— А что же еще! — фыркнула подруга. — Обычно в романах именно тормоза портят. — Н-да… — разочарованно протянула Алена. — Ты меня убедила. Вообще-то версия с тормозами кажется мне малопривлекательной. Чтобы испоганить машину, ее нужно знать. А женщины, которые с техникой на «ты», по-моему, не могли нравиться Андрею. — Это правда. Он любил только «кошечек», таких мягких, неприспособленных. — А его последняя, Наташа? Ты говорила, что она деловая девушка? — Не деловая, а занятая. Она не то модель, не то начинающая певица: вечно в бегах, встречи какие-то. По крайней мере, именно так о ней у нас говорили. — А она не могла желать смерти Андрея? — Ты себя-то слышишь?! — презрительно заметила Катерина. — Даже если она его и разлюбила, все равно ей выгодно было, чтобы Андрей продолжал жить, холить ее и лелеять. К тому же если она собиралась вертеться в медийной тутсовке, то лучшего проводника ей просто не найти. Он мог пропихнуть ее куда угодно! Нет, Наташа теперь, наверное, потеряла рассудок от огорчения. — А ты знаешь, где ее найти? — А ты выйди на улицу и послушай. Иди на плачь Ярославны. Не ошибешься. — Катерина посмотрела на часы. — Ладно, у меня встреча через десять минут, как раз по поводу работы. Ты меня извинишь? Алена проводила ее взглядом до дверей, глотнула кофе. Кофе был гадким. «Странно, — подумала она, — Катька ни словом не обмолвилась про фирму «Дом». Неужели до нее не дошли слухи об это истории? А что, собственно, за история? Тоже туманная какая-то, нет ни прямых обвинений, неизвестно даже, за что он так взъелся на эту несчастную контору. Вполне возможно, что ключ к разгадке гибели Андрея именно здесь. Значит, сначала нужно найти эту самую фирму «Дом», а потом попытаться разыскать Наташу. Что бы там Катька ни говорила, а эта девушка скорее всего знает больше, чем другие. Хотя… зачем мне все это нужно?» Алена не успела ответить на собственный вопрос — перед ее глазами предстала картина: следователь Терещенко ползает перед ней на коленях, превозносит ее ум и сообразительность, благодарит за помощь в раскрытии тайны убийства известного телеведущего и, конечно же, умоляет его простить, а она стоит словно каменное изваяние, и надменная улыбка играет на ее губах. «Красиво, — злорадно подумала Алена и решительно поднялась из-за стола. — Это того стоит!» Глава 4 Утром Алена долго бродила по квартире, заставляла себя позвонить. Общаться с Мариной очень не хотелось. Она бы с радостью присмотрела дачу сама, но раз мать настроилась именно на этот вариант, значит, так тому и быть. Хотя зачем ей, Алене, дача по соседству со школьной подругой, которую она терпеть не может, понять было трудно. Единственное, что Алена уже решила, что если дачу и купят, то сама она туда носа не сунет. Пускай родители жарят там шашлыки и судачат с Мариной о загранице — ей там делать нечего! Приятельница ответила почти сразу. Голос ее звучал вызывающе расслабленно вот мол, пока ты бегаешь по земле как загнанная собака с высунутым языком, я просто наслаждаюсь жизнью. — Лежу в джакузи, — без предисловий пояснила она, чтобы окончательно развеять миф о своей хоть какой-нибудь занятости. «В джакузи! В одиннадцать утра! Живут же люди!» Алена испытала приступ отчаянной зависти, вспомнив, что ей самой нужно тащиться в душном метро в редакцию. Она вздохнула, собрала волю в кулак и проговорила со сдержанной деловитостью: — Мне мама вчера звонила, просила посмотреть дачу, которую вы собираетесь приобрести. — Да?! — наигранно удивилась Марина. — А зачем? — Чтобы расширить мой кругозор. — Если раньше в Алене теплилась надежда, что с бывшей подругой можно общаться, то теперь надежда эта умерла. Сейчас Марина сядет на своего любимого конька и заведет долгую беседу о дороговизне современной жизни. Так и случилось. — Это, конечно, не повод для гордости, но дача, которую мы собираемся строить, — недешевая. Впрочем… — подруга сделала внушительную паузу, — …там можно присмотреть что-нибудь и для вас. Знаешь, — в ее голосе послышался душевный энтузиазм, с которым врач обычно рассказывает о новом, еще не проверенном методе исцеления смертельно больному пациенту, — если не покупать земельный участок на VIP-территории, ну это ближе к бассейну, кортам и детской площадке, а строить дом у ограды и к тому же подобрать самый дешевый проект — такой малюсенький коттеджик, то вполне можно рассчитывать тысяч на тридцать долларов. Вы потянете? — Мне абсолютно все равно, — скупо заверила ее Алена. — Мать попросила съездить с вами в эту фирму и посмотреть. Остальное меня не касается. — Вообще-то мне нужно поговорить с Козликом. Не знаю, как он отнесется, ведь это важное дело. А когда он принимает какое-нибудь серьезное решение, он не терпит поблизости посторонних. «И очень даже хорошо!» — Алена непроизвольно заскрежетала зубами. — Позвони мне часиков, скажем… в пять. — Похоже, что таким тоном Марина привыкла общаться с прислугой. С какой стати она применила именно эту интонацию сейчас, Алена не стала выяснять, просто коротко пообещала перезвонить и с чувством отвращения швырнула трубку на аппарат. «Дети сначала любят родителей, потом критикуют их, потом жалеют, — напомнила она себе вызубренное к какому-то университетскому семинару высказывание Анны Ахматовой, но тут же задалась вопросом: а почему ничего не говорилось о стадии «готовы убить»?» *** В редакции, по обыкновению, толклось много народу — какие-то внештатные корреспонденты и просто странные люди в мятых одеждах. Всем им, как всегда, что-то срочно понадобилось не то от Борисыча, не то от Вари, некоторые искали кассу, где выплачивали разовые гонорары, — словом, шум стоял неимоверный. Алена к этому балагану давно привыкла, поэтому весьма энергично протиснулась сквозь толпу к своему столу, с размаху плюхнулась на стул и включила компьютер. Конечно, дома работать было куда спокойнее и даже много плодотворнее, но иногда она жертвовала тихим творчеством и появлялась в офисе, дабы тут ее не забыли. Сегодня выпал именно такой день. Статья об Андрее Титове несмотря на то, что уже получила одобрение главного редактора, по ее мнению, требовала некоторой доработки. Она пробежалась глазами по тексту, кое-что исправила — редактура заняла не более часа, а потом она добралась до злосчастного абзаца, который требовалось изъять. В нем Андрей рассказывал о том, какая плохая фирма «Дом»: «Если у вас появились лишние деньжата, загляните к этим бравым ребяткам, поделитесь с ними, им всегда пригодятся ваши сбережения». Алена вспомнила, как прищурился Титов, произнося эту фразу. Именно в тот момент она оценила его удивительную привлекательность, которой он сражал абсолютно всех женщин. Только Титов умел так ухмыляться и прищуриваться — сразу становилось понятно, что перед тобой не просто красивый мужчина, а породистый самец. И даже она, журналистка, которая уже успела пообщаться со многими «народными кумирами» и давно выработала стойкий иммунитет к показному обаянию, и то не смогла устоять, отметив, что сердечко ее как-то взволнованно встрепенулось. «Мы все еще не можем поверить, что его нет. Лишь в каждом доме образовалась пустота, которую уже никем и ничем не заполнить», — вспомнился ей грустный голос диктора. Странно, но эта дежурная фраза, которую произносят в большинстве Прощальных речей, в случае с Андреем сейчас не показалась ей банальной. Когда он был жив, выходил чуть ли не каждый вечер в эфир, вел передачи, которые она никогда не смотрела, она не задумывалась над тем, что какой-то телеведущий Титов занимает в ее жизни некое место. А оказывается, что с его гибелью действительно ушло многое — ушли стандартные светские новости типа: «А вы слышали, у Титова опять новая пассия», или признания подруг: «Не знаю, девочки, как вы, а я от Титова без ума», или его фотографии в журналах, снятые на всякого рода тусовках. Словом, Андрей Титов присутствовал в этой жизни, о нем любили судачить, его привыкли обожать, критиковать и завидовать его успеху, а теперь его нет. Нет, и все тут. Чтобы не погружаться слишком глубоко в грустные размышления, Алена снова уставилась на последний абзац статьи: «Особенную благодарность хочу выразить президенту любимой мною фирмы «Дом» Анатолию Кувалдину». «И как это я забыла такую звучную фамилию? —удивилась Алена. — Надо же, Кувалдин!» Значит, вот кто должен благодарить судьбу за гибель Андрея Титова. Если бы не расследование с сопутствующим неразглашением фактов существования фирмы «Дом» в прессе, под которым подписались, видимо, все журналисты, кто о ней слышал, не избежать этому Кувалдину всенародного позора. Так судьбу должен благодарить нечестный бизнесмен или убийцу? — Простите, — ее робко тронули за плечо. Алена вздрогнула и недовольно уставилась на молодого парня, склонившегося над ее столом. Кажется, он пытался прочесть текст на мониторе. Но тут же вытянулся в струну и глупейшим образом расплылся в умильной улыбке. — Неужели вы та самая Алена Соколова? — Да. — Она передернула плечами. — Я так мечтал вас увидеть! — совсем не по-мужски воскликнул он, что совершенно не соответствовало его внушительному внешнему виду. Высокий, крепкий, коротко стриженный, на лице бессмысленная суровость. Качок, в общем. Сейчас он еще и улыбался. Вернее скалился. И живо напомнил ей пса бойцовой породы по недоумению выросшим добродушным и ласковым. — Вы меня и увидели, — неприветливо заметила она, — что дальше? — Просто не знаю, с чего начать! — восхищенно выкрикнул он и тут же испуганно огляделся, проверяя, не вызвал ли в редакции всеобщее замешательство. Но, на его счастье, гул не стих, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Парень облегченно вздохнул. — А я Семен. Семен Зорин. Он покраснел, застенчиво хмыкнул и перешел на заговорщицкий шепот: — Это мой псевдоним. Я начинающий автор. Пишу рассказы. Пока… А настоящая моя фамилия Кузьмин. Но как-то не хотелось повторяться — Кузьмин на эстраде, Кузьмин в литературе, будут путать. — У вас, видно, грандиозные планы. — Алена улыбнулась. Улыбнулась недобро и неискренно. Она не любила сумасшедших. Даже если они всего лишь тихо помешаны. А начинающие беллетристы-качки сплошь все такие. — Я печатаюсь в журналах. Вот принес новую рукопись. Как я рад нашей встрече! — Он протянул ей руку. Пришлось совершить пожатие. — Восхищен и польщен. Можно признание? Вы гений! Ваши статьи – это что-то! Серию про «Гамлета» я перечитываю каждый вечер. Как вам удалось раскрыть эти убийства?! Это ведь какие мозги нужно иметь! — Спасибо. — Алена изобразила жуткую занятость, даже пальцем нажала кнопку на клавишах компьютера. Но это не подействовало. — Знаете, вы для меня просто Шерлок Холмс! — прозвучало как признание в любви. — Но вам не хватает кое-чего… — Вот как? — Она еще раз нажала на ту же кнопку и взглянула на парня с вызовом. — Точно, — ничуть не смутился Кузьмин-Зорин. — Вам не хватает спутника. Эдакого простачка Доктора Ватсона. Уж поверьте моему писательскому глазу. — Писательскому глазу… – она ухмыльнулась и принялась деятельно рыться в кипе бумаг на столе. Даже лоб наморщила от усердия, – Набиваетесь в компаньоны? — Я?! А знаете, это мысль! Из нас получился бы неплохой дуэт! Начинающий автор просиял. — Даже неплохой? Какая высока оценка. – Мы могли бы помочь друг другу. Когда расследуешь преступлении, нужен собеседник. А если этот собеседник еще и толково формулирует ваши мысли… – По-вашему, я сама недостаточно толково их формулирую? – она оторвалась от разгрома на столе, который уже успела устроить за время их беседы, и с интересом глянула на нахального новичка. А тот ничуть не смутился. Сдвинул брови, вздернул подбородок. Изобразил на лице критика Белинского. Алена закусила губу, чтобы не рассмеяться. Как он походил на первокурсники литературного института, пока тому еще не сбили спесь маститые профессоры. А ведь по возрасту парень уже давно тянет на молодого мужика. – Видите ли… Я внимательно читаю вашу колонку, и должен заметить, у вас есть кое-какие огрехи и в стилистике изложения… – Очень интересно! – она подскочила со стула, всем своим видом демонстрируя обратное, – Но я, увы, спешу. — Соколова! — крикнул ей сердобольный Леша Бакунин, который наблюдал сцену с самого начала и, наконец, решил помочь коллеге. — Тебя Борисыч уже полчаса ждет. — Спасибо?! — Алена послала ему воздушный поцелуй, а потом уставилась на расстроенного Кузьмина-Зорина, — Извините, но в редакции не принято стоять у чужого стола в отсутствии его хозяина. А мне нужно идти к начальству. Так что… Она кивнула ему на выход. Он моргнул, потом сообразив, снова расплылся в улыбке, моментально скинув налет Белинского. И все равно, она ему это уже не забудет. Ни один пишущий человек не потерпит рядом с собой критика! Да еще самопровозглашенного.