– Иван, не волнуйся ты так, – успокоил он парня, – это ко мне по делу. – А, – недоверчиво протянул охранник. – Прийти должен некто Славин. Так ты пропусти его, как только он подойдёт. – Пропущу, конечно, – заверил охранник и тут же, ещё не отключившись, проговорил: – А вот и он сам. Новогорскому было слышно, как Иван говорит прибывшему: – О вас только что Савелий Лукьянович справлялся. Поднимайтесь на второй этаж, и прямо по коридору двадцать восьмой кабинет. Отдалённо до слуха Новогорского донеслось, как молодой голос произнёс: – Благодарю. Славин, поднимаясь по лестнице и идя по коридору, с интересом осматривался вокруг. Школа была старой, ещё советской застройки, но совсем недавно отремонтированная. Он легко нашёл нужный ему кабинет, постучал в дверь и, услышав: «Да-да, войдите», вошёл. Из-за стола ему навстречу поднялся молодой ещё мужчина, хотя в каштановых волосах небрежными штрихами проглядывала седина, а в уголках внимательно глядевших карих глаз намечались лучики морщинок. – Вы Славин? – спросил мужчина и, когда Дмитрий утвердительно кивнул, протянул ему свою руку: – Савелий Лукьянович Новогорский, директор этой школы. – Хотелось бы познакомиться с вами при иных обстоятельствах, – проговорил оперативник, пожимая протянутую ему руку, – но увы. – Что случилось? – вмиг охрипшим голосом спросил мужчина. – Вам знаком Вадим Аркадьевич Костюков? – вопросом на вопрос ответил Славин. – Да, это мой друг, – просто отозвался Новогорский и тут же, словно опомнившись, пробормотал: – Что же это я вас на ногах держу! Садитесь, пожалуйста, – и опустился сам в своё обитое искусственной кожей кресло. Оперативник сел, вытащил из кармана фотографии и, разложив их на столе, спросил, помедлив: – Это он? – Он, – тяжело выдохнул Савелий Лукьянович и, облизнув пересохшие губы, спросил: – Что с ним случилось? – Его отравили. – Что значит «отравили»? – удивился Новогорский. – Или он отравился сам, – осторожно предположил Славин. – Как это, сам отравился?! – вырвалось у мужчины. – Я понимаю, что сейчас модно травиться «Кротом», – нервно засмеялся он. – Это был не «Крот», – тихо ответил Дмитрий. – А что же? – Экспертиза покажет. – Так его действительно отравили?! – воскликнул Новогорский. – Я не могу в это поверить! – Кофе, который ваш друг попытался выпить, был отравлен. – Кофе, – как эхо повторил Савелий Лукьянович Новогорский. – Дима очень любил кофе. Дома он всегда пил его из такой смешной чашки, на которой под грибом сидит гном. – Посмотрите, пожалуйста, повнимательнее на фотографии, – взмолился оперативник, – это та самая чашка? – Но ведь там одни сплошные осколки, – беспомощно отозвался директор. – Нет, нет, там есть фрагмент. – Дмитрий схватил со стола фотографии и сам начал их перебирать. Он хорошо помнил, что на одном из осколков видел гнома под грибом крупным планом. Вот где надо было бы поблагодарить Легкоступова за его умение выхватывать и запечатлевать, казалось бы, никому не нужные детали. Наконец он нашёл то, что искал, и протянул снимок Новогорскому: – Посмотрите, пожалуйста, Савелий Лукьянович, это тот самый гном? – Да, это он… – удивлённо протянул Новогорский. – Так, значит, Вадима отравили дома? – Нет, – вздохнул оперативник, – на съёмной квартире. – Но как же туда попала эта чашка? – Новогорский недоумённо перевёл взгляд с фотографии на оперативника и обратно. – Это нам ещё предстоит выяснить, – вздохнул Славин. – Да, да, – думая о чём-то своём, пробормотал Новогорский. – Это правда, что вы дружили с детства? – спросил Славин. – Да, дружили, – потерянно отозвался мужчина. – Савелий Лукьянович, – попытался встряхнуть его Славин, – вы должны нам помочь! – Но как? – Коль уж вы были с Костюковым близкими друзьями, то вам должно быть многое о нём известно. – Вадим весь был на виду. Никаких его секретов я не знаю, – пробормотал Новогорский. «Разрешите вам не поверить», – подумал про себя Дмитрий, а вслух спросил: – Для чего ваш друг снимал квартиру? – Я не знаю, – ответил Новогорский, стараясь не встречаться взглядом с оперативником. – Вероятно, в ней он встречался с другой женщиной? – Этого не может быть! – воскликнул Новогорский голосом, полным отчаяния. – Почему же этого не может быть? – холодно поинтересовался Дмитрий Славин. – Тысячи мужчин и женщин изменяют своим супругам. – Но только не Вадим! – не сдавался Новогорский. «Лжёт!» – безоговорочно решил про себя Славин. Он молчал и сверлил визави взглядом. – Я ничего не знаю о другой жизни Вадима. У него прекрасная жена! И она тоже училась вместе с нами! – В школе? – А где же ещё? – В вузе, например. – Нет, институты мы оканчивали разные. «Уж не был ли он тайно всю жизнь влюблён в жену своего друга?» – промелькнуло в мозгу у Дмитрия, и он спросил: – А вы сами женаты, Савелий Лукьянович? – При чём здесь это? – ощетинился Новогорский и всё-таки ответил: – Нет, я пока холост. Оперативник ещё более утвердился в своём предположении. Новогорский расценил молчание оперативника по-своему и принялся снова уверять его: – О личной жизни Вадима я ничего не знал. Почему вы мне не верите? «Потому что вы лжёте», – ответил мысленно Дмитрий, а вслух сказал: – Мы ведь всё равно всё узнаем. Новогорский одарил его мрачным взглядом и беспомощно пожал плечами. – Что ж, до свидания, Савелий Лукьянович. Благодарить вас за помощь не буду. – Старший лейтенант развернулся и направился к двери.