Новогорский некоторое время, не двигаясь, стоял на месте, потом кинулся к окну и увидел, как оперативник вышел из здания школы, сел в свою машину и уехал. После чего Савелий Лукьянович упал в своё кресло, обхватил голову руками и глухо зарыдал. Славин же отправился в Следственный комитет. Но по пути решил всё-таки позвонить Наполеонову. – Ты, Дим? – спросил тот. – Я еду к вам. – Приезжай. Извини, что набросился на тебя в прошлый раз, просто, когда ты позвонил, у меня как раз были проблемы с вдовой Костюкова. – Понятно, я не в обиде. – Спасибо за понимание, жду. Наполеонову и впрямь пришлось нелегко. Ничего не понимающую вдову сразу с поезда привезли в кабинет следователя, и он не знал, каким образом сообщить ей о случившемся. Оставалось надеяться на то, что в санатории подлечили сердце Анны Леонидовны и её не придётся везти из Следственного комитета на «Скорой» в больницу. – Что случилось? – спросила Костюкова, после того как следователь усадил её на самый удобный стул в его кабинете. – Вы только не волнуйтесь, Анна Леонидовна, – проговорил Наполеонов и тут же укорил себя: «Вот глупость сморозил! Как же ей не волноваться, если её муж…» – Он оборвал свою мысль и заговорил проникновенно: – Я вынужден сообщить вам, что ваш муж умер. – Как то есть умер?! – удивилась женщина. – У Вадима железное здоровье! – Анна Леонидовна, ваш муж скончался не от болезни – его убили. – Кто? За что? – Это мы постараемся выяснить. – Его застрелили? – спросила Костюкова упавшим голосом. – Нет, отравили. – Как то есть отравили? – изумилась Костюкова и возмутилась: – Извините, но мой муж не пил палёную водку! – При чём тут палёная водка? – поморщился следователь. – Его отравили кофе. – Кофе? – Брови женщины взлетели вверх. – Вы что, разыгрываете меня? – Какой уж тут розыгрыш, – вздохнул Наполеонов. – Но кофе отравиться невозможно! – В него был добавлен яд растительного происхождения. – Яд? – побелевшими губами повторила женщина, и глаза её, остановившись на лице следователя, казалось, застыли. Он метнулся к заранее приготовленному флакону с корвалолом, щедро накапал его в стакан, плеснул скудную толику воды и, протянув женщине, попросил: – Выпейте, Анна Леонидовна. Она подчинилась, потом закашлялась, попросила ещё воды и, осушив налитый ей стакан, спросила тихо: – Где он? – В морге. – Когда его можно будет оттуда забрать? – Скоро. Мы сообщим вам об этом дополнительно. – Вадим умер на работе? Наполеонов покачал головой. – Дома? – Глаза женщины наполнились слезами. Следователь снова покачал головой. – Но не в машине же, – испуганно проговорила она, – иначе случилась бы авария и он мог погибнуть не один. Наполеонов наконец решился: – Ваш муж отравился на съёмной квартире. – На съёмной квартире? – изумлённо переспросила женщина. – Да. – На какой съёмной квартире? Что вы такое говорите? – воскликнула Анна. – Которую он снимал в течение года и регулярно, как нам думается, посещал. – Этого не может быть! – воскликнула Костюкова. – Однако это факт. – Но зачем? Зачем ему съёмная квартира?! – вопрошала женщина, снова не сводя глаз со следователя. – Скорее всего, он в ней с кем-то встречался, – нехотя произнёс следователь. – С кем он мог там встречаться? Для переговоров с партнёрами у них есть прекрасный офис, в крайнем случае они могут переговорить в каком-то кафе! Но частная квартира – это нонсенс! – Да уж, конечно, не с деловыми партнёрами общался ваш муж на съёмной квартире! – не выдержал её давления следователь. – А с кем же тогда? – спросила Анна Леонидовна с шокирующей наивностью. «Она что, совсем дурочка, что ли?» – подумал невольно следователь и отрезал: – Судя по вещам, найденным в этой квартире, ваш муж встречался там с женщиной. – С женщиной? – Казалось, изумлению вдовы не будет предела. Следователь промолчал, и Костюкова спросила упавшим голосом: – С какой женщиной? «Кажется, дошло наконец», – подумал Наполеонов и ответил нехотя: – С какой именно, мы пока не знаем. – Может быть, это была какая-то соседка? – Казалось, что женщина, ошарашенная страшной догадкой, пытается ухватиться за соломинку. «Ага, соседка, за солью зашла», – подумал Наполеонов и попытался как-то утешить вдову: – Не принимайте близко к сердцу, Анна Леонидовна, – неуклюже проговорил следователь. – Что именно не принимать близко к сердцу, – неожиданно истерически захохотала женщина, – смерть мужа или его измену? Наполеонов уже хотел сказать «и то и то», но вовремя прикусил язык и проговорил тихо: – Я имел в виду, конечно, встречи вашего мужа с незнакомкой. Это встречается в нашей жизни сплошь и рядом. – Как вы её красиво величаете, – усмехнулась Костюкова. – Незнакомка, прямо картина Крамского! – Картина Крамского называется «Неизвестная», – машинально поправил следователь. – Какая разница, – с горьким отчаянием воскликнула женщина, – Неизвестная или Незнакомка?! – Может, и никакой, – решил не спорить следователь. Хотя в душе он и был не согласен, но прекрасно понимал, что сейчас не время и не то место, где можно дискутировать о названиях живописных полотен великих художников прошлого. – Я могу его увидеть? – спросила Костюкова и застала следователя врасплох. – Кого? – спросил он. – Моего мужа. – А стоит ли, Анна Леонидовна?