Так. К кандалам и семейному бизнесу начала прошлого века добавился подвал. Я почувствовал, что именно он та ниточка, за которую надо потянуть, чтобы размотать клубок, что, собственно, немедленно и сделал. – Бернард, а что за старый подвал у вас внизу? – поинтересовался я у отельера. – Кирпичный? – У нас нет такого, – вместо Лафайета ответила мне Анникен, так и не отпустившая мою руку. – Я много раз ходила в подвальные помещения, они полностью соответствуют современным строительным нормам. – Верно, – подтвердил Бернард. – Все так. – Не совсем, – кашлянув, влез в разговор один из охранников, тот самый немолодой дядька, что прибежал на крики последним. – Есть такой подвал, просто в него вход заделали, когда здание перестраивали после того, как вы стали владельцем. Он от первых хозяев этой земли остался. При Петерсонах, у которых я служил до вас, им повара пользовались для хранения некоторых продуктов, потому что там всегда устойчивая минусовая температура стоит. Старые мастера много такого умели, что сейчас забыто. Я это все Свену, что ремонтом командовал, рассказал, но он только отмахнулся и велел подвал цементом залить. – А чего же не залили? – уточнил я. – Трубы туда тянуть было сложно, стену поставить куда проще. Так что подвал там, где и был, просто его не видно. Бернард достал телефон, и его пальцы выбили дробь на экране. Как видно, внес в планинг новое задание – оттеребенить некоего Свена. Что до меня – разрозненные кусочки мозаики наконец-то сошлись в картинку. Нет, кое-что я понять так и не смог, но на общую картину эти частности не влияли. Главное – теперь я знал, как решить проблему, чему был крайне рад. Просто опять невероятно захотелось спать. – Мне очень жаль, господин Лафайет, но придется нам кое-что сломать в вашем здании, – вздохнул я. – Без этого не обойдемся. – Не страшно, – невозмутимо заявил Бернард. – Все убытки возместит строительная компания. Они не сообщили мне о скрытом дефекте, это серьезное нарушение. – Резонно, – согласился я и обратился к охранникам: – Парни, надо бы где-то ломы раздобыть. Или кувалды. Старший что-то буркнул двум другим крепышам на норвежском, те покладисто покивали и быстрым шагом направились в один из коридоров, ведущих в глубь здания. Они догнали нас тогда, когда мы почти добрались до той самой стены, которую предстояло снести, держа на плечах внушительного вида кувалды. Запасливый же народ норвежцы, все-то у них есть. И орудовать они инструментом умели, поскольку проход в стене они организовали ударов за пятнадцать. А там нас встретили мрак и холод, пробирающий до костей. – Вот и ладушки. – Я достал из кармана фонарик, который прихватил из рюкзака, и зажег его, осветив темные от времени ступеньки, ведущие вниз. Зябко передернув плечами, я обратился к молодым охранникам: – Так, парни, кто из вас двоих менее впечатлительный? Ну или у кого меньше развито воображение? Мне там без помощника с хорошей физической подготовкой не обойтись. Но будет страшно, сразу говорю. Ребята переглянулись, после один из них шагнул вперед. – Господин Лафайет, не забудьте этому молодцу выписать премию, – попросил я Бернарда. – Не всякий на такое отважится. Тебя как зовут? – Ойвинд, – пробасил юноша. – Бери, Ойвинд, кувалду, – велел я. – Идешь за мной, вперед не забегаешь, молчишь, делаешь строго то, что скажу. Велено стоять – стоишь. Велено убегать – убегаешь. Никакой инициативы, ясно? – Ясно. – Вот и хорошо. – Я снова поежился и начал спускаться в подвал. Конечно же, местная обитательница ждала нас там, внизу. Более того – думаю, она меня почуяла еще в тот миг, когда я только переступил порог отеля. Не просто же так она появилась в холле? Нет, она пришла на меня посмотреть. Подвал оказался не так и велик, шагов двадцать в длину и десять в ширину, что легко объяснимо. Зачем первым владельцам гостиницы было нужно хранилище для продуктов большего размера? Еще тут имелось несколько ниш с полками, на которых раньше хранили продукты, но сейчас они, разумеется, были пусты. Призрак стоял и смотрел на то, как мы приближаемся к ней, пока ничего не предпринимая. Но я заметил недобрые красные огоньки в ее глазах, прикрытых спутанными волосами. Ойвинд за моей спиной тихонько охнул, но и только. В бега не пустился, молодец парень. – Знаешь, мне непонятны только две вещи, – миролюбиво произнес я, останавливаясь в нескольких шагах от неупокоенной души. – Первое – почему именно сейчас? Ты здесь давно, но никого до последнего времени не трогала. Про этот подвал все давно забыли, тебя никто не мог потревожить. Что послужило толчком к действию? И второе – зачем? Зачем ты все это сделала с собой? Неужели потеря близких настолько сильно по тебе ударила? Призрак проклекотал что-то не очень разборчивое, и оскалил черные зубы. – Говорит, что ты не так хорош, как она о тебе подумала, если не можешь осознать простые вещи, – подал голос Ойвинд. – Слишком много времени прошло с тех пор, как ты покинула мир, – ответил ей я. – Некоторые понятия изменили смысл, какие-то вовсе исчезли за ненадобностью. И снова неразборчивое ворчание. – Сказала, что пока есть люди, будет и любовь. – Ну конечно же, – поморщился я. – Любовь. Что же еще! Сначала ушли родители, братья и сестры, а потом и мужчина. После он тебя, скорее всего, бросил, не так ли? Отсюда и твое желание прибить побольше особей противоположного пола. Причем все пострадавшие наверняка примерно одного и того же возраста. – И брюнеты, – добавил Ойвинд. – Ваша правда. Наши последние реплики разозлили призрачную девушку, она изготовилась к атаке. – Не надо, – попросил ее я. – Давай все закончим миром. Ну нет никакого смысла в том, что ты бегаешь по отелю и пытаешься кого-то убить. Ни малейшего. Как тебя отпустить, мне уже ясно, только покажи стену, за которой лежит твое тело. Нет, если есть желание, можем и подраться, но тогда ты точно будешь лишена посмертия. А я тебе могу его подарить. Я достал нож и показал его ей, лезвие мягко засветилось во мраке подвала. – Давай все решим миром, – повторил я свое предложение. – Где ты замуровалась? Там? Там? Неупокоенная подумала еще минутку, а после переместилась в дальний угол и ткнула черным ногтем в стену, ничем не отличающуюся от других. – Или и ломай, – велел я своему спутнику. – Не бойся, она тебя не тронет. Пока кувалда крушила кирпичи, я смотрел на девушку, которая то ли по слабости женского нутра, то ли просто от неизбывной тоски проделала с собой такую жуть. Она не просто убила себя. Она еще и похороны устроила, причем такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Надо же до такого додуматься – самой себя замуровать в подвале, а после одеть на руки кандалы, чтобы не поддаться слабости, и не попробовать выбраться. Думаю, повара Петерсенов нашли в этом подвале ключ, тот самый, который бедняжка выбросила перед тем, как заложить в стену последний кирпич. Умереть она умерла, но так и застряла здесь. Самоубийство, мучительная смерть от голода и жажды, зло на весь мир – с таким багажом особо не уйдешь за окоём. А еще были кандалы, которые ее держали при жизни, лишая шанса спастись, и после смерти, не позволяя покинуть последнее пристанище. И мне не дали ее отпустить. Значит, что? Надо их снять с трупа. Кстати, последний весьма неплохо сохранился, по причине того, что в закрытом помещении лежал. Само собой, зрелище не для слабонервных, но я и похуже видал. – Извини, милая, но придется тебя немного покалечить, – сказал я призраку. – По-другому никак. Кисти рук сломались с хрустом, как тонкие ветки, ржавые кандалы брякнули о пол, и я отшвырнул их ногой подальше от тела самоубийцы. Яркая вспышка, звонкий девичий смех, мягкая ладонь погладила меня по щеке – и вот мы с Ойвиндом стоим в подвале вдвоем. Даже помогать ей не пришлось, сама ушла. Как видно, годы во мраке и безнадежности бытия искупили тот грех, что она взяла на душу. Ну и славно. – Бумага какая-то лежит. Подсветите, а? – Охранник нагнулся и поднял с пола замызганный лист, невесть как не сгнивший за такую бездну времени, и вгляделся в него. – Газета. Надо же, ей сто лет. Ну почти, она февральская, а сейчас март. Но год совпадает, с разницей в век. – Ну-ка. – Я забрал газету у него из рук и внимательно ее осмотрел. – Вот тут подчеркнуто. Переведи. – Сообщение о свадьбе, – выполнил мою просьбу Ойвинд. – Какой-то господин Матиас Хауден сочетался браком… Тут порвано дальше, ничего не разобрать. – Любовь, значит. – Я аккуратно сложил газету и положил ее на труп девушки. – Ну да, ну да. Получается, и на последний свой вопрос я ответ тоже получил. Она убила себя сто лет назад. Миновал век, и тот, кто смотрит на нас, маленьких и слабых оттуда, сверху, дал ей свободу. Вернее – предоставил шанс, который она могла использовать по своему усмотрению. Вариантов имелось два – либо ввергнуть себя в еще больший ужас, либо освободиться навсегда. На этот раз она сделала правильный выбор, пусть и не сразу. Поднявшись наверх, я первым делом успокоил совсем уже изведшегося Лафайета, заверив его, что неприятности кончились, раз и навсегда. – Алекс, скажи, если бы залили подвал цементом, случилось бы то, что случилось? – облегченно вздохнув, поинтересовался он у меня. – Просто думаю – возложить на строительную компанию дополнительную ответственность или нет? – Не знаю, – пожал плечами я. – Но вряд ли у тебя что-то получится. Они потребуют документальные доказательства, а их нет. Что ты им предъявишь? Охранников? Они не свидетели, поскольку работают на тебя. Труп из подвала? Таких в любом склепе полно. На меня точно не рассчитывай, я не люблю публичности. Да и на кой тебе огласка? – Жаль, жаль, – опечалился Бернард. – Но ты прав, огласка и в самом деле ни к чему. Хотя за стены они мне все равно заплатят. И восстановят их за свой счет. – Насчет трупа – распорядись, чтобы его похоронили как следует, – попросил я. – Со всеми положенными ритуалами. Это в твоих интересах. Еще там кандалы лежат, их надо непременно в реку бросить. – Какую? – Да любую. Главное – проточная вода. – Я зевнул. – И не забудь мне вторую часть гонорара на счет перекинуть. Работа сделана, претензий, думаю, нет? – Будет лучше, если ты еще пару дней побудешь здесь, в отеле, – твердо заявил Лафайет. – Мало ли? Мне так спокойнее будет. А в пятницу вечером тебя в аэропорт отвезут. – С удовольствием. – Я подошел к ресепшен, где помимо Анникен обнаружилась вторая девушка, не менее красивая. Как видно, пришло время пересменки. – Высплюсь, воздухом подышу. Кстати, так какой у меня номер, красавица? Вы мне так и не сказали. И мне бы ключ от него получить. – Господин Лафайет, может, я провожу нашего гостя до номера? – осведомилась у Бернарда Анникен и изобразила нечто вроде книксена. – У нас отель большой, вдруг он заблудится. Отельер наконец-то улыбнулся, впервые за этот вечер. – Разумеется, – разрешил он, подмигнув мне. – Это очень верное решение. – Тогда мы пошли. – Я понял, что если через пять минут не растянусь на кровати, то просто упаду прямо на пол. – Анникен, я весь ваш. – Погоди, – остановил меня отельер. – Жозефина упоминала, что билеты на обратную дорогу тебе не до Будапешта брать, а до Марселя. Все верно? – Да нет, она ошиблась, – подумав, ответил я. – Что мне в Марселе делать? Тем более что у меня на субботу билеты в кино уже заказаны. Часы Времени