Мэтт Я стою на ступеньках оперного театра и почемуто нервничаю. Это была дурацкая идея для первого свидания. Сначала мне хотелось повести Красотку на ужин в какое-нибудь спокойное место, чтобы я мог покормить ее и рассказать все свои лучшие шутки. Но планам не суждено было осуществиться, и теперь вместо этого я веду ее в оперу, где она встретится с моей сверхэнергичной командой, а мне будет сложно усидеть на месте. «Блестяще, Эриксон, – распекаю я себя. – Отличная работа». Красотка не смогла вырваться со мной на ужин, потому что ей пришлось устроить незапланированную встречу со своим программистом. Вот такой отстой. Единственное, что спасает ситуацию, – это мой смокинг, сидит он как с иголочки. Вот вам еще один случай, когда она меня выручила. – Так о чем же эта опера? – спрашивает Уэс, подталкивая меня локтем в бок. – Еще бы я знал. – В душе не ебу. – Хотел бы я, чтобы это было о ебле, – медленно говорит Блейк. – О, ну прекратите вы, парни! – взвизгивает Джесс Каннинг. – «Риголетто» – самая известная работа Верди. Она потрясающая, и я гарантирую, вам понравится. – Она у нас знатная любительница искусства. – Ну же, не утаивай от нас, Крошка Джей, – Блейк выпрашивает у подруги. – Расскажи о чем? Ты же знаешь, мы не шпрехен зи дойч! – Она на итальянском, балбес. Сейчас, у меня здесь был синопсис… – Она стучит пальцами по экрану телефона. – История начинается на приеме у герцога. Он пытается решить, кого соблазнить первой. Здесь мы услышим песню Questa o quella, что значит «Эта женщина или та?». – Вот это уже что-то интересное, – говорит Блейк. – Подобно мне в былые времена. Но я нашел свою идеальную. – Он обвивает свою огромную руку вокруг талии Джесс. – Когда я забирал наши билеты, я обнаружил, что в этом здании зашибенная гардеробная. А нам, знаете, очень нравятся гардеробные… Она блаженно ему улыбается, а потом Уэс начинает рычать. – Эй, слишком много информации. Расскажите лучше о долбаной опере. Джесс продолжает читать сюжет. Оказывается, на герцоге, его шуте и прекрасной дочери шута лежит проклятье. А потом я перестаю слушать и начинаю следить за улицей и высматривать Хейли в каждом прибывающем такси. Ее нигде не видно. – В третьем акте вы услышите песню, которую все знают, – заверяет Джесс. – La donna è mobile, что значит «Женщина непостоянна». – Звучит неплохо, – говорит Лемминг. – Эй, – предупреждаю я. – Эти вещи всегда неплохо звучат на бумаге. Но за три часа они высосут из вас все веселье. – Я уже не раз бывал на таких представлениях. – К слову о сосании и веселье, – с ухмылкой начинает Блейк. – Мэтти-кейк держит в руке два билета. Тебе есть что нам всем рассказать, мой мальчик? У вас с выгульщицей что-то намечается? Если бы. И сегодняшний вечер вряд ли увеличит мои шансы. Приглашать Красотку в оперу было ужасной идеей. Если она меня продинамит, будет даже лучше. Наверное. – А что, если ты сегодня больше не будешь шутить о сосании? – И кто тогда будет вас развлекать? Я договорился, чтобы мы все сидели в одной ложе. Это, конечно, похоже на скамейку штрафников, зато сиденья мягче. – Ты… что? – Не успеваю я обеспокоиться этим открытием, подъезжает следующее такси. Распахивается дверь, и из глубины сначала появляются длинные ноги. Они опускаются на землю, и Красотка уже стоит перед нами на высоких шпильках, а ее темные волосы переливаются в свете уличных фонарей. – Так что, Мэтти-кейк, я прав? – спрашивает Блейк, пихая меня в ребра. Он продолжает что-то говорить, но я больше не слышу. – Эй, заткнитесь все, – шиплю я. – Моя спутница идет. Притворитесь нормальными. – Удачи нам, – Уэс хихикает. – Мамма Мия, – шепчет Лемминг. – Она не может быть твоей спутницей. Она слишком горяча для тебя. Я хочу сказать ему, чтобы держал язык за зубами, но не успеваю. Красотка замечает меня и улыбается. Я смотрю, как она движется по людному тротуару, и спускаюсь на пару ступенек ниже, чтобы поздороваться. – Эй, у тебя получилось прийти. – Я беру ее за руку, а потом слегка наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку в знак благодарности. Я задерживаюсь губами на щеке немного дольше, чтобы еще раз глубоко вдохнуть аромат ее парфюма, а потом отступаю. – Спасибо, что пришла. Она одаривает меня томным взглядом, а потом опускает глаза на свои сжатые руки. – Мне только в радость. – У нее мягкий, хоть и несколько настороженный голос и искрящиеся голубые глаза. Во мне поднимается теплая волна возбуждения, и как бы мне хотелось сейчас просто окликнуть какого-нибудь водителя и попросить отвезти нас обратно в мою квартиру. Но я не могу, конечно же. К тому же Хейли на это не подписывалась. Точно. Опера. – Я заранее прошу прощения за своих друзей, – робко говорю я. – За что? – Она снова улыбается мне, и на этот раз я сражен наповал. Если, слегка попривыкнув ко мне, Красотка уже выглядит так, большего я могу не пережить. – Они не сходили в душ после тренировки? – Все не так плохо, – только и могу сказать я. Мы стоим, как парочка идиотов, и не прекращаем улыбаться. – Они, я бы сказал, буйные. Не для оперы созданы. Но к Джесс это не относится. – Я киваю головой в сторону ступенек, где стоит девушка Блейка. Красотка окидывает взглядом моих товарищей и пожимает плечами. – Я из Торонто, Снайпс. Я не боюсь хоккеистов. Я прыскаю. – Снайпс? – Если у меня есть прозвище, то и у тебя будет. Это справедливо. – Она оценивающе смотрит на меня. – Славный смокинг. Кто-то с хорошим вкусом, похоже, помог тебе его выбрать. – Она облизывает губы и поворачивает голову к театру. У меня серьезные проблемы. Я беру ее за руку и веду вверх по ступенькам. – Ребята, это К… – еще чуть-чуть, и я сказал бы «Красотка». – Хейли Тэйлор Эмери. – Круто! – Энтузиазм Блейка просто оглушительный. – Мне нравятся девчонки с двойными фамилиями! Как у… – Он задумался на секунду. – Джеймс Эрл Джонс! – Это не девчонка, – вздыхает Джесс и пожимает руку Красотки. – Добро пожаловать в наш сумасшедший дом. – Сара Джессика Паркер, – подсказывает Уэс. – Джулия Луим-Дрейфус, – добавляет Лемминг. Нелепая перекличка прерывается, когда мы замечаем, что огни снаружи здания загораются, чтобы пригласить зрителей пройти внутрь. – Давайте, парни! – говорит Джесс, хлопая в ладоши. – Я не хочу пропустить начало! – А я бы не прочь, – бормочет кто-то еще. Мы входим в театр, и на изогнутой лестнице я подаю Красотке руку. Кто-то проводит нас в частную ложу, где у нас забирают верхнюю одежду, чтобы повесить в гардеробе прямо за дверью. – Шикарно! – одобряет Джесс. Но ее слова проходят мимо меня, потому что я только что помог Хейли снять пальто. И едва не проглотил язык. На ней сияющее платье с оголенной спиной. Но даже не оно лишило меня дара речи. Стройную спину Хейли оплетает замысловатая татуировка плющевых лоз. Я не успеваю сдержать слабый, но полный желания стон, и она вопросительно оборачивается ко мне. – Все в порядке? – Ага, – говорю я хриплым голосом. Но нет, ничего не в порядке. Если мне вдруг придется сидеть сзади Хейли, за попытками не представлять этот рисунок полностью на ее голом теле опера будет тянуться для меня в два раза медленнее. – Где бы ты хотела присесть? – спрашиваю я, нехотя отводя глаза от изгиба ее ягодиц. – Мне неважно. В ложе шесть бархатных кресел. Я веду Хейли к тому, что в переднем ряду. Остальные для Блейка, Джесс, Уэса и… – Успел! – вскрикивает Джейми, появляясь в проходе в своем смокинге. – Крошка! – Возглас Уэса не лишен доли удивления. – Моя вторая тренировка отменилась. Побежал домой и переоделся. – О-о-о. Теперь я точно знаю, что ты меня любишь. – Он притягивает Джейми к себе и целует. А за этим случается нечто прекрасное. Кто-то из сотрудников театра предлагает нам взять по бокалу шампанского с тележки. Я беру и протягиваю один Хейли. – Первоклассно, – говорит она. – В прошлом году у нас точно не было напитков, – вспоминает Блейк. – Наверняка это потому, что теперь мы в ложе. Присядь мне на колени, Джесси. У нас тут почти вечеринка. Она усаживается ему на ноги, затем они чокаются стаканами и прерываются на поцелуй.