдаюсь и уже пять минут спустя потягиваю каберне и смотрю с ним нарезку лучших моментов игры между «Питтсбургом» и «Монреалем». Еще пять минут спустя мы уже целуемся, как парочка подростков после комендантского часа. Рука Мэтта у меня под рубашкой, его большой палец обводит мой сосок через тонкое кружево моего бюстгальтера. Своим сильным коленом он раздвигает мои ноги, и я словно вспыхиваю огнем. Клянусь, я слышу такой же звук – вууух, – когда включаю плиту у себя в квартире. Мои руки поглаживают его грудь, и я лащусь к нему, как довольная кошечка. Он одной рукой хватает меня за запястья и поднимает их над моей головой, прижимая мои ладони к спинке дивана. Потом его горячий и уверенный поцелуй опускается на мою шею. И снова – вууух. Крепкие, полные губы посасывают мою кожу. Вуууух-уууух. Я растекаюсь по его дивану. На глазах у всего Торонто. В то время как его дочери спят в нескольких футах от нас. – Мэтт, – задыхаюсь я, поднимая подбородок к нему. – Мы должны остановиться. Он отрывает от меня руки, и я больше не чувствую его горячего дыхания на шее. – Прости, – хрипит он. – Думал, тебе нравится. – Угу-у, – соглашаюсь я, но пытаюсь взять себя в руки. – Но… девочки. Его большой палец возвращается на мой сосок. Я знала, что не зря всю жизнь пускала слюнки на хоккеистов. Мэтт действительно умеет владеть руками. – Красотка, – говорит он, и его дыхание щекочет мой подбородок. Он задерживается на этом месте и целует его. Я трепещу от его прикосновения. – Дверь в мою спальню закрывается на замок. Пойдем туда. – Ты уверен? Вместо ответа он встает и вырубает телевизор. Потом он поднимает меня на ноги и шепчет мне на ухо: – Мы будем вести себя очень тихо, хорошо? Я безмолвно киваю в знак согласия. – Теперь не спеша иди в мою спальню. – Его шепот – словно горячий поцелуй в ушко. – Затем снимай рубашку и джинсы. Жди меня рядом с кроватью. По моему телу снова проходит дрожь, и я киваю. Он щиплет меня за попу и идет в ванную, отчего мне еще быстрее хочется оказаться с ним за закрытой дверью. В темноте его комната выглядит совсем иначе, сейчас сюда проникают огни Торонто и заливают его белую постель серебряным светом. В затемненной спальне нас точно никто не увидит. Но мне все равно кажется непристойным раздеваться напротив распахнутых окон. В других квартирах по соседству, я вижу, горит свет. Суббота во всей красе. Но ни у кого суббота не выдалась такой же хорошей, как моя. В момент, когда мои джинсы спадают на пол, я слышу, как дверь захлопывается. Я чувствую, как на мои плечи опускаются руки и как они поворачивают меня к себе. И я вижу его соблазнительную улыбку в темноте. Он поднимает брови и смотрит на пуговицы своей рубашки. Мне хватает доли секунды, чтобы понять – он ждет, что я сама ее расстегну. И мои руки спешат повиноваться. Я быстро расстегиваю рубашку и чувствую, какой он теплый и крепкий. Когда часть его груди оголяется, я наклоняюсь ее поцеловать. Мой язык касается его гладкой кожи, и я слышу его слабый вдох. Он обеими руками сжимает мои ягодицы. Я уже устала считать, сколько раз у меня случается этот вуууух. Наконец-то я снимаю с него рубашку, и мои похотливые пальцы торопятся к его молнии. – Вот так вот, – дышит он мне в ухо, когда его штаны падают на пол. Он цепляет пальцами резинку моих трусов и стягивает их. Потом делает то же самое со своими. – А теперь развернись. Я жду, что он подтолкнет меня к кровати, но он этого не делает. Он сжимает меня прямо на месте: моя спина к его переду, его эрекция требовательно прижата к моей пояснице. Одной рукой он расстегивает мой лифчик, и теперь я совершенно голая. Я резко хватаю ртом воздух, когда его рука гладит мою кожу, пробуждая и возбуждая каждое нервное окончание. Одна его рука обхватывает меня поперек, и его ладонь крепко держит меня за грудь. Другая ладонь скользит ниже и останавливается на моем лобке. Его бесстыдные пальцы ныряют мне между ног, я чувствую, что уже очень мокрая, и вся сжимаюсь – зажмуриваю глаза и закусываю губу. Его сердцебиение эхом отдается в моем теле, я опускаюсь еще ниже на его руку, и моя голова запрокидывается ему на плечо. Я не знаю, что со мной происходит. В этой комнате я другая Хейли, та, чьи бедра двигаются в такт с его толчками. К черту скромность. – Глянь, – велит он так тихо, что я почти не слышу ничего, кроме «н». Я открываю глаза и вижу большое зеркало на двери его шкафа, а в зеркале – свое отражение. В комнате очень тускло, но я без труда различаю свою бледную неприкрытую кожу. Его сильные руки обвивают мое тело. Я не могу решить, какая из них возбуждает меня сильнее – та, которая властно обхватила мою грудь, или та большая рука, которая работает снизу, увлекая за собой сухожилия на запястье. Из меня вылетает громкий, слишком громкий вздох. И его рука с груди тут же перемещается на рот. Слава богу, он заглушил мой стон. Этот мужчина убивает меня. Мэтт О да, она восхитительна. Сейчас для меня не существует ничего приятнее, чем заводить Красотку. Я вынес двери ее зоны комфорта, и в награду мне досталась стонущая, сексуальная женщина. Не описать, как прекрасно избавлять ее от комплексов и чувствовать, как она расслабляется, как ее тело становится мягким и жаждущим. Она даже не представляет, как это важно для меня. Весь прошлый год с лишним я убеждал себя, что не смогу никого удовлетворить как партнер. И, может быть, так и есть. Но то, что Хейли провела со мной день и проводит ночь, дает мне веру, что я небезнадежен, что и со своей бешеной жизнью я могу привнести что-то в чужую. Теперь пришла моя очередь раскрыть ее сексуальность. И мне кажется, что ничего лучше я в жизни не делал. Мой член затвердел, как те статуэтки из сувенирной лавки Си-Эн Тауэр, что мы видели несколько часов назад. Но я не тороплюсь, заманивая ее своими поцелуями в шею и пальцами поглаживая ее между ног. Когда терпеть становится невыносимо, я веду ее к краю кровати, но не на нее. Я опускаю обе ее руки на матрац, ладонями вниз. – Не двигайся, – шепчу я. Она опускается щекой на хлопковое одеяло и делает глубокий, успокаивающий вдох, а я тем временем достаю презерватив из прикроватной тумбы и спешно натягиваю его. Но потом заставляю ее ждать меня еще несколько секунд, пока я направляю зеркало на двери шкафа в ее сторону. Потом я склоняюсь над ней и провожу руками по ее бархатной коже на спине и беру ее задницу в руки. Я раздвигаю ее колени еще немного шире. – Готова впустить меня? – спрашиваю я. Хотя я знаю, что она готова. Хейли кивает в предвкушении и смотрит на меня из-за плеча. Я осторожно приподнимаю ее бедра и завожу член под нее. Моя головка собирает ее влагу так же рьяно, как Хейли втягивает воздух. Я располагаюсь прямо перед входом и останавливаюсь. Все ее тело напрягается в ожидании. Но я жду чего-то очень важного. Она на миллиметр придвигается ко мне, приглашая внутрь. Я все еще жду, хоть желание и рвется наружу. И, наконец, это случается. Она бросает взгляд на зеркало и пытается понять, почему я до сих пор не в ней. Но, как только наши глаза встречаются в отражении, я толчком вхожу внутрь. Она тянется подбородком вверх и страстно приоткрывает рот. Это охуенно роскошно. Мои ладони находят ее грудь, и пальцами я легонько сжимаю ее соски. – Посмотри, – надрывно прошу я. – Видишь, какая ты красивая? – В зеркале мне предстает самая сексуальная женщина, которую я когда-либо встречал, и ее маленькое тело подпрыгивает от каждого моего движения. Она сжимает меня как тиски, и в ней очень жарко, и похоть накатывает на меня волной, так что даже приходится закрыть глаза, чтобы не сорваться. Она невероятная, и я делаю все, чтобы продлить этот момент. Я вхожу в нее плавно, но глубоко, пока ее сердце не начинает бешено колотиться в груди. Тогда я просовываю одну руку ей между ног и пальцем касаюсь ее там, где мы – одно целое, и в этот момент она едва не скулит. – Тш-ш-ш, – шепчу я. Ее дыхание становится еще горячее. Когда я понимаю, что больше не смогу держаться, я выхожу из нее и ложусь на кровать. Она следует за мной и уверенно садится сверху на мой пенис. Я заставил ее забыть всякое смущение. Мы смотрим друг на друга, и ее пылкое тело умело скачет на мне. – Вот так, – говорю я. – Делай все, что хочешь. Ее голубые глаза полны жажды, ее зрачки необъятные. Я привлекаю ее ближе к своей груди и крепко целую. Со стоном она вжимается в меня, готовая найти облегчение. Я посасываю ее язык, когда она достигает финиша, и чувствую, как ее тело трясется. Мои бедра сами по себе начинают подпрыгивать, и я проливаюсь, и стону, и прижимаю ее к себе еще сильнее. – Ш-ш-ш! – нежно просит она, когда я в последний раз громко постанываю от удовольствия. Ее маленькая ладонь накрывает мои губы. Я целую ее и убираю своей грубой рукой. – Все хорошо, – говорю я и наконец-то вдыхаю полной грудью. – Они спят как убитые, Красотка. – Тогда почему нам нельзя было шуметь? – Потому что это заводит, – с трудом говорю я, и мои веки тяжелеют. – Ты серьезно? – нормальным голосом говорит она, а я только ухмыляюсь с закрытыми глазами. – Ты такой…