– Лишние вещи создают дополнительные проблемы, – опершись на стойку, задушевно произнес я. – Чем меньше у человека скарба, тем проще ему живется. – Возможно, – согласилась со мной Анникен, уже держа в руках смартфон. – Если можно – одну минутку, я наберу господина Лафайета. – Бога ради, – согласился я и огляделся вокруг. Да, денег в это место вгрохали немало, что есть – то есть. Когда отель новый, это сразу заметно. Огромный холл, мрамор, позолота, – все как полагается. И – никого, кроме меня и прекрасной норвежки. Водитель, что меня привез, и тот внутрь заходить не стал. Хотя – третий час ночи, откуда тут кому взяться? Дрыхнут гости, набегавшись за день на лыжах и надышавшись горным воздухом. Ну или слиняли отсюда массово, испугавшись паранормальщины, такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов. Но ладно гости, с ними все понятно. Где другой персонал? Охранники, коридорные, кто там еще? Или в Норвегии с этими службами все проще обстоит, они по ночам не работают? – Господин Лафайет сейчас спустится, – поведала мне Анникен, одарив еще одной улыбкой. – Чай, кофе? Если желаете, можете перекусить, у нас есть буфет с холодными закусками, он работает всю ночь. У меня на спине дернулся рюкзак, это проголодавшийся Родька услышал волшебное слово «перекусить». Да-да, он понимал английский язык, на котором мы общались с этой прелестницей. Больше скажу – он вообще любой язык понимал, наверное, даже суахили. Оказался мой слуга полиглотом, ему данная способность при рождении выдана была. – Интересное предложение, – одобрил слова служащей отеля я. – Но все же для начала пообщаюсь с вашим боссом, а потом отправлюсь спать, очень уж день хлопотный выдался. А пока давайте меня оформим, вот паспорт. Владелец отеля появился в холле как раз тогда, когда я убирал документы обратно в рюкзак. Был он высок, не стар, хоть и имел изрядные залысины на лбу, а на его костистом лице лежала печать невероятной усталости. Как видно, треволнения последних дней дались Бернарду дорогой ценой. Мы обменялись рукопожатиями, и по его просьбе отошли подальше от ресепшна, он явно не хотел, чтобы сотрудница услышала нашу беседу. – Все очень плохо, – повторил Лафайет слова моей парижской приятельницы. – Сегодня это существо снова появилось и чуть не искалечило очередного гостя. Мне пока удается держать происходящее в тайне, но долго это не продлится. Еще день-два, информация просочится в сеть, и тогда все. Добавим сюда полицейское расследование, возможные судебные иски, иные неприятности… Конкуренты такой шанс не упустят, они утопят мой бизнес. – Ну не знаю, – передернул плечами я. – Отель с привидением – это звучит красиво. Многих привлекает подобная экзотика. Мало ли чудаков на свете? – Много, – согласился со мной Бернард. – Но это все люди с не очень большим состоянием, романтики и энтузиасты, а мои отели рассчитаны на респектабельную публику, для которой важнее всего комфорт и покой. Им не нужны незваные потусторонние визитеры. И потом – даже чудаки очень не любят, когда их пытаются убить. Жозефина рекомендовала вас как лучшего эксперта в данной области, моя сестра подтвердила эту информацию. Я им доверяю. Бернард знал, кто я такой, в том смысле, что не экстрасенс или парапсихолог, а нечто другое. Дело в том, что его сестра являлась не только подругой Жозефины, но и ее коллегой, проще говоря – ведьмой. Так что отельер прекрасно осознавал, кто именно пожаловал к нему на помощь, но, похоже, это его ни капли не смущало. Но оно и понятно – бизнес есть бизнес, предубеждения в нем только мешают. – Ну с этим не поспоришь. – Я подавил зевок, прикрыв рот ладонью. – Завтра разберемся, кто тут у вас резвится. Но прежде мне хотелось бы передохнуть. – Нет, – довольно жестко возразил мне Лафайет. – Нет времени на отдых, каждая минута дорога. После завершения дела можете пребывать в моем отеле столько, сколько пожелаете, считайте это предложение дополнительным вознаграждением. Но прежде выполните свою часть сделки. Вот за это я и не люблю работу по найму. Ну вот не нравится мне, когда кто-то указывает, как жить и что делать, пусть даже он за это хорошо заплатил. Мне в предыдущей жизни подобного хватило с лихвой. – Ладно. – Я снова зевнул, уже не скрывая этого, и перешел на русский язык: – Жанна, пробегись по этажам, посмотри, что к чему, может, приметишь какие детали. Только не лезь на рожон, очень тебя прошу. – Хорошо, – призрачная девушка крутанулась на месте, а после шустро побежала в сторону лестницы, практически не касаясь пола ногами. – А теперь побеседуем. – Я плюхнулся на очень мягкий и очень удобный диван. – Присаживайтесь, присаживайтесь, нам есть что обсудить. Мой опыт говорит об одном – что-то из ничего не возникает. Раньше же тут подобных неприятностей не случалось, верно? Я изучил по дороге историю этого отеля, никаких страшилок про него в сети нет. – Может, просто предыдущие владельцы, так же, как и я, смогли скрыть происшедшее? – предположил Лафайет. – Вряд ли. Тогда бы и проблема исчезла насовсем. Хотя… Я что-то слышал про ловушки для призраков, бывают такие, на магических знаках основаны. Пока беспокойная душа в ней, она привязана к одному месту. – Ну вот. Может, так и получилось. – Сомневаюсь. Это ведь не часы, просто так ее не сломаешь, тут постараться надо. Впрочем… Вы когда ремонт здания закончили? – Ремонт? – Бернард обвел взглядом холл. – Не ремонт. Отель перестроен почти полностью, за небольшим исключением. Тренажерный зал не трогали, еще кое-какие мелочи. – Так когда? – Около года назад. – А неприятности начались неделю как. – Я потер глаза, которые слипались от усталости. – Логика понятна? – Понятна. – Лафайет помассировал виски. – Но ни неделю назад, ни две никто никаких работ в моем отеле не производил, это точно. Я бы знал. Разве что совсем мелкий ремонт – электрика, кухонное оборудование. – Значит, точно не ловушка, – подытожил я. – Тогда что? – Это вы мне ответьте, – недовольно произнес отельер. – Я за это плачу. – Еще раз что-то подобное услышу, и наши деловые отношения будут разорваны – безразлично произнес я. – Верну деньги, вызову такси и покину ваш отель, разбирайтесь со своими призраками… Женский визг заставил меня вскочить на ноги. Кричала Анникен, и повод для этого у нее имелся. Посреди холла, совсем недалеко от нас, я увидел призрачную женщину, выглядящую, мягко говоря, очень жутко. В большинстве случаев все души, начавшие перерождаться, выглядят страшновато, особенно если их видишь впервые, но эта многим могла дать фору. Волосы, к которым более всего подходило слово «нечесаные патлы», почти закрывали лицо со впалыми щеками и глубоко посаженными глазами, дополнял картину и ее наряд, представлявший собой какие-то старинные одежды, истрепавшиеся настолько, что они больше напоминали тряпье. Не знаю, как она умерла, но вряд ли благочинно и в своей постели. Что совсем скверно – имелась у этой дамы некая чернота там, где у человека находится сердце. Пусть незначительная, но тем не менее. Да еще и в глазницах посверкивали красные огоньки, что свидетельствовало о несомненной скверности нрава. Лафайет отчетливо икнул, как видно его проняла та картина, что мы созерцали. Анникен издала еще один вопль, после которого призрак повернулся к ней лицом. Девушка замолчала, а грохот, раздавшийся после этого, сказал нам, что она рухнула в обморок. Надеюсь, хоть головой ни обо что не ударилась, жалко, если зашибется. Но – потом проверим, не сейчас. – Ух, до чего ты красива, слов нет. – Я сделал несколько шагов вперед, приближаясь к призраку. – Ты откуда взялась, милая? Женщина что-то проклекотала, но я из ее речей ни слова не понял. То ли это изначально была белиберда, то ли она на норвежском изъяснялась. – Чего задержалась на земле? Чего не ушла в свой срок? И зачем безобразничаешь? Призрак зашипел и выставил вперед руки, да такие, что их впору в фильмах ужасов показывать. Пальцы тонкие и кривые, а ногти на них острые, длинные и черные. Жуть, да и только. – Рад, что мы поняли друг друга, – произнес я и цапнул ее руки, заранее предвидя неприятные ощущения. Переродиться до конца замарашка не успела, так что обойдусь без ножа с нанесенным на лезвие зельем, моих сил должно хватить с запасом. Тем более что все равно нож в рюкзаке, у Родьки, только так его через металлоискатели в аэропорте и пронесешь. Не оправдались мои предвидения. Нет, ощущений мне хватило, но каких! Я ожидал небольшую головную боль, холод под сердцем, может, просмотр ролика о невеселой жизни и смерти этой дамы, а что получил? Некое подобие удара током, причем в 380 вольт! Меня чуть ли не под потолок подбросило сразу же после того, как я схватил ее за руки, а следом за тем приложило о мрамор пола так, что кости затрещали. Впрочем, призраку досталось не меньше, он с диким воем отлетел в другую сторону, размахивая костлявыми руками, а после ввинтился в пол и исчез. – Все? – с надеждой осведомился у меня Бернард, даже не подумав подать руку мне, лежащему на полу. – Вы прогнали эту тварь? – Если бы. – Я пошевелил конечностями, с радостью осознав, что ничего вроде не сломано. – Похоже, я ее только разозлил. Или, если повезет, напугал. Второй вариант лучше, это значит, она притихнет до поры до времени. Вот только одно непонятно – что с ней не так? – Ты цел? – подпорхнула ко мне Жанна, невесть откуда тут взявшаяся. То ли все уже обошла, то ли чего учуяла. – Я испугалась! – Цел, цел. – Я, кряхтя, поднялся на ноги. – Но тряхануло меня капитально. – Ты видел ее руки? – пританцовывая на месте протараторила моя спутница. – Запястья? – Не особо разглядел, – насторожился я. – За них же и хватал, чего там смотреть? – Они светились, – вытаращила глаза Жанна. – Ярко-ярко! Вот тут и вот тут. Две широкие полосы! Вот как. Если ярко-ярко, то не мог я такое прозевать. Может, она способна замечать то, что мне не дано? Коли да – так это любопытно. Вопрос – а почему такой факт, как свет на запястьях, имеет место быть? В какой связи? Сдается мне, если я найду ответ на этот вопрос, то здесь и сказочке конец. – На кандалы похоже, – сообщил Родька, который, как оказалось, без спроса покинул рюкзак и теперь стоял на диване, цепляясь за его мягкий подлокотник. – В прежние времена душегубам такие на руки надевали. Только цепи не хватает. Кандалы и отель. Какая может быть взаимосвязь? И отчего все же меня так долбануло? Стоп. – Бернард, – обратился я к клиенту, который с совершенно уже очумелым видом смотрел на Родьку. – Скажите, а что здесь находилось до гостиницы, которую вы приобрели? Может, вы знаете? Я просто в сети так глубоко не копал. – Не поверите, Алекс, но гостиница же, – ответил мне он. – Ее построили еще в конце девятнадцатого века. Семейное предприятие, так это назвали бы сейчас. Я подробностей не знаю, признаться, при покупке меня интересовала лишь чистота сделки. Вроде бы со временем здесь осталась единственная владелица, остальные члены семьи умерли от «испанки». А потом и владелица эта куда-то делась, то ли умерла, то ли уехала, а права на землю перешли к какому-то дальнему родственнику, он и продал ее семье Петерсенов. Той, с которой я заключал сделку. – Прямо семейная сага. – Я, держась за поясницу, направился к стойке. Надо же проверить что там с Анникен. – По-другому не скажешь. Послышался топот ног, и на лестнице показались двое дюжих молодцов в черных костюмах, за ними следовал третий, постарше. – Мы слышали крики, господин Лафайет, – гаркнул один из них на посредственном английском. – У вас все в порядке? – А ваша охрана на редкость расторопна. Прямо молодцы! – заметил я, подходя к лежащей на полу девушке и наклоняясь над ней. – Эй, красавица! Пора вставать! У тебя гость выехал, не расплатившись! – Из какого номера? – моментально открыла глаза Анникен. – Это непорядок! – Полностью согласен. – Я помог девушке подняться. – Кстати, могу вас поздравить, у вас нормальная реакция на ненормальные события. В глазах Анникен метнулся страх, она, похоже, вспомнила причину, по которой лишилась чувств, и, как видно, ища поддержки, взяла меня за руку. – Ну-ну, – успокоил я ее, погладив по плечу. – Не надо бояться. Все будет хорошо. Или не будет. – Лучше пусть будет, – попросила девушка. – Пожалуйста! – Опять ты за свое, – возмутилась Жанна, которая успела за это время отлучиться и вернуться. – У нас главный ты, между прочим, и деньги получаешь тоже ты. А делаю я! Знаешь, где обитает эта уродина? В подвале! Старом таком, кирпичном. Я внутрь сунуться не смогла, не пускает что-то, но то я. Мне много куда нельзя.