– Ну да, – Лика достала из сундука плетёный короб и начала расставлять в него баночки. – Но без Лонгира и они не будут работать. – Чего? – не поняла Маргарита. – Какого Лонгира? – Проводника, – Лика взглянула на озадаченную Маргариту, выпрямилась и принялась объяснять. – Лонгир – это камень, проводящий волшебство. Точнее сказать, материализующий мысли. Изначально был один огромный кристалл, открытый рудокопами Малахита. С него скалывали камни, осколки, перетирали в порошок. У нас в библиотеке где-то есть книга про историю открытия, надо дать тебе почитать. Суть в том, что осколки Лонгира это как… как… – Лика покрутила головой, подыскивая слово. – Как волшебная палочка, – догадалась Маргарита. – Чего? Какая ещё палочка? – нахмурилась Лика. – Нет, в общем… В общем, это проводник, инструмент, через который волшебники материализуют свои мысли. Видела у Марьи перстень с синим камнем? Маргарита кивнула. – Ну, вот это и есть Лонгир. Через него она колдует. Маргарита задумалась. – То есть если забрать у неё перстень… – медленно начала она. Лика поморщилась. – Забудь об этом, пожалуйста, – попросила она, убирая короб в сундук. – Во-первых, ты не заберёшь. Во-вторых, она превратит тебя в лягушку. В-третьих, тебе этот перстень без надобности – колдовать ты не умеешь. – Знаешь, я ведь могу и научиться, – ответила Маргарита уязвлённо. – Чем я хуже её? – Ты слишком растрёпанная, – спокойно сообщила Лика. – Слишком даёшь волю чувствам. Напора тебе хватает, а вот концентрации нет. Сомневаюсь, что ты сможешь колдовать. – Это всё нарабатывается, это можно развить, – Маргарита снова заходила по комнате, воодушевляясь от нахлынувших идей. – Сейчас я просто на нервах из-за всего этого, а так я вполне могу быть в рабочем состоянии. – Дело не только в этом, Марго, – Лика взяла подсвечник с зажжённой свечой и начала зажигать остальные, расставленные на столе, на полках, на шкафах. – Может, ты и научишься двигать тарелки с чашками; может, завяжешь шнурки взглядом. Но это же всё трюки, это же несерьёзно. Настоящее волшебство – это образ жизни с полным в него погружением. Это не «захотел-колданул-получил», нет. Это надо знать, как происходит, и уметь это делать. Надо в деталях, досконально представлять себе весь процесс изменений, производимых колдовством и делать это за считаное мгновение. – Даже чтобы просто зажечь свечку взмахом, – Лика поднесла для наглядности свечу к лицу Маргариты, – надо знать, что такое горение, отчего вспыхивает фитиль, как регулируется пламя. За секунду нужно обработать в голове такой объём информации и сохранять такую плотность концентрации, что лишь самые выдающиеся способны на такое. А ты можешь себе в деталях представить процесс превращения человека в лягушку и наоборот? Тогда ты представляешь, как это сложно, сколько времени и сил это отнимает. Умные волшебники стараются колдовать пореже, потому что это действительно выматывает. Можно, конечно, довести свои умения до автоматизма, но для этого надо потратить на обучение годы и годы. Для этого надо быть Бессмертным. Ты точно хочешь пойти по его дороге? – Ну а Марья?! – не сдавалась Маргарита, на которую речь Лики произвела впечатление. – Марья же колдует! Вот краски тебе наколдовала. И не похоже, чтобы её это сильно утомило. – Да это ерунда! – Лика небрежно махнула рукой. – Она уже сто раз так делала, ей это не сложно. А вот видела бы ты её после схватки у Истока! Она еле вернулась, три дня пролежала. Баюн её еле поднял. – Чего? – оживилась Маргарита. – Какой схватки? Это ты сейчас о чём? – Об изгнании Кощея. Ты представь, он был один против четверых, и уже безоружный, и они вчетвером еле справились с ним. Маргарита аж застонала от предвкушения. – Расскажи, Лика! – затеребила она царевну. – Расскажи, как там всё было! – Да ну тебя! – вяло отбивалась Лика. – Не знаю я ничего, говорю, что все слышали. Спроси у Баюна, он знает, наверное. – Да он же не скажет ничего! Он же царице служит! – Но он ещё и поболтать любит. Похвастаться особенно. Если правильно польстить ему, можно много чего интересного услышать. И я вообще не об этом, я к тому только рассказала, чтоб ты поняла – колдовать сложно и тяжело. Марья отличная колдунья, но и у неё это много сил забирает. Я вот даже не пыталась пробовать. И тебе не советую. «Ну уж нет! – думала Маргарита, поздним вечером забираясь в постель. – Я-то вот попробую. Хотя бы попробую. А там как пойдёт. Раз всё равно сейчас делать нечего, чего бы колдовать не поучиться? Достать бы только где-нибудь этот Лонгир! Не один же он у Марьи, должен быть ещё у кого-нибудь здесь. Надо бы поподробнее разузнать об этих перстнях. Спрошу завтра у Лики. Или Баюна». Маргарита улыбнулась, представив себе, как будет задабривать зловредного кота и расспрашивать его о тайнах волшебства. Это её так развеселило, что она долго не могла уснуть, и лишь засыпая, вздрогнула, вспомнив про Никиту. Пока она тут, в чистой, сухой, протопленной спальне нежится на перине под собольим одеялом, где-то там, в холодной осенней ночи её напарник или бьётся с отрядом царевича или пытается скрыться от него. А может, уже и не пытается, а пойман или, не дай Бог, убит. Маргарита расстроила себя этими мыслями так, что не могла уснуть уже до рассвета и нервно ворочалась в перине, пока с первыми проблесками мутного октябрьского утра не провалилась наконец в тяжёлый, беспокойный сон. Глава 12. Калинов мост Всю дорогу Ивана терзала непонятная тревога. Дело было не в том, что он боялся упустить преследуемого гонца – по всем расчётам выходило, что они успевают. И уж тем более он не боялся самой схватки. Нет, беспокоило его другое. Он никак не мог понять, зачем вестник Бессмертного стремится именно на Калинов мост? Почему туда? Почему так? Царевич не понимал, и посоветоваться ему было не с кем. Он досадовал, что не взял Ферзя. Как боец Сашка Ферзь уступал всем прочим в отряде, но стратег из него был отменный, и именно стратегии царевичу сейчас не хватало. Что-то важное он упускает сейчас, чувствовал Иван, и это его беспокоило. Они остановились в Кремне сменить лошадей, передохнуть и перекусить. Старая пограничная крепость была в ходе последней войны обновлена приказом Марьи и усилена гарнизоном. Поговорив с комендантом и раздав указания, Иван зашёл в придорожный постоялый двор, где его бойцы уже сидели за общим столом и уминали щи с пирогами. Остей молча подвинул царевичу кружку кваса, кивнул на тарелку с вяленой дыней. Иван есть не стал. Молча отпивая квас, он продолжал думать над странным маршрутом гонца, чувствуя, что какая-то логика в этом есть. Ферзь сообразил бы, Ферзь подсказал бы, что он упускает. Но его не было, и приходилось решать самому. Снова безоглядно бросать людей на выжженную пустошь перед Калиновым мостом Иван не хотел. Он не хотел повторения прошлого раза, но не видел другого способа взять гонца. Если бы только он выбрал другой маршрут, если бы не Калинов мост?! Зачем он пошёл на Калинов мост? Царевич не удержался, пробормотав вопрос вслух. Бойцы галдели, и услышал его только Остей. – Чего? – негромко переспросил он, наклонившись к царевичу. – Зачем он пошёл на Калинов мост? – повторил Иван. Остей недоумённо посмотрел на него, пожал плечами. – А как ещё ему пройти в Долины? Другого пути нет. – Он мог сразу пойти по правому берегу. – Как это? – не понял Остей. – Смотри, – Иван вынул нож и начал чертить на столе. – Вот Исток. Молочная, Живая, Мёртвая река, – он прочертил три линии, расходящиеся в разные стороны под равным углом. – Золотой город, – ткнул ножом в сектор между Живой и Мёртвой рекой. – Мост, – прорезал чёрточку на Мёртвой реке напротив Золотого города. – Через Мёртвую реку переплыть нельзя, единственный переход – Калинов мост. За каким лешим гонцу было делать такого крюка, переться к ведьме, а потом ещё по Медвежьему лесу, когда можно было двинуть даже не по тракту, – он прочертил линию от Волхова на Молочной реке до Калинова моста на Мёртвой, – а напрямки – по правому берегу Мёртвой реки? – Иван провёл ножом от Истока до Золотого города. – Всего-то и надо было выйти не на северном берегу Истока, а на восточном. Остей поскрёб бороду. – Там места тухлые, – он ткнул пальцем между линиями Живой и Мёртвой реки. – Дымные мшары. Змеиные болота. Холодный погост. Волчье племя. Там бы ему пришлось пешком драть. А на нашей стороне он коня увёл – всё быстрее. – Всё равно не понимаю, как он собирается мост пройти, – хмуро бросил Иван, хлебнув квас. – Хоть конный, хоть пеший. – Вот возьмём его и спросим, – сказал Остей. – Если успеем, – процедил Иван, глядя на свою схему. Версия Остея его не слишком успокоила. Ведь не мог же гонец заранее рассчитывать, что так удачно коня уведёт. И зачем ему надо было к ведьме? И как, как он всё-таки собирается пройти этот чёртов мост?! В какой-то момент Иван, кажется, начал понимать. Это ему не понравилось. Если он прав, гонцу ни в коем случае нельзя дать добраться до моста. Если он пройдёт его, будет беда. Лучше убить его, чем позволить пройти. Он едва не поддался панике, скрутившей живот, но тут же взял себя в руки. – Собираемся! – хмуро приказал он, поднимаясь и бросая монеты на стол. За четыре часа бешеной скачки от Кремня до Калинова моста царевич позволил сделать только одну короткую остановку – разрешил сходить бойцам до кустиков. Быстрее! Быстрее!! Быстрее!!! Только бы успеть, только бы успеть, твердил про себя Иван, сжимая зубы и вытирая слезящиеся от ветра глаза. Если он пройдёт мост, это война. И там уже неважно, вернётся или нет Бессмертный – на этой войне пленных брать не будут. * * * Никита понял, что без путевода старухи Ядвиги нипочём не прошёл бы Медвежий лес, уже на исходе первого часа. Лес был старый, глухой, ориентиров в нём не было никаких – ни рек, ни озёр, ни болот, только осиновые да буковые чащи, перемежаемые кедрами и редкими тёмными елями. Даже с картой и компасом он не прошёл бы по этому лесу, и только теперь Никита понял, зачем Бессмертный направил его к ведьме на Горелом озере. Шар катился по мхам перед конём, изредка сворачивая то вправо, то влево, заранее огибая невидные Никите опасности и препятствия. Вопреки названию, он не встретил ни одного медведя, да и вообще не заметил ни одной живой души кроме крупного ворона, увязавшегося за ним едва ли не с Горелого озера. Сначала Никита не обращал на него внимания, но чем дальше, тем больше начинал его нервировать этот ворон. Он лениво летел над верхушками деревьев, время от времени присаживаясь на ветку. Ночью Никита потерял ворона из вида и понадеялся, что тот отстал. Он поспал под густыми лапами ели, натаскав листьев папоротника и мха и положив под голову рюкзак. Но только он выполз на рассвете из-под ели, как первым делом опять увидел в утреннем тумане ворона, сидевшего на ветке осины. – Твою мать! – выругался Никита. Чем-то этот ворон ему действовал на нервы. Кажется, он следил за ним, но зачем и от кого, понять было решительно невозможно. Бессмертный ни о чём таком не предупреждал, и Никита подумал: намеренно или сам подобного не предвидел? Он развернул скатерть-самобранку, позавтракал яйцами, сыром, тёплыми плюшками и топлёным молоком. Это был весь утренний набор скатерти. Работала она не по заказу, а по изначальному колдовству. Что в неё заложили при создании, то она и выдавала каждый раз в определённое время суток. Стараясь не сильно отвлекаться на ворона, Никита покормил коня овсом из торбы, сунутой ему вчера старухой, – за что ей, конечно, отдельное спасибо, сам он об этом как-то не подумал. Убрал скатерть в рюкзак, завязал поплотнее берцы, сел в седло и тронул коня вслед за путеводом. Ворон тяжело снялся с ветки и вновь полетел над Никитой. Кто-то его послал, думал Никита, кто-то очень хочет знать, где я и куда иду. Но кто? Друзья или враги? Помощники или соперники? В числе опасностей и препятствий, которые перечислял ему Бессмертный, ворон не значился. О воронах он не говорил, и, значит, наверное, не стоит его опасаться. Но непрерывная слежка действовала на нервы, и Никита постоянно вскидывал голову, надеясь, что ворону рано или поздно надоест за ним лететь. В конце концов вскидывать голову надоело самому Никите, и он в какой-то момент попросту забыл о нём. Лес был глухой и тяжёлый, путевод катился медленно, коня постоянно приходилось переводить с рыси на шаг, и Никита углубился в свои мысли, думая о том, куда он попал и что ему предстоит. Где Кошкина? Где мальчишка? Где этот проклятый Коля, который должен был его встретить, но не встретил? Встретили его другие. Хорошо, конечно, что не пришлось отбиваться от водяного, но почему его не было? Бессмертный был уверен, что сначала его встретит водяной, и ошибся. В чём ещё он ошибся? И не накроется ли весь его план из-за какой-нибудь мелочи? Ладно, Бессмертный предупреждал, что всё это довольно рискованно и многое зависит от удачи, но ему-то, Никите, от этого не легче. Он старался пока не думать о том, что ждёт его впереди, но и то, что уже случилось, было изрядно за гранью его понимания. Кощей Бессмертный, Баба-Яга, сказочный мир в параллельной вселенной… Отрицать бессмысленно, это реальность, мать её, данная в ощущениях. Но как она возникла, эта параллельная реальность? Когда возникла? По каким законам она существует? И почему, ради всего святого, именно им так не повезло с ней пересечься?!