– Всё равно сейчас больше делать нечего, – невозмутимо ответила Лика. – Мы под арестом, в город нам нельзя. А рисовать мне всегда нравилось больше, чем вышивать. – Да ну? – Маргарита заинтересовалась. – А где ты так научилась? – Что значит где? – не поняла Лика. – Ну, в смысле, тебя кто-нибудь учил? – Никто не учил, – пожала плечами Лика. – Просто рисовала, что нравится, и всё. Чего тут учить? – Не, ну не знаю там, пропорции, перспектива, – Маргарита смотрела, как под острым карандашом Лики возникают очертания города. – У тебя здорово получается. Природный дар, видимо. – Может быть, – меланхолично ответила Лика, не отвлекаясь от работы. – А есть у тебя ещё рисунки? – спросила Маргарита. – Я бы посмотрела. – Где-то были, – Лика бросила взгляд на Зеркала и начала прорисовывать их на бумаге. – Посмотри где-нибудь у меня в покоях. Или Дуняшу спроси. Маргарита не стала спрашивать никакую Дуняшу. Получив разрешение покопаться в комнатах Лики, она беззастенчиво им воспользовалась. Всё равно это лучше, чем отвлекать её своими жалобами, думала Маргарита, направляясь в крыло царевны. В распоряжении Лики был весь верхний этаж Южной башни. Помимо спальни, столовой, гостиной и ещё каких-то комнат, имелось что-то вроде мастерской пополам с гардеробом. В комнате стоял резной стол красного дерева, заваленный книгами, листами и карандашами, шкафы с платьями, сундуки с обувью. «Видимо, здесь» – решила Маргарита, озирая милый её сердцу творческий беспорядок, с которым не могли справиться даже ежедневно прибирающие тут сенные девушки. Сколько успела узнать Маргарита царевну, между ними не было практически ничего общего, кроме вот этого умения устраивать вокруг себя бардак. Только у Маргариты бардак происходил от постоянной кипучей деятельности, а у Лики, напротив, от лени и безразличия. Царевна могла снять перчатки в одной комнате, накидку в другой, сапоги в третьей и никакого неудобства у неё это не вызывало. Если Маргарита рано или поздно, вздохнув и оглядевшись, всё же затевала вокруг себя генеральную уборку, то Лику такие приземлённые вопросы в принципе не волновали. За неё с самого детства убирали другие. Маргарита села за стол, перебрала разбросанные листы. На них по большей части были неоконченные наброски разных цветов, городских видов, зданий. Попадались пейзажи, вполне узнаваемые портреты Коломны, Ивана, ещё каких-то людей. Она нашла даже кота Баюна. Не было только царицы Марьи. Почти все рисунки были незакончены. Некоторые только начаты, некоторые практически завершены, но всё равно не хватало какого-то последнего штриха. Маргарита подумала с досадой, что вот же, хорошо же Лика рисует, но не хватает ей трудолюбия и организованности, быстро ей всё надоедает, и она бросает. Пожалуй, только один рисунок выглядел полностью завершённым. Маргарита задержалась на портрете Ивана. Он сидел в кресле, в профиль, задумчиво читал книгу, и прядь волос падала ему на висок. Выглядело всё очень естественно и реалистично, и Маргарита почти вживую представила себе, как Лика рисует брата, отдыхающего после охоты или дежурства. «Да ведь он же ей не брат! – с досадой подумала Маргарита, хмурясь и кусая губы, разглядывая рисунок. – Что она его всё время братом называет?!» Маргарита попыталась разобраться, что в ней вызывает такую досаду, и вынуждена была признать, что много чего. Осознание того, что этот вот красавец-царевич ведёт сейчас охоту за её напарником и вполне его может убить, было, как ни странно, не на первом месте. Иван нравился ей, честно призналась себе Маргарита. Но сказать об этом ещё кому-нибудь она ни за что бы не отважилась, потому что понимала, что шансов у неё нет. И потому что она из другого мира, и для царевича если не враг, то чужак. И потому что не теряла надежды скоро вернуться обратно, и не видела смысла начинать что-то, что скоро закончится. И потому, главное, что сердце царевича, подозревала Маргарита, уже занято, и она даже догадывалась кем. Взгляды Ивана, которые он бросал на Лику, его осторожные касания и поглаживания свидетельствовали о чувствах, ничего общего с братскими не имеющих. Маргарите виделось это настолько явным, что она не могла понять, почему Лика к этому так спокойно относится. – Брат! – бормотала она с досадой, барабаня пальцами по столу – Мне бы такого «брата»! Она и впрямь, что ли, ничего не видит? Ей захотелось выяснить подробности их отношений и права ли она насчёт них. Маргарита со смущением поняла, что задать прямой вопрос Лике она не сможет. Даже для неё это было бы слишком, и ей не хотелось ссориться с новой и пока что единственной подругой в этом мире. Маргарита подумала, кого бы ещё порасспросить о дворцовых сплетнях, и немедленно вспомнила о Баюне. Она всё ещё злилась на него из-за доноса, но любопытство пересилило, и Маргарита решила найти кота. Вряд ли он всё время сидит при царице, должен же шнырять по городу и дворцу, чтобы собирать свои сплетни и сведения. Маргарита поборола искушение забрать портрет царевича с собой. Вряд ли Лика заметит пропажу, но как-то это совсем уж по-детски и по-дурацки выглядело бы. Сердясь на саму себя, она засунула портрет в кипу других рисунков и отправилась искать Баюна. Маргарита потратила почти два часа на поиски, но так и не нашла кота. Она пробежала по всем этажам, заглянула в оранжерею, в библиотеку, в тронный зал, в зал посольских приёмов, в оружейную, в дворницкую, на кухню. Спросила всех встречных, и даже стражника Илью на выходе, но никто Баюна не видел с самого утра. В конце концов Маргарита была вынуждена признать, что кот либо до сих пор околачивается в кабинете царицы, либо вышел в город. Идти к царице и просить её одолжить кота она, само собой, не могла, поэтому, сдавшись, поднялась опять на балкон. Лика уже заканчивала рисунок, и, на взгляд Маргариты, выглядел он вполне готовым. Сравнивая вид с балкона и то, что Лика успела нанести на бумагу, Маргарита признавала, что царевна в этот раз не схалтурила и не поленилась. Всё у неё получилось реалистично, качественно и достаточно подробно – на некоторых крышах Маргарита разглядела даже ворон. – Отлично! – похвалила она. – Слушай, ты действительно здорово рисуешь. – Спасибо! – поблагодарила Лика, нанося последние штрихи. – Ну что, обедать? – Идём, – понуро согласилась Маргарита. Есть ей не хотелось, но чем-то же надо было заняться. Царевна, в отличие от неё, могла есть когда угодно и сколько угодно, что приводило Маргариту в изрядное изумление и восхищение. Как она может столько есть и сохранять такую фигуру?! Это либо что-то генетическое, либо волшебное, думала Маргарита, других вариантов быть не может. – Погоди, я только к Марье зайду, – сказала Лика, сворачивая рисунок в рулон. – Зачем? – удивилась Маргарита. – Хочу попросить аквамариновые краски. Сейчас красивые закаты стоят, а я давно обещала Ивану написать один. Но у меня нет нужных красок. – А, ладно, – отозвалась Маргарита. – Ну, идём. «Отличная возможность проверить, где котяра, – подумала она. По крайней мере, буду точно знать, где он». – Как думаешь, может, попросим и арест снять? – поделилась Маргарита своими соображениями по пути. – Пообещаем ничего такого больше не делать. Да мы ведь и всё равно ничего сделать уже не сможем. – Вряд ли, Марго, – скептически отозвалась Лика. – Марья тебе уже не верит. Да и мне тоже. Не выпустит она нас, пока Иван не вернётся. – А что, думаешь Иван вступится за нас? – заинтересовалась Маргарита. – Нет, я… – Лика осеклась. – Я не об этом. Марья просто думает, что мы опять захотим предупредить твоего друга и это навредит Ивану. Когда он вернётся, у неё этих опасений не будет и она нас выпустит. Маргарита догадалась, почему Лика вдруг осеклась. Иван, конечно, вступится, только не за «нас», а за неё. Но указывать Маргарите на это показалось Лике неудобным, и она на ходу придумала новое объяснение. «Может, и так, конечно, – думала Маргарита. – Но если Иван вернётся с Никитой, как бы нас с ним обоих не упекли куда подальше. У него нападение с отягощающими, да и без боя он не сдастся. Так что по городу ему разгуливать точно не дадут. Ну а с ним и мне заодно. Надо что-то придумать поскорее, пока всё тут совсем не крякнулось». Придумать Маргарита ничего не успела. Они только вошли в кабинет, и Лика ещё даже не начала объяснять зачем, а царица подозвала Маргариту взмахом руки и повернула к ней странный чёрный экран с бронзовой рамой. Недоумённо хмурясь, Маргарита подошла к столу и увидела в экране Костика. Все посторонние мысли вылетели у неё из головы, и она прильнула к экрану, думая только о мальчике. * * * Вечером они сидели в мастерской Лики. Царевна растирала свои новые аквамариновые краски, добиваясь нужных оттенков, а Маргарита переживала своё вранье и то и дело пытала Лику: не слишком ли она накосячила? Лика слышала весь разговор с Костей, и отношение у неё к этому было изрядно меланхоличным. Ну завралась, конечно, ну и что? Со всяким может случиться. Рано или поздно мальчик узнал бы всё как есть, и не Маргарита, так кто-нибудь другой расскажет ему. И про невинное враньё Маргариты мальчишка забудет, она же ведь хотела как лучше. – Но что он подумает про меня?! – восклицала Маргарита, мечась по комнате. – Я обещала ему скорое возвращение, а его и в проекте нет. Блин, ну что я за дура, что я наделала! – Да ничего ты не наделала, – невозмутимо пожала плечами Лика. – Успокоила мальчика на какое-то время, что тут плохого? Насколько я поняла, он пока ведь и сам не особо рвётся назад. Всё нормально у него, как я поняла. – Да, но ведь вернуться-то ему всё равно надо, – Маргарита ходила, не в силах остановиться. – Рано или поздно его надо отправить домой. Он не может остаться здесь навсегда. – Почему? – Лика выпрямилась, открыто взглянула на Маргариту. – Что значит «почему»? – не поняла Маргарита. – Он же не сирота, ему надо к родителям. Как можно ребёнка без родителей оставить?! – Я вот осталась, – спокойно ответила Лика. – И как-то ничего, нормально выросла. – Твоя ж маракуйя ж! – Маргарита остановилась как вкопанная, щёки у неё стали пунцовыми. – Слушай, Лика, извини, я совсем забыла. Прости, пожалуйста! – Да нечего тебе извиняться, – Лика пожала плечами. – Всё в порядке. Я просто хочу сказать, что мне повезло. Может, и Косте повезёт. – Повезло? – пробормотала Маргарита. – Ты о чём говоришь? Как это – повезло? – Меня ведь могли не найти, когда бросили. Я бы могла умереть, если бы охота была в другом месте или в другой день. Меня могли подобрать какие-нибудь бедняки. Но видишь, как мне повезло. Я выросла в царской семье, в полном достатке и без всяких забот. – И тебе совсем не хочется найти своих родителей? – у Маргариты в голове не укладывалось отношение Лики к ситуации. – Не хочется узнать, кто они и что с тобой случилось? – Вряд ли меня бросили от хорошей жизни, – пробормотала Лика, возвращаясь к краскам. – Если родители бросили меня, то зачем мне их искать? – А если тебя украли? – Опять же, зачем тогда бросать? Марго, меня здесь всё вполне устраивает. Вряд ли я найду в этом мире место, где смогу устроиться лучше. Зачем мне что-то искать? – Ну так-то да, – пробормотала Маргарита, по-новому взглянув на подругу. – Что-то в этом есть, да… В словах царевны Маргарита видела непробиваемую логику и удивительную практичность, никак не вязавшиеся с этой, на первый взгляд инфантильной и беззаботной девушкой. Маргарита опять почувствовала странный диссонанс своего первого, внешнего впечатления о Лике с её поведением и отношением. Первый раз этот диссонанс Маргарита ощутила вчера, когда сказочная романтичная царевна сидела в кабаке и, прихлёбывая пиво, деловито проводила свой план, саботируя решение царицы. Маргарита думала, глядя на Лику, какие ещё неожиданности таятся в её новой подруге. Может, она и колдовать умеет, как Марья? – Нет, – покачала головой Лика на прямой вопрос. – Нет, колдовать я не умею. – Почему? – Этому надо учиться. А меня даже учить не стали. – Серьёзно? – удивилась Маргарита. – А что так? – Мне не хватает концентрации, – Лика закончила смешивать краски и теперь рассыпала по баночкам разноцветные порошки. – Настойчивости. Силы воли. Забыла уж, чего там ещё Велизарий говорил. У меня просто нет необходимых качеств для колдовства. – То есть каких-то специфических волшебных свойств не требуется? – настороженно спросила Маргарита. – Нужны обычные человеческие, только усиленные?