Я вижу, он надеется, что я скажу ему «нет», хотя понятия не имею, почему. Но я говорю ему правду: – Да. Он помогает Солу. – Тогда это и моя вина. – Он выглядит так, будто снова вот-вот заплачет, но просто прижимается губами к моей ладони, а потом поворачивает мою руку, проводя пальцем по татуировке. – Ты позволила им сделать тебе тату. Та, другая, мне нравилась больше. Понятия не имею, о какой другой он говорит, поэтому я просто слегка улыбаюсь ему и меняю тему разговора: – Только вы с Кэмпбеллом помните другую временную линию? Он на мгновение замолкает. – Могут быть и другие, но я так не думаю. Раньше, когда я был в ХРОНОСе, ходили слухи, что кто-то из администрации был под защитой ключа. Одни говорили – президент, другие – вице-президент. Но я думаю, что они снова запустили бы эту программу, если бы кто-то у власти помнил о ХРОНОСе, если бы они знали, что кое-какие историки стояли за распространением чумы, которая уничтожила почти миллиард людей. Я думаю, они попытались бы остановить это. Не думаешь? Почти миллиард людей. Моя первая реакция – облегчение. Даже не миллиард! Тилсон и Бен предсказывали по меньшей мере три миллиарда жертв. За этим следует осознание того, что это все еще почти миллиард человек. И какими бы ни были цифры, изменения все равно были радикальными, ведь появилась эта новая реальность, которая очень далека от того будущего, которое знали Кэтрин, Делия и Эйбел. И Грант тоже. Захотел бы он вернуться в эту версию своего будущего? – Но, может быть… – Я собиралась сказать, что, возможно, кто-то из власть имущих сейчас как раз этим и занимается, но вовремя спохватываюсь. Это одна из тех странных загадок, которые сворачивают мой мозг в крендель. Тот факт, что эта чума действительно случилась, похоже, говорит о том, что он прав. Никто из тех, кто может восстановить программу путешествий во времени, не знает о роли Сола в этой «Великой чуме», потому что если бы они знали, то нашли бы способ предотвратить Отбор Сола. Те газетные заголовки, которые показывал мне Тилсон, никогда бы не были написаны. Но. Вот в чем головоломка. Та же самая логика может быть применена и ко мне, поскольку в настоящее время я также пытаюсь предотвратить эту катастрофу. Означает ли тот факт, что я здесь, в будущем, вижу доказательства того, что это все-таки произошло в прошлом, что я потерпела неудачу? Нет, нет, нет, нет. Перестань, Кейт. – Ладно, – говорю я. – Давайте исходить из того, что только ты с Кэмпбеллом. Как ты думаешь, он может нам помочь? Поможет ли он нам? – Я не знаю. Все эти перемены… погубили его. Он очень много пьет. В прошлый раз, когда я был там, он все говорил и говорил об истории ХРОНОСа и прочем… о других людях… что когда-то существовали. Я думаю, он принимает какие-то наркотики. Или, может быть, все дело в том, сколько он пьет. Как бы то ни было, в тот первый день я провел с ним час, и он был в своем уме лишь минут пятнадцать. В прошлый раз все было не намного лучше. Все, что мне удалось выяснить, это то, что он был в клубе, когда все изменилось. Следующее, что он помнит, как кто-то протягивает ему запечатанную коробку, говоря, что это от брата Кира, и показывает ему его жилье. – Что было в коробке? – Чистый дневник ХРОНОСа, который, как я предполагаю, был отдан, только чтобы создать поле ХРОНОСа. Копии двух маленьких книг Сола. И записка, которая, по словам Кэмпбелла, была написана рукой Сола, на очень старой бумаге. Всего два слова: «Я победил». Тэйт делает глубокий вдох, а затем бьет кулаком в стену здания. Удар встречает лишь слабое сопротивление, прежде чем стена проглатывает его руку, как это было раньше с песком. – Эти книги были шуткой! Мы оба были убитые половину времени, пока писали их. Сол собирался подарить их Кэмпбеллу на праздничной вечеринке. Потом он переехал к Кэтрин. Наверное, она убедила его, что это гениальное произведение. Я хотел бы знать, какие улики оставил Сол, которые убедили всех, что Кэтрин была той, кто уничтожил ХРОНОС. То есть да, это спорный момент в этой временной линии, так как ХРОНОС никогда не существовал, но я готова поспорить, что это повлияло на решение Пруденс остаться с Солом. Мама говорила, что Пру всегда была более непокорной сестрой-близнецом, всегда перечила Кэтрин. Мама и сама бы никогда не наградила Кэтрин званием матери года, но поверила бы она в то, что в Кэтрин было столько зла, что она совершила террористический акт, который убил бог знает сколько людей? Я думаю, что доказательства должны были быть очень и очень убедительными, чтобы она согласилась с этим. Но каковы бы ни были доказательства, Пру поверила в это. И задавать вопросы в этот момент кажется неразумным, особенно теперь, когда Тейт уже завелся. – Если бы я мог воспользоваться этим проклятым ключом, то выследил бы их и снял бы головы с плеч. Я смотрю, как вмятина, которую Тейт пробил в стене, снова заполняется. Когда все вокруг катится к чертям собачьим, приятно видеть, как что-то восстанавливается само по себе. Видеть человеческое изобретение, которое скорее полезно, чем разрушительно. – Я позабочусь о Соле и Кэтрин, Тейт. Но сначала мы должны придумать план, как нам забрать ключи ХРОНОСа. Тейт непонимающе смотрит на меня: – Но… мы уже сделали это. Ключи у тебя. И это все разрушило. – Ключи у Сола… или, по крайней мере, большинство из них. – Тогда почему ты здесь? Возвращайся в… когда бы то ни было… и забери их у Сола. Я очень, очень надеялась, что Тейт уже понял то, что Кирнан рассказывал мне ранее о существовании ключей, даже если их временная линия и счезла. Что, возможно, такие обсуждения являются частью обучения агента ХРОНОСа 101. Но знания Кэтрин по этим вопросам кажутся довольно расплывчатыми, поэтому нет никаких оснований предполагать, что другие историки лучше понимают извращенную временную логистику. ХРОНОС не предполагал, что историки будут изменять временные линии, и они даже принимали меры, возможно, не совсем удачные, чтобы убедиться, что этого не будет. Может быть, они хотели, чтобы те даже не думали о том, как это может быть сделано и о возможных последствиях. – Сол скорее убьет меня, чем отдаст их, Тейт. – Это правда, насколько я могу судить. Я просто опущу немного о том, что не знаю, когда и где ключи были переданы. – Мне нужно остановить… себя и не позволить себе передать ключи Солу, в первую очередь. Как ты все время говоришь, все изменилось. ХРОНОС никогда не существовал. Но, несмотря на это, ты все еще носишь ключ, верно? Как и я. Ключи – это постоянный элемент. У них есть свое собственное поле ХРОНОСа, поэтому изменения временной линии на них не влияют. Существование ключей – единственная константа. Где-то и когда-то существует целая коробка незакрепленных ключей ХРОНОСа – единственная связь между этой реальностью и другими. Понять «когда» довольно легко – до того, как Пруденс их забрала, – у меня внезапно пересыхает во рту, когда я понимаю, что только что сказала. – То есть до того, как они попали в руки ранней мне. Но вот с «где», может быть сложнее. Я думаю, кто-то… Я замолкаю на полуслове и борюсь с желанием стукнуть себя по лбу: – У Кэмпбелла забрали ключ, но он в безопасности, пока остается в КО. Под этим имеется в виду целое здание? – Да… Оборудование Коннора в библиотеке использует три ключа, и диапазон действия поля ХРОНОСа распространяется на остальную часть дома и большую часть двора. А это здание клуба занимает целый городской квартал, и в нем не меньше десяти этажей. Да, вполне возможно, что они нашли способ усилить поле не так, как мы в двадцать первом веке, в котором живет Коннор, но мы знаем, что у них есть по крайней мере один ключ – тот, который они забрали у Кэмпбелла. Это начало. – Тейт, расскажи мне еще раз, как ты попал в Клуб Объективистов. И на этот раз мне нужны подробности. * * * Клуб Объективистов Вашингтон, Восточное побережье 15 октября 2308 года, 04:45 Кирнан перемещается в стабильную точку, как только я отступаю в сторону. Он выглядит раздраженным и уставшим. – Как ты сбежала от Тора? Конечно. Вчера вечером он назвал это прозвище глупым, но теперь, когда он увидел парня лично, сам его так назвал. – Он присоединится ко мне позже. Он не может воспользоваться ключом, поэтому ему придется выбрать другой маршрут. Мы садимся на песок, и я быстро рассказываю ему о Кэмпбелле и о том, что все это здание, судя по рассказам Тейта, находится под полем ХРОНОСа. Затем вывожу наблюдательную точку, установленную около здания на рассвете, и просматриваю ее на несколько часов вперед, чтобы показать Кирнану очередь, выстроившуюся вокруг здания. Она еще не сдвинулась, так что, по-видимому, проверяющие начали поздно. – Это круглосуточные рабочие. Тейт сказал, что там редко собирается меньше двухсот кандидатов, ожидающих своего часа, хотя проверяющие никогда не выбирают больше пятидесяти в будний день, равномерно распределяя их между официантами и компаньонами. – Компаньонами? – Да. Платное сопровождение. Или… Его нос слегка морщится: – Я понял. – Тейт почти в начале очереди, потому что у него синий чип, который сканируются, когда он входит. Этот чип означает, что он под постоянным или специальным запросом. Или и то и другое. – И кто же он? – Под специальным запросом, я думаю? – Нет. Официант или компаньон? Он числится в списке компаньонов, хотя, кажется, его это смущает. Кэмпбелл запрашивает его, просто чтобы было с кем поговорить, и у Кэмпбелла особый статус в группе, управляющей этим местом. Тейт говорит, что они обращаются с ним и собакой, как с талисманами. Взгляни на девушку прямо за ним. Не выглядит знакомо? – Хм… нет. А должна? – Я думаю, что это та, с крыльями. Которую мы видели, наблюдая за стабильной точкой, установленной на той вечеринке. Видишь, на ней плащ? – А зачем им вообще плащи? Здесь довольно жарко. – Помнишь, ты шутил о полиции нравов в 1905 году? По-видимому, в этой реальности такая существует. Красные плащи для женщин в роли сопроводительниц. Женщины-официанты – их не так уж много, потому что они обычно нанимают мужчин на эту должность – носят черные плащи. Я не заостряю внимания на двойных стандартах – никаких плащей для мужчин. Большинство из них в смокингах и претендуют на должности официантов, но некоторые, ближе к середине очереди, стоят без рубашек и обмазаны маслом, как бодибилдеры, вероятно, надеясь поймать взгляд проверяющего и украсть место эскорта у кого-то вроде Тейта, стоящего спереди. Тейт все еще в джинсах (которые выглядят как обычные мужские джинсы из моего времени), но он сменил свою футболку на золотую сетчатую майку, явно предназначенную для привлечения внимания к его груди и прессу, поэтому я не думаю, что он так уверен в том, что вернется в здание, как он притворялся. Он сказал, что эта рубашка (то немногое, что от нее осталось) даст ему преимущество, но это явно не его любимый наряд, если судить по усмешке Саймона, когда он вытаскивал ее из своего рюкзака. – Тейт из генофонда киристов, не так ли? Он выглядит, как… как мог бы выглядеть Саймон, если бы вел здоровый образ жизни. Кроме носа, но и он мне почему-то знаком. – Джун – единственная, кто знает наверняка, – говорит Кирнан, – за исключением, возможно, Сола. Нос, как по мне, похож на нос Конвелла, только на лице Тора он не выглядит таким уж огромным. – Да. Он упоминал Патрика, но я ничего не поняла. И он спросил Пру, нашла ли она какого-то ребенка. Из твоих слов я поняла, что она не хотела иметь ничего общего с материнством. – С суррогатными детьми, я знаю, так оно и было. Но… может быть, первенец вызывал в ней другие чувства. И я бы с уверенностью сказал, что Тейт был непосредственно вовлечен в эту беременность, судя по тому, как его руки блуждали по тебе прошлым вечером.